«Всё возможно, но так не бывает…» 300 стихотворений - Игорь Карпов

class="p">Растворится во тьме неизвестности.

Посему, не тревожьте гениев -

Герострата не снищете славы.

И спокойно живите в тени их,

И своим довольствуйтесь малым…

79. «Долгий разговор – многие слова…» (лирика)

Долгий разговор – многие слова.

Продолжать его не видим смысла.

Всё, что надо, сказано сперва,

В трубке недосказанность повисла.

И чем дальше, тем трудней прервать,

Батарея и баланс пока не скисли,

Оправданий и упрёков гвалт,

Выраженья подбирать и мысли.

Безлимитно можно помолчать

По беспроводному интернету,

Наложить на рот себе печать,

Прикусить язык и кануть в лету.

Только в бездне снова мир возник,

И покуда в нём не стёрся в пыль я,

Задрожит от голоса кадык,

Брызнет речь из рога изобилья.

Станут тыкаться слова, как в темноте

Ищут руки в доме выключатель,

Чтобы свет зажечь, найти постель,

И тебя в ней в шёлковом халате…

80. НА ВОДОХРАНИЛИЩЕ В ДУБНЕ (лирика)

Сподоблюсь поехать на

Край света однажды,

Всех ближе будет Дубна

Из света краёв не вражьих.

Там на мыске востроносом

Жёлтый торчит маячок.

Дойдёшь и задашься вопросом,

Куда же двигать ещё?

Впереди меня Море Московское,

Но я по нему не потопаю.

Мысок в нём выглядит горсткою

Земли первой после Потопа.

Сзади памятник Ленину

Высотою в пять этажей.

Плотина волну гонит пенную

На московско-тверской меже.

Сбоку впадает в Волгу

Канал имени Москвы.

Туда возвращаться нет толку,

Я только оттуда приплыл.

Здесь он, мой кончик света,

На этом узком мысу.

Так будет целое лето,

Частично в осень, в весну.

Я буду сюда возвращаться

Набраться космических сил,

В разные подпространства

Я вход тут почти открыл.

Шаг вправо – и я уже в Индии,

Шаг влево – и я на Луне.

Только меня и видели

На тёмной её стороне.

Здесь я рассыпаюсь на атомы,

Тут мой ускоритель частиц.

Под маяком запрятаны

Константы всех единиц.

Вбирает в себя расстояния

Водных просторов ширь,

А квантовая постоянная

Боль превращает в пшик.

А спросит кто, как величать-то,

С апломбом скажу, свысока:

«Зовут меня Игорь Курчатов!»

Хоть Карпов я. Но тоже И.К.

Собою я стану лишь затемно,

Домой обернувшийся поздно.

Сложусь по новой из атомов,

С электрички сойдя в Лианозово…

81. «На коленях у Паустовского…» (ироничное)

На коленях у Паустовского

В детстве я не сидел.

По головке ладонью плоскою

Он гладил меня, а я бздел.

Я от страха зубами клацал

Даже, когда подрос,

Вспоминая сухие пальцы,

СиранОдебержерАковский нос.

От его поджарой фигуры

Дрожал я натурой всей.

Мне в деятеле культуры

Виделся из сказок Кащей.

Я кушал из вазы конфетки,

Плюшки, и всё подряд.

И брал под прицел меня цепкий,

Язвительный, умный взгляд.

Пузатый, медный и редкий

На столе пыхтел самовар.

Попугай обзывался из клетки,

Мудрый ворон каркал: «Карр! Карр!»

Не вставал Паустовский с кресла,

И в цветастый клетчатый плед

Закутаны были чресла,

Похожего на скелет,

Болеющего человека,

Который подняться не может.

Прошла половина века,

Как нет его. И что же?

В планшете у меня шеститомник,

Изданный в 57-м.

Дощатый в Тарусе домик

И помню Паустовского в нём.

Как по глупой моей головке

Он провёл однажды рукой.

И жизни коварной уловки

Не властвовали надо мной…

82. РИГА В ЛИГО (лирика)

Старая Рига. Жара. Полдень. Лиго.

Центр вымер на день выходной.

Все убежали за город лихо,

И Вецрига осталась со мной.

Домская площадь. Яуниела.

Булыжники на мостовой.

Ты бы чего-нибудь выпила-съела:

Не меня. По меню. Не со мной.

Солнце на небе, а в окнах осколки

Солнечного янтаря.

Улочки Риги, как кривотолки

Про нас: без тебя, без меня.

Ты ходишь по Риге в лёгоньких кедах,

Походкой летучей маня.

И нет никого обо мне поведать,

И тебе невдомёк про меня.

К ночи ты будешь со всеми теми

(И будут костры пламенеть),

Кто ищет цвет папоротника в темень,

Венок свой сплетёшь не мне.

А Рига по-старчески плюхнется в кресло

И станет дремать в тишине,

Сквозь щели ставен, из тени навесов

О тебе шушукать и мне.

И слухи родятся истины вместо,

Что в Риге в Лиго, средь бела дня,

От жениха сбежала невеста,

Под ним разумея меня…

Примечания:

1.  Лиго – латышский народный праздник, аналог нашего Ивана Купала

2. Вецрига – Старая Рига по-латышски

3. Яуниела – популярная улочка в Старой Риге, известная многим, как Бейкер-стрит в

Лондоне, и как Цветочная улица в Берне из "17-ти мгновений весны". Одним своим

концом выходит на Домскую площадь

83. ОСВОБОЖДЕНИЕ БЕЛГОРОДА (гражданская лирика)

Люди притихли в подвале.

Снаряды рвутся снаружи.

Огонь пулемётов шквальный

Пока их не обнаружил.

Мальчики, девочки, мамы,

Бабушки, дедушки, тёти

Сидят, ждут финала драмы

Оккупации на излёте.

Немного, и в прошлое канут

Дроби чужих сапог,

Слова, как выстрелы, «Ахтунг!»

Как виселицы, – «Хенде хох!»

Но их обнаружил немец

Со «шмайссером» наперевес.

Он мрачный, в угрюмом штальхельме,

Зачем-то в подвал полез.

Пыльным и тонким лучиком

С ним с улицы свет проник.

И дуло «шмайссера» вдумчиво

Смотрело на всех внутри.

И что оно думало, дуло?

Что зрел в них немецкий глаз:

Не фото ль его всколыхнуло

Фройляйн своей анфас?

Может видел он старую муттер,

И была о ней память свежа?

Секунды сложились в минуту,

И он на курок не нажал.

Дух рока витал над всеми,

И даже звук боя исчез.

Молчали и люди, и немец

Со «шмайссером» наперевес.

Смотрели в упор друг на друга -

Толпа и немецкий солдат.

И не было в ней испуга,

И он повернул назад.

Окинул прощальным взором

Женщин, детей, стариков.

Буркнул чего-то, и споро

Вышел, да был таков.

Случилось всё в августе дело,

Два года, как шла война.

Так мама моя уцелела.

А после меня родила…

Примечание.

1. Штальхельм – немецкая пехотная каска

2. Муттер (нем.) – мама

84. НА ИССЫК-КУЛЕ (ироничное)

Стою на Иссык-Куле,

А с озера дует бриз.

В улыбке расширю скулы,

Сощурю глаза, как киргиз.

Солиден, по сажени плечи,

А выгляжу, словно болтун.

Кричу, кого глазом замечу,

«Салам!» и «Джакшы кюн болсун!»

На рябь и на мелочных рыбок

Смотрю по колено в воде.

Но мир