Германия глазами иммигрантки - Татьяна Владимировна Окоменюк

без исключения, руководствуясь постулатом: «Армия – хорошая школа жизни, но лучше пройти ее заочно». Некоторым это удалось: тем, у кого военная кафедра имелась, кто успел до призыва соорудить двух детей, у кого подсуетились родители, с детства «зачислившие» дитя в аллергики или энурезники.

Но большинству представителей сильного пола довелось-таки поносить сапоги с портянками, и они всю жизнь вспоминают свою бравую службу, кто с грустью, кто со смехом, но мало кто с ностальгией. Почти у каждого из них был свой старшина Дуб или прапорщик Кулак, изрекавший перлы: «По команде „Отбой!“ наступает темное время суток» или «Сейчас я разберусь как следует и накажу кого попало». Одним словом, кто в армии служил, тот в цирке не смеется. Разумеется, все вышесказанное касается старшего поколения.

Младшее же, исполняющее свой воинский долг уже в Германии, часто и представления не имеет о том, что такое дедовщина или унижение человеческого достоинства. Да и сама служба здесь, если сравнивать с нашей, и не служба вовсе, а так, спортивно- оздоровительный лагерь. И не спорьте! Во-первых, армии той – всего девять месяцев. Во-вторых, есть возможность выбора места службы, как правило, вблизи от дома (ориентиром служит расстояние в пятьдесят километров). В-третьих, основная масса попадает в Бундесвер не в восемнадцать, а после двадцати. Разница, согласитесь, немаловажная. В-четвертых, условия прохождения службы здесь более мягкие. Выходные и праздники можно проводить дома. Проезд в общественном транспорте бесплатный. Большие скидки предоставляет немецкая железная дорога. Кормят, как на убой, строго по расписанию. Как правило, предоставляют выбор из двух разных комплексных обедов. Обмундирование выдают новое. Казарма вовсе не похожа на спортзал с длинными рядами двухэтажных коек, скорее, напоминает рабочее общежитие, где в комнате с туалетом и душем соседствуют четверо-шестеро солдат. Рабочий день у солдат заканчивается в семнадцать часов, после чего они вплоть до завтрака следующего дня располагают своим личным временем. Отбоя, как в российской армии, здесь нет, как нет и обязательной утренней зарядки.

Не подумайте только, что армейская жизнь в Германии – сплошной зефир в шоколаде. Разумеется, есть здесь и сложности адаптации: боли в суставах от непривычных телодвижений, мозоли от нерастоптанных ботинок после марш-бросков с полным снаряжением на горбу. Ранние побудки в шесть- полседьмого. Особенно несладко приходится гренадерам, то бишь, пехоте, которая, будучи «царицей полей», знай роет окопы да бегает за танками. Может быть, именно поэтому большинство новобранцев просится в артиллерию или в танковые войска. А если уж повезет попасть в парашютно-десантные – это вообще шик с отлетом. Но везет, как известно, не всем. Тех, кому не везет, мысли одолевают всякие. Например, можно ли «откосить» от выполнения воинского долга? Увы, «откосить» нельзя! Германия – одна из немногих стран в Европе, где сохранилась всеобщая воинская повинность, предусмотренная основным законом ФРГ. Освобождаются от нее лишь в том случае, если специальная комиссия вынесла решение о непригодности по состоянию здоровья. Есть еще несколько причин, рассматривающихся в качестве серьезных, например, религиозно-пацифистские убеждения, наличие которых необходимо подтвердить. Есть и такая «отмазка», которая на нашей территории не прокатила бы ни в жизнь: отвращение к службе Бундесвере на том основании, что твой дед или прадед служили в вермахте, и рассказы об их деяниях вызывают у тебя отрицательные эмоции. Впрочем, за полных дураков немцев считать тоже не стоит. Подобные заявления тщательно проверяются специальной комиссией, и если она даст соответствующее заключение, то – шагом марш на альтернативную службу, длящуюся, как правило, на два месяца дольше обычной. Так что, кто кого обхитрил, это еще вопрос. К тому же, социальную службу медом не назовешь. Это – работа в домах престарелых, больницах, детских учреждениях. Заявление о желании проходить альтернативную службу необходимо подавать еще до начала призыва. Кто не успел, тот опоздал. В большинстве случаев, немецкий отказник обязан сам найти место для прохождения социальной службы.

