Магия большого города. Журналистка - Нинель Мягкова

Кого мне теперь искать, как, а главное — нужно ли вообще? Если он умер три-четыре года назад, то поиски мои ничем не увенчаются. Ложная надежда еще хуже незнания. Лучше бы я те письма вовсе не видела!

Я с досадой взглянула на кота, который старательно выворачивал непослушную стопку из узковатой прорехи в подкладке. Не подозревая о моем раздражении, тот держал хвост трубой и собою явно был доволен донельзя.

— Эбби! — неожиданный оклик по ту сторону двери выдернул меня из задумчивости. Саманта снова побарабанила в дверь, но ломиться не стала. — Я за покупками, и осмотреть район. Ты идешь?

— Да-да, сейчас! — поспешно откликнулась я, и добавила. — Только оденусь, минутку.

— Хорошо, я жду, — соседка отошла от двери, и я выдохнула с облегчением. Объяснять ей происхождение кучи старых листков не хотелось. Сама еще не разобралась. Куда бы их деть? Романы уже гордо выстроились рядочком на книжной полке. Томик некроманта я, недолго думая, засунула позади них, вертикально, выровняв остальные по кромке. Потом «переодену» книгу, поставлю в общий ряд. А вот с кучей пожелтевших записок что делать? Вряд ли, конечно, там что-то крамольное, но выставлять личную переписку матери напоказ не хотелось. Мало ли, мисс Поллет заглянет. Надо бы уточнить, кстати, есть ли у нее запасной ключ. Скворец, конечно, бдит, но будет неловко натравливать животных на домоправительницу.

Мне не пришло в голову ничего лучше, чем вновь засунуть чуть более измятые, чем раньше, письма за подкладку кофра. Шейд возмущенно взмяукнул, выражая недовольство непутевой хозяйкой. Мол, зачем ты пихаешь все обратно, женщина, я же только что все с таким трудом достал!

Не обращая внимания на недовольство питомца, я захлопнула чемодан и пинком загнала его под кровать.

Саманта уже поджидала меня у дверей, чуть не пуская пар из ноздрей, как застоявшийся конь. Соседке не терпелось оглядеть центр. Что-то мне подсказывало, что с постоянной работой на фабрике у нее было не так уж много возможностей покататься по столице и посмотреть достопримечательности.

Первым шоком для нас обеих стали цены в продуктовом магазине. Очень удобно, конечно, что мясную, молочную и рыбную лавки совместили под одной крышей, но стоимость одной рыбины заставила нас переглянуться и спешно покинуть заведение.

— И что теперь? Не ездить же нам на метро за едой? — озвучила мои сомнения Саманта. Она подцепила меня под локоть, как делали многие встреченные нами барышни, и бодро шагала по улице, внимательно оглядывая витрины. Я чувствовала себя немного неловко. Со смерти мамы я ни с кем так не ходила, да собственно, и пока она была жива, подруг у меня не водилось. Так что я периодически спотыкалась, не попадая в шаг с соседкой. Ее это, впрочем, не смущало ни капли, она старательно делала вид, что не замечает моей неуклюжести и зажатости, и постепенно я расслабилась. Ходить шаг в шаг с кем-то оказалось даже весело.

Только вот разбалованный столовой в издательстве желудок периодически урчал, напоминая нерадивой хозяйке о своей пустоте.

Небольшая площадь с разбитым на ней рынком попалась нам совершенно неожиданно, но очень кстати. Палатки уже сворачивали, и поздние покупатели, не стесняясь, торговались, сбрасывая цену на залежалый товар.

Глаза Саманты загорелись, и она со знанием дела бросилась в бой.

Домой мы возвращались тяжело нагруженные, но довольные. Увесистые сумки оттягивали нам руки, но зато появился шанс продержаться до следующего приезда торговцев.

Место в столице, точка, как называла это соседка, стоило запредельно дорого, особенно в центре, но раз в неделю вполне отбивалось. Вот и появлялись эти стихийные рыночки то в одном районе, побогаче, то в другом, попроще. В конце концов, офисному планктону и обслуживающему персоналу тоже нужно где-то закупать продовольствие.

Готовить вызвалась Саманта.

Я не возражала. Признаться, и ноги-то передвигала из последних сил, а уж попав в квартиру, так и вовсе мечтала лечь и отдохнуть. Но сначала — дело.

Во время прогулки я осознала, что обувь моя опять приняла совершенно недостойный вид. Не раз поймала на ней неодобрительные взгляды прохожих. Здесь не Сен-Саммерс, где повсюду коровьи лепешки и сохранить подошву первозданной невозможно, и даже не окраина столицы. Тут нужно держать марку и выглядеть на все сто, особенно если я хочу сделать положительную рекламу мистеру Дауру, а не опозорить бедолагу на веки вечные.

Закрывшись в комнате, я первым делом магией и тряпкой привела туфли в приемлемое состояние. Новыми им, конечно, не быть, но сажу и откровенные царапины убрать удалось. Ох, улетает моя зарплата! Надеюсь, мистер Даур не сильно расстроится, что один из его костюмов слегка пострадал. Грязь я с ткани вывела и бережно прополоскала юбку и пиджак в холодной воде, только вот прорехи на них мне залатать было не под силу. Зашила аккуратно, как смогла, и страшно расстроилась, обнаружив, что на подоле вырван целый клок. За гвоздь, наверное, какой-нибудь зацепилась при падении. Пошвыряло меня вчера знатно, так сразу все и не упомнишь. Штопать, как носок? Ткань тонкая, да еще и с узором. Нить не подобрать.

Рыдания прорвались неожиданно. Я сжимала в руках злосчастную юбку, утыкалась в нее лицом, вдыхая остатки горелого амбре, и беззвучно отчаянно всхлипывала, хватая ртом воздух.

Откат после всех событий настиг меня неожиданно, милостиво позволив завершить все срочные дела и не опозориться перед новыми соседями. Саманта меня, скорее всего, поняла бы, но выходить к ней в таком виде, чтобы поплакать на ее плече и намочить ей блузку? Настоящая леди всегда держит себя в руках и не позволяет посторонним видеть ее в минуты слабости.

А Саманта, несмотря на все вместе пережитое, все еще оставалась для меня чужим человеком. Да, я открыла ей свой дар, но пускать ее дальше в душу не собиралась. И тем более не планировала делиться с ней секретами. Хватит с нее и того, что уже знает. Мне там на полноценную казнь хватит, в случае чего.

Шейд запрыгнул на колени, поддел лобастой башкой смятую вдрызг юбку, намекая, что в котиков куда удобнее плакаться. Я послушно отложила тряпку, в которую превратилась некогда прекрасная вещь, и продолжила рыдать в пушистую шерсть. Новообретенный фамильяр урчал, то и дело выпуская когти и покалывая меня сквозь ткань халата, но с места не двигался, и постепенно истерика сошла на нет. Я откинулась на спину, позволяя Шейду перебраться мне на грудь, что он тут же и проделал. Потоптался, устраиваясь поудобнее, свернулся клубком и затарахтел громче авто мистера Хэмнетта.

— А ты умеешь обращаться с женщинами, — поддела я кота, почесывая острые ушки. Шейд сонно моргнул, делая вид, что совершенно ни при чем.

Мне на голову, взъерошив прическу, приземлился взревновавший скворец. Бенджи распахнул крылья, укрывая ими почти все мое лицо, словно обнимая за щеки, и ласково что-то застрекотал.

Их совместные усилия увенчались успехом. Я и не заметила, как провалилась в глубокий сон, и в кои-то веки кошмары меня не мучили.