Спящий во тьме - Джеффри Барлоу

Целая толпа доброхотов принялась ассистировать доктору. В итоге пальто кофейного цвета прозмеилось сквозь толпу и упало в ожидающие руки мальчишки-слуги. Доктор же приказал немедленно отнести пациента в тихую комнату, где его можно будет толком осмотреть, и объявил, что сам лично сей же миг поднимется наверх и займется больным.

– Вы слышали, Мэри Клинч? – воззвала мисс Хонивуд к одной из представительниц женской прислуги, что стояла поодаль, в состоянии близком к параличу, закусив все пальцы, что есть, и с искаженным лицом. – Ступайте наверх, приготовьте для молодого джентльмена комнату. И не мешкайте, милая, не мешкайте! Да нюни не распускайте!

Трепетная дева, охваченная страхом, извлекла изо рта пальцы и побежала вверх по ступеням.

– Доктор, как вы считаете, есть ли надежда? – вопросила мисс Хонивуд.

– Сложный вопрос, по чести говоря, – отвечал врач, оглаживая бородку. – Очень сложный вопрос, мисс Хонивуд. Нам, докторам, собственно, то и дело приходится отвечать на сложные вопросы. Уж такая у нас работа, скажу я вам. Похоже, ничего не остается, кроме как подождать и поглядеть, не придет ли бедняга в себя. Судя по всему, здорово ему досталось: и по первое число, и по двадцатое. Кроме того, заметьте, мисс Хонивуд, его одежда просто насквозь пропитана спиртом. Боюсь, – проговорил доктор, рассеянно шаря в кармане в поисках трубки – разумеется, напрочь позабыв, что оставил ее на столике, – и выуживая разве что серебряную зубочистку, на которую уставился несколько озадаченно, словно недоумевая, как эта штука там оказалась, – боюсь, молодой джентльмен изрядно злоупотребил горячительными напитками, мисс Хонивуд.

– Вы находите?

– Весьма, весьма горячительными.

С этими словами доктор направился к бару в поисках утраченной трубки и стаканчика горького пива.

– А что сталось с тем джентльменом, который нашел мертвого джентльмена? – воскликнул Джордж Гусик, оглядываясь по сторонам, после того, как несколько дюжих силачей со всей осторожностью подняли бесчувственного пациента с пола и унесли в приготовленную комнату.

Но самые тщательные поиски, произведенные хозяйкой «Пеликана» и ее приспешниками при содействии Рябого, ни к чему не привели: загадочный молодой человек в бутылочно-зеленом сюртуке как сквозь землю провалился. Последующие расспросы оказались столь же безрезультатными: никто не видел, как незнакомец появился, никто не заметил, как он ушел. Более того, никто не знал, кто это. Единственная интересная подробность содержалась в показаниях конюха: стоило молодому джентльмену переступить порог трактира, как лицо его заметно помрачнело.

– Называть беднягу мертвым джентльменом пока еще рано, Джордж Гусик, – объявила мисс Хонивуд, с запозданием комментируя неудачное выражение мальчишки-слуги резким рывком за кстати подвернувшееся ухо. – Я ни на миг не сомневаюсь в том, что молодой человек поправится, просто-таки ни на миг не сомневаюсь! И заруби себе на носу, Джордж: в «Пеликане» еще никто не помирал и не помрет, пока здесь распоряжается Хонивуд.

Мне известно из надежного источника, что пациент, проспав немало часов, на следующий день после полудня и впрямь выглядел и чувствовал себя куда лучше. Надежным источником для меня стала горничная с верхнего этажа, некая мисс Энкерс, каковая и подтвердила, что джентльмен набросился на поданный ему ленч, состоящий из бифштекса и почек, со здоровым, достойным мужчины энтузиазмом. Однако тот же надежный источник поведал и о том, что, лишь завидев десерт, представленный мускусной дыней, помянутый мужественный юноша пронзительно вскрикнул и рухнул без чувств.

В дверь забарабанили. Джентльмен академического вида со щетинистой, точно щетка, шевелюрой, восседающий за рабочим столом, поднял голову и, по своему обыкновению, бодро ответствовал:

– Да? Что там такое, мистер Киббл?

Серьезный юноша с копной апельсиново-рыжих волос и в зеленых очках переступил порог и притворил за собою дверь.

– К вам пришли, сэр, – промолвил он.

– А разве он записан на прием? – осведомился профессор с несколько озадаченным видом.

– Не он, а она, молодая леди… Нет, сдается мне, не записана, сэр.

Профессор скользнул взглядом по часам, украшающим каминную полку.

– Да ведь уже девятый час, мистер Киббл. Вам незачем так задерживаться.

Секретарь ответил, что ему необходимо еще кое-что доделать, но много времени это не займет.

– Ну, хорошо, а зачем я понадобился этой молодой леди?

Мистер Киббл заверил, что ему это неизвестно, сэр; дескать, ему посетительница отказывается что-либо говорить, сэр, а скажет только вам; и еще она считает, что вы – цвет, сэр.

– Я – что, простите?

– Цвет, – повторил секретарь.

– Цвет чего?

Дверь приоткрылась, и в щель просунулись четыре толстых мясистых пальца. Затем между дверью и косяком возникло лицо с мягкой темно-русой бородкой и орехового цвета глазами.

– Вижу, Тайтус, вас дожидается юная леди, – прошептал доктор, поскольку лицо это, конечно же, принадлежало доктору. – Собственно говоря, я подумал, что вы заняты, и взял на себя смелость завязать с юной леди беседу. Однако ровным счетом ничего не добился, кроме нескольких ничего не значащих фраз. Дама, кажется, весьма чем-то озабочена… на меня она и внимания не обратила. Поразительно! Доктора, скажу я вам, к такому не привыкли!

– Входите, Даниель. Входите и закройте дверь, – пригласил профессор.

Доктор поступил, как велено, – бросив еще один, последний предостерегающий взгляд на посетительницу, ожидающую в прихожей.

– Кто эта девушка? – осведомился профессор. – Я ее знаю?

– Некая мисс Джекс, – ответил мистер Киббл, поправляя очки. – Некая мисс Мона Джекс, проживает в Боринг-лейн.

Профессор покачал головой, давая понять, что имя ему незнакомо.

– А знаете, у нее такой чудной голосок, – заметил доктор, удобно устраиваясь на ближайшем стуле. – Необычный, тоненький такой голосок, слегка чирикающий, вроде как пташка поет. Очаровательное впечатление, скажу я вам; очень, очень приятное. По крайней мере на мой вкус.

Профессор свел брови, а уголки его губ чуть заметно приподнялись. Его взгляд переместился с доктора на мистера Киббла, затем скользнул вдоль бокового ряда решетчатых окон, сквозь которые в комнату вторгалась ночь, и вновь задержался на лице секретаря.

– Ну что ж, надо узнать, что привело к нам эту юную леди. Будьте добры, мистер Киббл, пригласите ее сюда.

И, будучи приглашена, юная леди не замедлила явиться.

– Добрый вечер, мисс Джекс, – поздоровался профессор. – Я – Тайтус Тиггз, а это – мой коллега и собрат по профессии, доктор Дэмп; с ним, сдается мне, вы уже пообщались. Также позвольте мне представить моего личного секретаря, мистера Остина Киббла; с ним вы тоже уже знакомы.