Лунное притяжение - Люси Монро

Почти полная луна освещала большую группу воинов. Всего девять мужчин. Пять из них сидели на огромных боевых конях и держались с большей уверенностью, чем другие. Или, может быть, они просто источали господство над всем вокруг них. Все они были большими мужчинами, но двое были почти великанами. На всех были пледы другой раскраски, чем у Макдональдсов, хотя какие именно было трудно различить с такого расстояния да еще в лунном свете.

Синклеры. Это должны были быть они.

Четверо остальных мужчин носили пледы Макдональдов. Наблюдая за их поведением, было легко определить, кто из них лэрд Макдональдов.

По Синклерам было сложно это определить. Другие четыре воина, включая лэрда Макдональдов, очень отличались от Синклеров. По крайней мере, эти отличия были очевидны для такой женщины, как Абигейл, которая провела слишком много времени, расшифровывая язык движений тела.

Было ясно, что кто-то из Синклеров отдал приказ спешиться, но Абигейл не могла точно сказать, кто это сделал. Был ли это тот великан с волосами цвета воронова крыла, которые спадали на его плечи, или тот со светлыми волосами, которые переливались серебром в лунном свете?

Ни один из них не носил рубашку под пледом, что, как ей сказали, было обычным делом, когда шотландский воин охотился или бился в сражении. По крайней мере, среди горцев. Все Макдональдсы носили рубашки, даже если все они были с голыми ногами, что свидетельствовало об отсутствии цивилизованности и скромности. Абигейл провела так много времени, разглядывая особенности гэльской одежды, что была уверена, ее щеки стали просто пунцовыми.

У человека с волосами цвета воронова крыла была замысловатая, темная татуировка, которая вилась вокруг его левого предплечья. Абигейл доводилось слышать, что в Хайленде были племена, которые практиковали варварский обычай отмечать свою кожу синими татуировками, но ей никогда не приходило в голову, что Синклеры могли быть одними из них. Темные завитки рисунка заиграли на мускулах воина, когда он спрыгнул вниз со своей лошади.

Абигейл испытывала сильное желание провести пальцами по виткам и линиям того рисунка. Это желание очень потрясло и смутило ее. Абигейл была намного невиннее, чем ее младшая сестра, Джолента, которая последние четыре года по несколько месяцев проводила при Дворе. Джолента хвасталась тем, что флиртовала с множеством мужчин, которые были при исполнении служебных обязанностей.

Она рассказала Абигейл, что нескольким из тех мужчин она позволяла целовать себя. Когда Абигейл выразила тревогу от такого распутного поведения, Джолента только рассмеялась.

Так как ее сестра редко желала проводить время в компании Абигейл, она больше не говорила об этом с Джолентой. Она, только, задавалась вопросом, было ли это причиной того, что в этом году Джолента рано возвратилась со Двора.

В отличие от ее своенравной, если не сказать храброй сестры, Абигейл редко говорила с противоположным полом. Она никогда не касалась мужчин и даже не хотела этого. Впервые на ее памяти к ней прикоснулся мужчина, а точнее ее отчим, когда нес ее после побоев матери.

По правде говоря, она почти никогда ни с кем не имела физического контакта.

Желание протянуть руку и кого-то приласкать было столь новым и тревожным ощущением, что на несколько секунд ее тело и ум были парализованы.

В то время, когда Абигейл пыталась побороть в себе эти новые чувства, человек с волосами цвета воронова, крыла повернулся таким образом, что она могла увидеть его лицо. У Абигейл перехватило дыхание. Однодневная щетина обрисовала контуры сильной челюсти и твердо сжатых губ на самом прекрасном лице, которое она когда-либо видела.

И на самом пугающем.

Поскольку, с необъяснимой уверенностью она знала, что это был человек, за которого она должна выйти замуж. Власть окружала его как туман, который никогда не рассеется. Только он мог быть лидером клана Синклеров.

Он повернул свою голову, и, Абигейл могла поклясться, если бы это было возможно, посмотрел прямо на нее. Казалось, он знал, что она за ним наблюдает, но это было невозможно. Побуждение скрыться за занавесом было очень сильным, но она все еще ощущала парализующий эффект своего желания дотронуться к нему. И, конечно же, он не мог увидеть ее в темноте дома.

Была ли то жестокость или сила в его блестящих глазах? Там было знание. Знание того, несмотря на логику, что она была там. Но как такое возможно?

В отличие от него, она не стояла под ярким лунным светом. Она почти полностью была скрыта занавесками на окнах, а что не было скрыто, не должно было быть различимым в тени крыши дома.

Более странным было то, что светловолосый воин тоже повернулся в ее сторону, хотя она не видела ничего такого, чтобы указывало, что воин сказал ему об ее присутствии. Глаза этого воина были темными, и ей не казалось, что они были коричневыми. Он, возможно, был огромнее, чем темноволосый мужчина, но Абигейл сомневалась, что это делало его лэрдом.

В то время как энергия и мощь были важны в определении лидерства среди враждующих кланов на севере, размер не был единственным фактором определения силы. Белокурый великан выглядел достаточно сильным, но он не смотрел на нее так пристально, как тот другой.

Также у него не было татуировки на руке, и она предполагала, что это было существенным знаком. Его левая щека была отмечена шрамом, полученным в сражения; даже со шрамом, мужчина был почти столь же красив, как темноволосый.

Абигейл почувствовала мгновенную связь с отмеченным солдатом. Для других было слишком легко судить достоинства человека по физическим недостаткам. Этот воин никак не мог изменить свою внешность, так же как она не могла вернуть себе слух.

Человек с волосами цвета воронова крыла направился к ней решительной походкой. Другой великан следовал за ним, и на его губах играла загадочная улыбка. Морщинистый шрам придавал ему зловещий вид, этому противоречило веселье в его глазах.

В тот момент, Абигейл определенно должна была скрыться за занавеской. Но она не смогла. Воин с татуировкой так же твердо удерживал ее внимание, как она держалась за надежду снова увидеть Эмили.

Его безмолвный приказ оставаться на месте был красноречивым.

Даже если бы этот приказ был только в ее воображении, то она все равно не ушла бы. Она чувствовала странную тяжесть в теле, но мысли ее были ясными. Страх и возбуждение пронзили её, и пальцы мертвой хваткой уцепились в занавеску.

По мере его приближения, частота ее вдохов увеличилась, пока она не стала задыхаться, как в тот день, когда бежала за своей сестрой через луг возле замка ее отчима, когда они были детьми.

Достигнув дома, воин не остановился, как Абигейл ожидала, а продолжал идти к входной двери. Она наблюдала за ним, растерянная и мучительно разочарованная, осознавая, что не должна желать заговорить с мужчиной, которого впервые встретила.

Ее пристальный взгляд обратился к светловолосому солдату, когда он остановился в нескольких шагах от окна. Он пристально смотрел на нее, но если ему было так же любопытно, как людям клана Макдональдсов, он этого не выдал. Его покрытое рубцами лицо и серые глаза были лишены эмоции, квадратная челюсть была так крепко сжата, что казалась, в ближайшее время он не произнесет ни слова.