Тайная вечеря. Путешествие среди выживших христиан в арабском мире - Клаус Вивель

всей своей истории она стремилась объединиться с европейскими королями и вельможами. Она купалась в золоте и роскоши, украшала себя произведениями лучших художников и архитекторов, что можно видеть на примере базилики Святого Петра и других европейских соборов.

Восточная церковь в течение последних 1400 лет практически никогда не оказывалась у руля власти в стране. С тех пор как армии мусульман в VII в. захватили власть в свои руки, христиане хотя и доминировали, но не являлись при этом доминирующей силой, как это было в западном мире. Это бессилие церкви как раз и приближает ее к тому, о чем сказано в Новом Завете, считает Рахеб. Церкви здесь маленькие и теряются в окружающем пейзаже, к тому же, если не считать храмов Рождества и Гроба Господня, зачастую становятся объектом литургической путаницы.

На мой взгляд, сложно не симпатизировать той церкви, которую Рахеб изображает в своих книгах. Он говорит, что если западная церковь боролась с новыми научными идеями, появившимися с эпохой Просвещения, восточная церковь пребывала в исламском мире, который не был в состоянии двигаться в ногу со временем. Западная церковь поддерживала все новые веяния, привнесенные в мир эпохами Возрождения и Просвещения. В противоположность этому ближневосточная церковь всегда находилась вдали от прогресса.

Не переставая размышлять о его рассуждениях по поводу западных христиан, я с ним прощаюсь и вхожу в крупный, хорошо известный туристический магазин в Вифлееме. Посреди огромной комнаты между медными горшками и встроенным в перламутровую стену огромным изображением Иерусалима я замечаю классическое изображение Христа, где Он указывает на Свое горящее сердце. У Него светлые волосы, светлая борода, светлая кожа, и похож Он скорее на северного европейца, чем на черноволосого, кареглазого Сына Давидова, каким, вероятно, был на самом деле. Туристы приезжают в Вифлеем не для того чтобы найти корни христианства, а для подтверждения собственной сложившейся картины мира.

Далее я оказываюсь на знаменитой площади Мангер в Вифлееме, по-прежнему думая о резких словах Рахеба, что европейцев заботит участь ближневосточных христиан лишь в той мере, в какой те служат «подпиткой» их ненависти к мусульманам. Подобные обвинения мне доводилось слышать и прежде.

Однако правда состоит и в том, что даже не жалующие мусульман европейцы будут рады прочитать, как те притесняют христиан в арабском мире. Правда и в том, что израильтяне почувствуют облегчение, увидев, что не только они дают повод христианам задуматься о будущем. В один из дней в период моего посещения Рахеба некий монастырь был осквернен граффити с надписями на иврите, на этот раз францисканский монастырь на горе Сион в Иерусалиме[29]. Поселенцы оставили на его стенах свою метку, причем следует отметить, что в 2012 г. такая разновидность вандализма по отношению к церквям и монастырям имела место, как минимум, раз пять[30]. В этом регионе израильтяне преследуют не только христиан, но и мусульман.

Все эти случаи предаются огласке и осуждению, которые возрастают, когда к подобным действиям подключаются мусульмане. По какой-то причине выходит, будто все эти события имеют идеологическую подоплеку; по крайней мере так считают члены церкви. На протяжении многих лет занимаясь этой темой, я всегда чувствовал всю гнусность подобных пересудов. Ну и чего же я тогда добиваюсь?

Я считаю, что будет ошибкой пытаться избежать всякого упоминания о дискриминации и ненависти мусульман по отношению к христианам лишь потому, что эти факты сыграют на руку некоторым нежелательным создателям общественного мнения. Однако тогда получится, что мы защищаем злодея, а не жертву.

Добравшись наконец до расположенной напротив храма Рождества площади Мангер, я сажусь в ресторанчике и заказываю себе обед. Сегодня здесь спокойно, и я лишний раз могу убедиться в правоте тех, кто считает, что в город вернулся туризм. Становится вполне понятным желание забыть о событиях, произошедших тут всего несколько лет назад еще и потому, что последние пять лет на Западном берегу характеризуются определенным экономическим прогрессом. Я считаю, что за последние годы дела у людей идут гораздо лучше, в том числе и у христиан, несмотря на продолжение демографического спада.

Такого не было здесь 10 лет назад, когда по этой площади кружили израильские танки, разметая перед собой припаркованные автомобили, мусорные баки и маленькие самодельные дорожные ограждения палестинцев[31]. Хотя членам семьи Рахеба и удалось увернуться от пуль, тут, на площади, разворачивалась своего рода большая политическая тайная игра, на мой взгляд, преследовавшая цель привести палестинских христиан в плачевное состояние. Израильтяне бросили силы на подавление палестинского ополчения на окраине Вифлеема, откуда ополченцы стреляли в израильских мирных жителей и солдат из Бейт-Джалы – того самого города на холме, где я сегодня утром получил причастие. Тогда, в 2002 г., многочисленные жители города были разгневаны действиями ополченцев, а христиане считали себя зажатыми в самом центре племенной войны, разгоревшейся между евреями и мусульманами.

Христианский город Вифлеем помимо своей воли превратился в поле битвы на войне, многие участники которой считали ее для себя чуждой. Но ведь не христиане надевали на себя пояса смертников! Не христиане стреляли в граждан Израиля. Ополченцами бурно обсуждался вопрос, на чьей стороне все-таки были христиане. Само собой напрашивается предположение о существовании пятой колонны, причем ополченцы знали, как использовать христианскую символику и как ею прикрываться.

Один из них – палестинский лидер ополчения Хусейн Абайат, основавший базу в районе Вифлеема. Его солдаты ввязали израильскую армию в изнурительную борьбу во время первых лет интифады. По словам ближневосточного корреспондента Шарля М. Сеннотта, Хусейн Абайат знал, что «в случае, если армия начнет проводить боевые действия близ церквей, это окажет негативное влияние на общественное мнение на Западе; израильтяне тоже это знали. Это должно было вынудить израильтян проявлять сдержанность»[32].

Хусейн Абайат был убит в октябре 2000 г., и военное управление перешло в руки Ибрагима Абайата, двоюродного брата Хусейна. Он разделял мнение о том, как нужно использовать Вифлеем, и решил продолжать борьбу против высокотехнологичной израильской армии с помощью примитивного оружия.

Утром 2 апреля 2002 г., после того как израильские танки вошли в Вифлеем, боевики Абайата, прихватив с собой 200 перепуганных мирных жителей, палестинских полицейских, монахинь, монахов и священников в качестве заложников, укрылись в храме Рождества Христова.

С помощью церковных скамей боевики забаррикадировали вход и отказались подчиняться священникам, предложившим им защиту в обмен на то, что те сложат оружие. По мнению историков, это стало первым случаем вторжения одной из многочисленных локальных войн в церковь за ее почти 1700-летнюю историю[33].

Подъехав на танках, израильские солдаты окружили храм, но с атакой