Техническое задание - Сергей Плотников

Впрочем, тут почти все разговоры или об армии, или крутятся вокруг – при такой концентрации оборонных объектов на единицу территории и отсутствии любого другого выбора, чуть ли не девять десятых всех жителей так или иначе служат или работают по свободному найму на ВС Великой Империи. Мужчины чаще служат, женщины – чаще работают, как прикомандированные гражданские специалисты, хотя в местную армию принимают без различия по полу, и получить погоны на плечи – вопрос только собственного желания. Есть и военная обязанность – точно такая же, как в моей родной РФ. Правда, в отличие от России, вяловато действующей на фронте агитации службы в Вооруженных Силах[9], Великая Империя очень хорошо смогла поставить этот процесс. А уж в Монголии, где, кроме армии, выбор возможной работы очень небольшой и не самый интересный, практически все жители от мала до велика вообще готовы подписаться под словами «не служил – не мужчина». С другой стороны, в тлеющие очаги «горячих точек» здесь всегда посылают только добровольцев, а вынужденная аскеза и регулярность жизни вкупе с физическими нагрузками дают хороший шанс сдвинуться с «мёртвой точки», двигаясь по одному из двух официально поддерживаемых государством Путей…

Я развернул на планшете окно терминала, занёс руку над виртуальной клавиатурой – и с раздражением спрятал компьютер назад в сумку: башка совершенно не варила после вчерашнего. Оставалось уставиться в окно – монотонный пейзаж, не меняющийся в течение всей поездки, действовал даже на хорошо выспавшихся людей, благо СВП-«автобус» двигался так плавно, как будто действительно шел по воде. Степь только кажется ровной как стол – тут есть и холмики, и норы пресловутых сусликов, которые никак не разглядишь в траве, а вот чего нет – так это дорог. Точнее, дороги есть – времянки, накатанные армейскими грузовиками с огромными колёсами, которые для любого другого наземного транспорта проходимы мало – ну, кроме БТР и танков, конечно. Излюбленное средство передвижения коренного населения тут – кроссовый мотоцикл: тоже можно въехать куда не надо, но не опаснее, чем на лошади. И гораздо быстрее. Тут у большинства парней двухколесные средства передвижения лет с двенадцати-тринадцати – а иначе «не пацан!» Для местных монголов степь как дом родной, а вот регулярно теряющихся деток офицеров ищут по персональным спутниковым маячкам – ещё одна штука, без которой ни один нормальный человек за дверь не выйдет, даже взрослый. Впрочем, как я уже и говорил, Степь всё равно регулярно получает свои жертвы – вышел и растворился в бескрайних просторах, как кусок сахара в горячем чае. Кости иногда потом находят – случается, что и через десяток лет…

Вот шайтан! Похоже, заснуть мне тоже не удастся. Мысли о работе мешались с мыслями о школе, и так по кругу. Причём если по Проекту волнения были скорее в положительном ключе – сработают последние правки к процессингу алгоритмизации или нет, то вот долбаная летняя практика вызывала один негатив. Можно сколько угодно говорить себе о том, что я взрослый человек в теле ребёнка, и мнение так называемых сверстников меня не колышет, – но более приятной ситуация, когда на тебя смотрят как на кучу мусора, не становилась. А что смотреть сегодня будут именно так – я просто не сомневался. Почему? Опять «местная специфика».