Но вернемся к нашим солдатам. На сегодняшний день в рядах бундесвера насчитывается почти семьдесят шесть тысяч военнослужащих срочной службы. Треть из них составляют наши земляки, выходцы из стран СНГ, для которых воинская служба – не просто школа мужества, но и возможность успешно интегрироваться в немецкое общество.

Здесь ребята совершенствуют свой немецкий, приобретают друзей из местных, но главное – получают профессию. Многие из них настолько сродняются с армией, что принимают решение заключить контракт о продлении срока службы до двадцати трех месяцев. Контрактники-профессионалы служат в Бундесвере от двух до двенадцати лет. Что ж, весьма неплохая мужская работа.

И не только мужская. Служба в армии с каждым годом привлекает все больше женщин. Еще совсем недавно слабый пол Германии служил исключительно в медицинских частях и военных оркестрах. Но однажды 23-летняя Таня Краль из Ганновера, разобидевшись на Бундесвер, подала иск в Европейский суд по правам человека и выиграла тяжбу. Решением суда немецкие женщины получили право на прохождение службы во всех без исключения частях и доступ ко всем специальностям вооруженных сил. Это решение получило единодушную поддержку в Бундестаге. Таким образом, параграф конституции, запрещавший женщинам в армии носить огнестрельное оружие, был отменен.

В последнее время армейские дамы облюбовали профессию пилота вертолета. Вот тебе и слабый пол. На сегодняшний день девичья боевая сила в армии составляет не более четырех процентов. Это меньше, чем в Дании (6,5%), Великобритании (8,8%) и США (15%).

Тем не менее, перспектива роста их квоты – налицо. Согласно прогнозам министерства обороны ФРГ, вскоре «девиц-милитери» в Бундесвере будет более 10%. Если мода приживется, глядишь, по примеру Израиля, воинская повинность, начнет распространяться и на прекрасную половину Германии. От «страны победившего феминизма» можно ожидать и этого. А пока подавляющее большинство девушек находит себе применение на гражданке, провожает в армию своих любимых, пишет им письма, шлет смс-ки и с нетерпением ждет их возвращения.

Здравствуй, племя молодое, незнакомое!

Говорят, есть только три горя: болезнь, смерть и плохие дети. Все остальное – неприятности. Поговорим сегодня о горе №3 – о наших цветах жизни, c которыми в переходный возраст начинает происходить что-то совершенно невообразимое. Каких только жалоб не поступает на молодежь от старшего поколения: они агрессивны, выворачивают все привычные ценности наизнанку, все делают по-своему, не признают никаких авторитетов, не понимают слов «нельзя» и «надо». Воспринимают свободу общества, в котором оказались, как вседозволенность. Список претензий можно продолжать до бесконечности, вплоть до сакраментального: «Потерянное поколение! Все, нами построенное разрушат, своего не построят, и полетит наша цивилизация в тартарары!»

На самом же деле, претензии к молодежи, как и проблема поколений, стары, как мир, а никуда цивилизация не летит. Первые опасения, что дети не такие, как мы, появились, наверное, еще у Адама, когда Каину исполнилось 14 лет. С тех пор и покатило. Вот, полная пессимизма, надпись на гробнице фараона, сделанная пять с половиной тысяч лет назад: «Молодые строптивы, без послушания и уважения к старшим. Истину отбросили, обычаев не признают. Никто их не понимает, и они не хотят, чтобы их понимали. Несут миру погибель и станут последним его пределом». А вот еще одна, оставленная на древневавилонском глиняном сосуде: «Эта молодежь растленна до глубины души. Молодые люди злокозненны и нерадивы. Никогда они не будут походить на молодежь былых времен. Молодое поколение сегодняшнего дня не сумеет сохранить нашу культуру». В общем, все, как всегда: вечное недовольство старших поведением следующей генерации, рассуждения о разного рода пороках молодежи, возмущение ее неуважительным отношением к себе, неумением жить и тому подобное.

Молодежь, в свою очередь, протестует против авторитарности старших, ратует за самоопределение и возможность жить так, как она считает нужным. Психологи называют данный феномен – щель между поколениями.

То, что происходит с юными, является естественным процессом. Известно, что до начала «критического» возраста ребенок в значительной степени зависит от мнений и оценок родителей. Это закреплено генетически. Но если бы мы в таком состоянии оставались вечно, взрослых людей на свете вообще бы не было. А то, что молодежь стремится к самоутверждению, уродуется пирсингом, немыслимыми прическами и татуировками, слушает жуткую, по мнению старших, музыку, погружается в пучину виртуальных ценностей и дичает в компьютерных лабиринтах