Дело о четырёх стаканах - Джизет

Общаться с дизайнером «высокой моды» Овсову не очень хотелось. Однако, уехать с автостоянки надо было как можно быстрее. Ускорив шаг, чтобы Гусев не успел выйти из машины, старший опер подбежал к левой передней дверце джипа. И тут же встретился с недовольным взглядом чёрных глаз Ивана Петровича. Овсов с удивлением отметил, что высота глаз сидящего за рулём Гусева совпадала с высотой его собственных глаз. Они находились на одном уровне. Дизайнерскую грудь и брюшко плотно облегал светло-коричневый джемпер с большой фотографией Сталина на груди. «Вождь всех народов» ласково улыбался, слегка приглаживая пушистые усы указательным пальцем левой руки. Под скулами Ивана Петровича виднелся воротник персиковой рубашки.

–Доброе утро, мне нужно выехать, моя машина сразу за Вашей, – старший опер не торопился уходить, как бы случайно блокируя дверцу Гусева и не давая её открыть. Последний, не мигая, несколько секунд разглядывал Овсова в упор, явно пытаясь телепатически передать ему всю энергию своей души. Наконец, в глубине чёрных зрачков уже вовсю заполыхало пламя, а по спине Дмитрия Юрьевича побежали первые ручейки. Впрочем, солнечные лучи и жар от только что заглушённого двигателя джипа, возможно, как раз и создали тёплую, дружественную обстановку. На седьмой секунде терпение Ивана Петровича иссякло, и он, включив зажигание, резко сорвался с места. Спустя мгновение в уши ударил визг тормозов, сумевших удержать передние колёса джипа от въезда на нижние ступеньки лестницы УВД. Понимая, что Гусев не станет проявлять к нему повышенного внимания, Овсов рывком распахнул дверцу Жигулей, бросил папку на заклёпках на соседнее сидение, запрыгнул на водительское место и одним плавным движением завёл машину, вывернул руль влево и выдавил педаль газа. Боковым зрением он успел заметить, что джип «вершителя высокой моды» очень резко дал задний ход и в считанных сантиметрах разминулся с правой стороной молочных Жигулей.

На Цветочной улице никаких цветов не было. Не было даже деревьев, которыми иногда прерывают асфальт тротуара. Любого идущего, бегущего, стоящего на этой улице окружали только строительные материалы. Преобладали бетон и стекло. Даже цвета на этой улице были вялыми и блеклыми. Считающие себя продвинутыми в искусстве знатоки обязательно бы отметили, что в этом незабываемом месте полной палитрой, блистательно представлены пастельные тона. Так сказать, «чувствуется лишь лёгкое дыхание цвета». Однако те, кто непосредственно работал на покраске этих зданий, прекрасно помнили, как примчавшийся прораб, мастер или даже архитектор просто добавляли в огромную бадью с краской немереное количество белил, предварительно отлив себе пару баночек с жидкостью, необходимой для украшения стен собственной дачи, частного домика, а то и просто городской квартиры.

Улица была узкой, с односторонним движением. Овсов подъехал вплотную к дверям гостиницы и остановился рядом с милицейским уазиком. Невдалеке стояла машина областной прокуратуры. Старший опер кивнул водителю уазика, бросил взгляд на вывеску «Гостиница «Волшебный маяк»» и потянул за массивную позолоченную ручку. В небольшом холле слегка хаотично разбредались небольшие двухместные диванчики и висели полупрозрачные оранжевые гардины. За длинным столом девушка в белой блузке внимательно следила за действиями Овсова. Наверное, администратор. Дмитрий направился к ней, заметил на левой стороне её груди бейджик и достал служебное удостоверение.

–Третий этаж, номер триста двадцать пять, – даже не заглядывая в красную книжечку, усталым тоном сообщила девушка.

–Спасибо.

Овсов поднялся по неширокой лестнице, отделанной под белый мрамор, на третий этаж. Посередине коридора стояли два человека. Один из них Дмитрию был незнаком, с другим Овсов работал уже несколько лет.