Как я уже и говорил, кроме армии, в Монголии податься практически некуда: частники вроде Абишева набирают свои дружины и другой младший персонал из своих родственников и потомственных вассалов – постороннему в тот же «Цветок» просто не попасть. Правда, это вполне оправданная мера – секретность получается на уровне… но я сейчас о другом. Итак, армия. В современной армии, очевидно, нельзя без специальности, а специальность можно получить либо в учебке – то есть путём вдалбливания в голову информации со скоростью звука голоса препода-прапора, либо в военно-техническом училище – это что-то типа колледжа, или, как там их раньше называли, ПТУ. Тут, соответственно – ВТУ. Программа за десятый-одиннадцатый класс идёт с заметным сокращением (за счёт классической литературы, языков Империи и прочих гуманитарных предметов), зато учат водить как минимум машину, а то и лёгкий самолёт (тут, в Монголии, это актуально), стрелять из ручного лёгкого и пехотного тяжёлого оружия (а что ещё надо мальчикам «со взором горящим?»), и паре «перекрёстных» специальностей на выбор – связист-электронщик, санитар-парамедик, РХБЗ[10]-лаборант, логист-экспедитор, бухгалтер-интендант – ну и так далее. Плюс штатные инструкторы пути Духа – всё, как «в большой армии», – включая гарнизонный режим, лёгкую форму шагистики и форму «совсем военную» с погонами и прочими виньетками. Нет, ВТУ срок службы не сокращает – наоборот, солдат (обычно после ВТУ как минимум сержант) служит те же два или три года – пропуская учебку. И на полгода больше получает зарплату, разумеется, а в ВТУ у курсантов с головой на плечах нет проблем и со стипендией… А вот за старшие классы хорошей школы часто приходится и заплатить. Понимаете, к чему я клоню?

Девятый класс школы заканчивается выпускными экзаменами – в ВТУ берут (и начисляют первые полгода стипендию, что для многих важно) по их результату. Экзамены, как и положено, идут и заканчиваются в мае, а в начале июня мальчики наиболее… изобретательно-активного возраста уже стригут волосы и отправляются в «летний лагерь подготовки ВТУ» – короче, подальше от возможности что-то учудить «пока можно». Девочки, решившие пойти по армейской карьере, могут сделать то же самое – ВТУ, армия и контракт. Собственно, так и делают… где-то в Великороссии или в Сибири, – но только не здесь. Патриархальное, чтоб его, общество… Школы, под соусом подготовки «к двум самым серьёзным годам обучения», а на самом деле, видимо, чтобы не вызвать ненужный социальный дисбаланс, перед десятым классом делают летние учебно-практические лагеря. При этом «практика» почему-то считается отдыхом, а не учёбой… В итоге получается, что я должен каждый день переться в школу, где на трёх (ТРЁХ!) оставшихся парней приходится шестьдесят две девчонки – то есть на четыре пятых ученицы параллельных классов, мне практически незнакомые. И смотрящие на, по их мнению, бесхребетных слюнтяев, как на тараканов каких-то! Мне было решительно непонятно, ради чего я должен был всё это терпеть: я ещё по прошлому миру примерно представлял, что такое «трудовая практика», и не питал иллюзий, что тут она организована как-то лучше. То есть у толпы подростков на пике гормонального фона будет масса свободного времени на «красить вот эту стену до обеда» и практически никакого контроля – самое оно, чтобы оказавшаяся в большинстве социальная группа вдоволь подоставала меньшую. Фигня, если с точки зрения взрослого человека, но как же меня это напрягает: кто станет первой целью насмешек, я даже не сомневался.

Что поделать, я, иномирянин, даже сейчас всё ещё… выделялся. А дети и подростки как никто другой это остро чувствуют. Особенно тяжело пришлось в первые полгода – уж слишком сильно мои собственные интересы и чаяния лежали в отличной от других плоскости. Сверстники, двенадцати-тринадцатилетки обоих полов буквально бредили Тренировками, Практиками, Путями (обязательно с большой буквы!) – и напропалую хвастались друг перед другом своими «достижениями». Понять я этого никак не мог – восточная мишура по поводу личной силы и Просветления для меня казалась лютым бредом, а описанные в литературе возможности редких адептов, постигших вершины своего Пути… ммм, скажем так – несколько приукрашенными. В чём смысл заниматься изматывающими физическими тренировками, я ещё мог понять, – но вот аскеза и медитации, вместо того, чтобы как можно усерднее забивать податливый пока ещё мозг необходимыми знаниями? И это всё ради того, чтобы через несколько лет получить возможность таскать у пояса железку или плётку, бесполезную в общем-то против даже пистолета? От «сверстников» внятных объяснений добиться было невозможно, а от Тогжана, которого мне случайно удалось застать во время одного из редких визитов в лабораторию, я услышал лишь «это надо понять самому». И только спустя ещё полгода до меня постепенно начало доходить, насколько я ошибался…