Путешественница. Книга 2. В плену стихий - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Я высморкалась, и мы пошли по тропинке, ведущей к монастырю. Мне бросилось в глаза, что среди крупных могильных камней то тут, то там попадаются и другие маленькие камни.
— Это что, детские могилки? — удивленно спросила я.
— Дети монахинь, — небрежно пояснила матушка.
Я уставилась на нее в изумлении, и она пожала плечами, элегантная и сдержанная, как всегда.
— Такое случается, — сказала она и, пройдя еще несколько шагов, добавила: — Не часто, конечно.
Она обвела посохом кладбищенский участок.
— Это место отведено для сестер, нескольких благодетелей больницы и тех, кого они любили.
— Сестры или благодетели?
— Сестры. Эй ты, чурбан!
Мать Хильдегард резко остановилась, заметив санитара, праздно стоявшего у церковной стены и курившего трубку. Когда она принялась распекать его на изысканном придворном французском языке своей юности, я отступила назад и огляделась, озирая маленькое кладбище.
Возле дальней стены, но все еще на освященной земле находился ряд маленьких каменных табличек, на каждой было одно-единственное имя «Бутон». Под каждым именем — римская цифра от I до XV. Любимые собачки матери Хильдегард. Я посмотрела на ее нынешнего спутника, шестнадцатого носителя этого имени. Угольно-черный, кудрявый, как барашек, песик сидел у ее ног, уставившись круглыми глазами на проштрафившегося санитара, безмолвно поддерживая разнос, устроенный хозяйкой.
Сестры и те, кого они любили.
Стоило матери Хильдегард обернуться ко мне, как сердитое выражение мигом сменилось улыбкой, отчего ее лицо неожиданно обрело красоту.
— Я так рада, что ты пришла снова, ma chиre, — сказала она. — Зайдем внутрь, я найду вещи, которые могут пригодиться тебе в твоем путешествии.
Нацепив посох на сгиб локтя, она использовала для поддержки мою руку, обхватив ее теплыми костлявыми пальцами, обтянутыми тонкой кожей. У меня возникло странное чувство, что не я поддерживаю ее, а наоборот.
Когда мы свернули в маленькую тисовую аллею, которая вела ко входу в больницу, я решилась.
— Я надеюсь, что вы не сочтете меня грубой, матушка, — нерешительно сказала я, — но есть один вопрос, который я хотела вам задать…
— Восемьдесят три, — тут же последовал ответ, сопровождаемый ухмылкой, продемонстрировавшей длинные желтые лошадиные зубы. — Всем интересно знать, — добродушно пояснила она, оглянулась на крохотное кладбище и подняла одно плечо в типичном галльском жесте. — Пока рано. Le Bon Dieu знает, как много еще осталось работы.
Серым холодным днем — других в декабре в Шотландии не бывает — «Артемида» причалила к мысу Ярости на северо-западном побережье.
Выглядывая из трактирного окошка, я всматривалась в плотный серый мрак, скрывавший прибрежные утесы. Здешний пейзаж вместе со всепроникающим запахом морских водорослей и столь громким прибоем, что он заглушал разговоры в маленьком кабачке у причала, служил удручающим напоминанием об острове тюленей. Айена-младшего захватили почти месяц назад. Теперь уже миновало Рождество, а мы все еще находились в Шотландии, не более чем в нескольких милях от тюленьего острова.
Джейми, несмотря на холодный дождь, не мог оставаться внутри, у огня, и нервно расхаживал вдоль пристани. Морское путешествие из Франции обратно в Шотландию он перенес не лучше, чем первую переправу через Ла-Манш, и я знала, что перспектива два или три месяца провести на борту «Артемиды» вызывала у него ужас. В то же самое время ему так не терпелось настичь похитителей, что любая задержка вызывала раздражение. Не раз, проснувшись посреди ночи, я обнаруживала, что он ушел бродить в одиночестве по улицам Гавра.
По иронии судьбы, эта последняя задержка произошла не без его участия. Мы пристали к мысу Ярости, чтобы забрать Фергюса, а с ним небольшую группу контрабандистов, за которыми Джейми послал француза, прежде чем мы отплыли в Гавр.
— Невозможно сказать, с чем мы столкнемся в Вест-Индии, англичаночка, — пояснил мне Джейми. — Я не собираюсь выступать против целого пиратского корабля в одиночку, а если дело дойдет до драки, то хотел бы сражаться рядом с людьми, которых знаю.
Контрабандисты, все как один, были людьми, привычными к морю — если не к большим кораблям, так хоть к лодкам, — и вполне годились для того, чтобы пополнить команду «Артемиды», поредевшую после окончания прошлого сезона и еще не укомплектованную полностью.
Мыс Ярости был маленьким портом и в это время года не слишком оживленным. Кроме «Артемиды» к деревянной пристани было пришвартовано лишь несколько рыбачьих лодок и кеч. Впрочем, имелся и маленький кабачок, где команда «Артемиды» весело проводила время в ожидании отплытия. Матросы, которым не хватило места внутри, сгрудились под навесами снаружи, и их товарищи передавали им через окна пенистые кружки с элем.
Джейми гулял по берегу и приходил только перекусить. Тогда он усаживался перед огнем, и от его промокшей одежды поднимались струйки пара, словно отражая его подавленное душевное состояние.
Фергюс запоздал. Похоже, что никто не возражал против ожидания, кроме Джейми и нанятого Джаредом капитана. Капитан Рейнс, плотный немолодой коротышка, большую часть времени проводил на палубе своего корабля, поглядывая одним глазом на барометр, а другим на затянутое тучами небо.
— Надо же, какое пахучее снадобье, англичаночка, — заметил Джейми во время одного из своих кратких визитов в пивную. — Что это?
— Свежий имбирь, — ответила я, подняв остаток корня, который измельчала в плошке. — У травников принято считать, что это лучшее средство от морской болезни.
— О, неужели?
Он поднял плошку, принюхался к содержимому и сильно чихнул, чем весьма потешил зевак. Я выхватила у него миску, пока он не рассыпал снадобье.
— Это тебе не нюхательный табак, — проворчала я. — Его не нюхать надо, а пить с чаем. Будешь принимать регулярно, и, надеюсь, это тебе поможет. Потому что в противном случае я не знаю, как ты перенесешь это плавание.
— Не беспокойтесь, миссис, — заверил меня один из опытных моряков, услышав наш разговор. — Новички на море, как правило, первые пару дней чувствуют себя не лучшим образом, это дело обычное. Но чаще всего все приходит в норму довольно скоро. На третий день они привыкают к качке и уже порхают по реям, будто жаворонки.
Я взглянула на Джейми, который явно не походил на птичку. Однако это замечание, судя по всему, внушило ему какую-то надежду, потому что он приободрился и помахал служанке, чтобы принесла бокал эля.
— Может быть, и так, — сказал он. — Джаред говорил то же самое: что морская болезнь обычно держится не дольше нескольких дней, при условии что море не очень бурное.
Он пригубил эль, а потом сделал еще глоток, уже побольше.
— Три дня я, пожалуй, выдержу.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!