Александр Валерьевич Новиков, старший следователь городской прокуратуры, отличался абсолютной уравновешенностью и спокойствием, никогда, ни с кем не ругался, и даже голоса не повышал выше обычного разговорного. Свою работу Александр Валерьевич выполнял очень тщательно, из-за чего считался среди коллег нудным, серым и скучным человеком. Поговорить с ним они могли только о политике, которую Новиков всегда оценивал позитивно, несмотря ни на какие мировые кризисы. Почти сразу после знакомства со старшим следователем прокуратуры, Овсову довелось расследовать одно убийство, связанное с не очень дорогим антиквариатом. При этом неожиданно всплыла фамилия жены Новикова. Александр Валерьевич не занимался этим делом из этических соображений, но помощь Овсову оказал очень большую. Дмитрий буквально за несколько дней разоблачил убийцу, используя знания самого Новикова и его жены. Овсову пришлось несколько раз переговорить с Александром Валерьевичем у него дома и довольно близко познакомиться с его семьёй. Попивая чай с печеньем или булочками (всё время разными, пекла старшая дочь), Овсов прислушивался к чужому семейному общению и оно ему нравилось. У Новикова было три дочери, старшей он помогал с математикой и физикой (в этом месте у Овсова удивлённо вытянулось лицо, но этого никто не заметил), младшую водил по выходным на танцы (хореографический ансамбль «Тростинки»), также все выходные он помогал своей супруге в организации благотворительных аукционов (отсюда и познания в области антиквариата). В зале квартиры Новиковых висело несколько грамот, которые следователь прокуратуры с гордостью показал Овсову. Все они рассказывали о благодарности общества Новиковой Оксане Геннадиевне за бескорыстный труд. Благодарность выражали: губернатор Т-ской области, московская благотворительная организация, московский фонд помощи детям, российское отделение Мирового фонда защиты животных и даже женевская комиссия по правам детей. За последним дипломом на французском языке Оксана съездила в Швейцарию, заодно свозив туда на экскурсию нескольких детей-инвалидов. Все расходы взяла на себя принимающая сторона. Начальство уважало Александра Валерьевича за умение всегда и везде держать язык за зубами, но не любило за независимость и отсутствие чинопочитания. Овсову нравилось, что у него с Новиковым совпадало главное: на первом месте – раскрытие преступления, а затем всё остальное.

–Ты не торопился, – рукопожатие Новикова было сухое и крепкое.

–А работать кто будет? – незнакомцу было лет двадцать семь, ладошка его чуть-чуть вспотела и пальцы едва обозначили своё приветствие лёгким прижатием к кисти руки Овсова.

–Бруталов Сергей Степанович, младший следователь, неделю как начал у нас трудиться, – больше ничего Новиков не добавил и Овсов только кивнул головой.

–Я загляну, – Дмитрий считал, что самое первое впечатление самое верное, и лучше всего осматривать место убийства, когда там ещё никого не было. Сегодняшнее утро получилось небыстрым, так что нечего терять время, когда покойники уже так близко. Он повернулся и подошёл к распахнутому прямоугольнику, заглядывая внутрь гостиничного номера. Глаза методично и планомерно стали ощупывать всё вокруг.

Серая, дымчатая дверь с табличкой «325». Однокомнатный номер на четверых постояльцев. Стены выкрашены в белый цвет, кроме той, вдоль которой стоят кровати. Она пестрит ярко-оранжевой расцветкой. При входе в номер, в прихожей, справа вдоль стены располагается светло-коричневый шкаф. В нем находится сейф, две дополнительные подушки, два одеяла, отделение для обуви, встроенный мини-бар, полка для сумок и других принадлежностей. На полку плотно втиснуты два спортивных рюкзака, один чёрный чемодан на колёсиках и большая спортивная красная сумка. Слева в прихожей, на двери, ведущей в туалет и ванную, висит зеркало высотой метра два. Прихожая и комната отделены дверным проемом. К одной из стен комнаты придвинут стол с тремя выдвижными ящиками. На столе находятся чайник и четыре грязные чашки, в углу прикреплен телевизор из чёрного пластика с отлетевшей панелью управления и расплавленной дырой в боковом динамике. Над столом висит большое квадратное зеркало. Еще выше, горизонтально вытянутая лампа дневного света. В другом углу, ближе к балкону, стоят стол и три белых стула с зеленой обивкой. На одном стуле валяется тёмно-фиолетовый шерстяной свитер, на спинке другого висит голубая, мятая на спине, рубашка. Ножки стульев обнимает мини-горка чёрных носков, распространяющих едкое зловоние. Напротив стены со столом находится оранжевая стена. Вдоль нее стоят четыре кровати с зелеными, в синий орнамент, покрывалами. Справа от каждой кровати располагается небольшая тумбочка. Над каждой тумбочкой прикреплен треугольный светильник. На оранжевой стене висит небольшая поделка, сложенная из деревянных палочек. Балкон прикрывают белый тюль и плотные тёмно-персиковые шторы.