Трансакционный анализ в психотерапии - Эрик Берн

Рис. 3

Женщине казалось, что за ней подсматривают в ванной. Клиническое состояние указывало на то, что это мания, и случайно появились убедительные доказательства того, что это именно так. Тем временем сведения о детстве указывали на генетическое основание такой мысли. Однако она продолжала упорно доказывать, что у нее на заднем дворе настоящее шпионское гнездо. Структура этой мании представлена на рисунке 3в. Здесь происходит контаминация Взрослого Ребенком. В ходе лечения женщина в другой связи убедилась, что существует архаичный аспект ее личности, который не является синтоническим по отношению к состоянию Эго Взрослый. Так было установлено существование в ее психике Ребенка. Позже она смогла понять архаичную природу ее доказательств, касающихся существования шпионов. Таким образом появилась возможность деконтаминировать Взрослого и отнести всю систему маний к Ребенку. После укрепления границы состояния Эго Взрослый, как показано на рисунке 3г, мания больше не была синтонической по отношению к Взрослому. Лишь когда Взрослый лишался полномочий, эта мания могла возникать как таковая. По мере прояснения и укрепления граница состояния Эго Взрослый становилась все прочнее, ее гораздо труднее было преодолеть. Женщина оказалась способна выдерживать стрессы, и периоды нормального состояния становились у нее все более длительными.

Двойная контаминация показана на рисунке 3д, а результат лечения – на рисунке 3е. По этим рисункам может показаться, что после лечения Взрослый ограничен, но следует помнить, что истинная ситуация трехмерна. Контаминации не изымаются из Взрослого, а, скорее, снимаются с его поверхности как шелуха. Метафорически это подобно соскребыванию ракушек со дна корабля, чтобы он мог легче двигаться.

Диагноз простой контаминации требует признания четырех областей личности, а двойная контаминация – пяти, как показывают стрелки на рисунке 3ж. Идея, исходящая из сферы Р, воспринимается Взрослым пациента как продукт Родителя, а идея, исходящая из сферы Ре – как продукт Ребенка. Однако идеи, исходящие из сфер РВ, В и ВРе, воспринимаются пациентом как синтонические по отношению к Эго Взрослый, и пациент доказывает, что это так. Именно здесь необходима помощь терапевта, который поправляет неверный диагноз пациента и помогает ему пересмотреть и укрепить границы между состояниями Эго. Терапевтическую технику, механизмы, проблемы и предосторожности, связанные с изменением ситуации, представленной на рисунке 3ж, мы рассмотрим в соответствующем месте.

Существуют пациенты, способные либо на упорное сопротивление, либо на быстрый переход от одного состояния Эго к другому. Одна из таких пациенток, миссис Сэчс, была известна в общении, с одной стороны, упрямой, не принимающей никаких возражений приверженностью к некоторым расовым и иным семейным предрассудкам, а в семейной жизни, с другой стороны, – своей способностью плакать, ныть, обвинять и упрямо наказывать мужа, пока не добивалась своего. Иногда, после того как ее Ребенок в течение трех или четырех дней упорно добивался своего, у нее возникала сильнейшая мигрень.

Но на терапевтических сеансах ситуация была совсем иной. Одно слово терапевта могло превратить ее из негодующего фанатика в хнычущего Ребенка, а еще одно слово могло остановить и временно укрепить рационального Взрослого, который со значительной степенью объективности мог судить о ее поведении в предыдущий период. Но стоило терапевту расслабиться, как снова пробуждался враждебный надменный Родитель или ноющий Ребенок. Как будто в данном случае поток связанного и несвязанного катексиса обладал невысокой текучестью, а свободный катексис также был неустойчив. Поэтому во время терапии «реальное Я» могло легко переходить от одного состояния Эго к другому, и каждое состояние легко и быстро оказывалось сильно или слабо заряженным. Но поведение пациентки за пределами кабинета врача свидетельствовало, что каждое состояние Эго в особых обстоятельствах способно долго удерживать энергию и сохранять полномочия, что говорило о наличии прочных границ между состояниями Эго. Поэтому можно утверждать, что у некоторых индивидов катексис неустойчив при наличии прочных границ между состояниями Эго. И, будучи правильно организованными, такие качества могут составить основу высокоэффективного и способного к приспособляемости функционирования. Существует также тип с прочными границами между состояниями Эго и вялым катексисом – это люди, которые медленно начинают играть, мыслить или морализировать, но, начав, с трудом останавливаются.

Проницаемость границ между состояниями Эго также имеет два полюса. Механизм исключения доступен только тем, у кого прочные границы состояний Эго. Так, некоторые шизофреники с трудом достигают состояния «компенсации» или сохраняют такое состояние. Астеники, те, кому не хватает силы личности, кто легко скользит от одного состояния Эго к другому, обладают слабыми границами между состояниями Эго. Хотя у них Родитель и Ребенок оба слабы, они тем не менее легко преодолевают границы Взрослого, и при малейшем стрессе «реальное Я» изменяется. У миссис Сэчс был медлительный Ребенок, но вся ее личность была организована «неаккуратно». У людей со слабыми границами состояний Эго вся личность оставляет впечатление «неряшливости».

Соматическая жизнь может рассматриваться как континуум, в котором общее состояние организма от одного момента к другому меняется в соответствии с принципами биологической текучести и гомеостаза. Однако клинически целесообразнее рассматривать воздействие различных стимулов в специальной, особой системе и более или менее произвольно изолировать различные периоды от континуума.

Психическую жизнь тоже можно представить таким же континуумом с единственным состоянием Эго, которое время от времени резко или пластически меняется. И, опять-таки, с клинической точки зрения удобнее рассматривать специальные системы и отдельные периоды. Естественные психологические периоды определены природой: взрывы активности перемежаются промежутками расслабления и отдыха. Психика на протяжении дня подвергается воздействию многочисленных внешних и внутренних стимулов, причем не все из этих стимулов могут быть сразу «ассимилированы». Последующий сон предоставляет возможность произвести такую ассимиляцию. Таким образом, день удобно рассматривать как «единицу Эго». С этой точки зрения функцией сна является ассимиляция опыта предшествующего дня. Новый день начинается с относительно свежего состояния Эго, и процесс повторяется. Если что-то не может быть «ассимилировано», сны становятся повторяющимися, а Эго в бодрствующем состоянии – инертным.

Происхождение патологических личностей может быть проиллюстрировано простой метафорой. Опыт дня, единицы Эго, можно сопоставить с монетой грубой чеканки, которая за ночь полируется. Идеальная, свободная от травм жизнь в таком случае будет представлять собой стопку таких монет; на каждой отпечаток той же самой личности, но каждая несколько отличается от остальных, и все это приводит к тому, что стопка остается прямой и ровной, как показано на рисунке 4а. Однако травматическое состояние Эго становится подобным изогнутой монете, которая отклоняет всю стопку, независимо от того, насколько прямыми будут остальные монеты, как показано на рисунке 4б. Если травматические состояния Эго возникают периодически и все они одной природы, стопка будет наклоняться все больше и больше в одном направлении, и ей будет угрожать опасность рухнуть, что видно на рисунке 4в. Если травмы различной природы, стопка будет выглядеть зигзагом, время от времени меняя направление отклонения, и случайно в конце может снова стать вертикальной, но при этом оставаться нестабильной, как на рисунке 4г. В любом случае искажения накладываются друг на друга, суммируются и изменяют равновесие и направление стопки.