Маятник судьбы - Инна Бачинская

–Я и так знаю, – благодушно заявил Монах. Ему хотелось разозлить ее и посмотреть, что будет. – Вы были замужем, мужа увела молоденькая хищница, и вы теперь отыгрываетесь на почтенных отцах семейства, и скандал вас совершенно не пугает… – Он хотел добавить о телохранителе, с которым ее что-то связывает, но удержался – не время.

–Что вы несете? – возмутилась Кира. – Мой муж умер. Не ваше дело!

–А воскресный клуб вам зачем? – гнул свою линию Монах. – Деньги? Власть над девушками? Связи? От скуки?

Кира не спешила отвечать. Смотрела на Монаха с полуулыбкой – похоже, раскусила замысел. Потом сказала:

–Не только. Как-то само собой получилось, я не собиралась…

Скучающая красивая женщина с золотыми рыбками, скучающие или нуждающиеся молодые женщины без предрассудков, знакомые мужчины, чьи предложения известного толка она принимала… скорее всего, долгие и недолгие связи, легкие деньги… И в один прекрасный момент возникла идея свести их вместе. Для того, чтобы организовать бордель по вызову, нужно обладать достаточной широтой взглядов, не бояться скандала и не иметь предрассудков. Ей повезло, она была осторожной, видимо, не жадной, умела находить общий язык и с девушками, и с клиентами, и до сих пор ей везло. Но что-то случилось, и отлаженный механизм дал сбой. Она надеется, что гибель одной девушки и нападение на другую – случайность, не связанная с клубом, и что ему удастся доказать это.

–Вы согласны помочь? – Она смотрела на Монаха в упор.

Монах молчал, раздумывая. Встревать в дело об убийстве не хотелось бы, но… ему было интересно, что же там у них случилось. Кроме того, хотелось чего-то новенького, не век же лежать на Жориковом диване, да еще и постылый «Зеленый лист» давит на сознание. Пока справится один Жорик, а он, Монах, поработает головой. Ему бы до весны дотянуть, а там… Убийствами, правда, он еще не занимался. Ну, кроме того единственного случая…[1]

Он хотел спросить, есть ли клиенты лично у нее, но что-то его удержало. В данный момент у них складывались доверительные отношения… почти, испортить их он всегда успеет.

–Да, Кира, я попытаюсь вам помочь. Мне нужно поработать с вашими бумагами. Как я понимаю, офиса у вас нет?

–Все у меня дома. Работайте у меня.

–Вы живете одна?

Она кивнула.

–В таком случае я могу пожить у вас, – непринужденно заявил Монах. – Мы всегда сможем обсудить ситуацию, и вообще.

Кира растерялась. Они смотрели друг дружке в глаза, Монах улыбался, ему было интересно, что она ответит. Он нравился женщинам и знал это. Несмотря на изрядный вес, китайские тапочки, а теперь громадные унты и вязаную шапочку, было в нем что-то, что делало все это неважным. Кира скользнула взглядом по его ручищам, в которых картонный стаканчик из-под кофе казался игрушечным, по растянутому вороту старого свитера, по вязаной шапочке с помпоном, лежащей на столе… и неуверенно кивнула.

…Монах вернулся домой, достал с антресолей рюкзак и принялся укладывать свои вещи.

–Олежка, ты чего? – спросила прибежавшая на шум Анжелика.

–Я временно поживу у знакомой, – сказал Монах.

–Ты познакомился с женщиной? – обрадовалась Анжелика. – И молчишь! А Жорик знает?

–Пока нет. Мы только сегодня познакомились.

–И уже переезжаешь?

–Это не то, что ты подумала, Анжелика, это работа.

Анжелика хихикнула.

–А как же мы?

–А вы пока без меня. Освобождаю лежбище, буду заходить в гости.

–Мы к тебе тоже. Я тебе положу бутерброды, чтобы не с пустыми руками. Жорик звонил, уже на подходе.

…Они засиделись в тот вечер. Монах не думал, что расставание с семейством Жорика будет таким горьким. Жорик был потрясен, он ничего не понимал, и Монах чувствовал себя предателем. Он не хотел рассказывать другу о Кире, но пришлось. Он, разумеется, не сказал всего и соврал, что ей угрожает опасность, ревнивый поклонник выслеживает, сидит в засаде, подглядывает в бинокль и все такое прочее, а поскольку она проживает одна, то… сам понимаешь, Жорик. Жорик, простая душа, понял, но усомнился, что, в случае чего Монах отобьется, так как не дрался ни в школе, ни потом, и предложил свою помощь. В том смысле, что они переедут к Кире вдвоем. Монах хмыкнул и сказал, что подумает.

–Не забудь аманиту, – напомнил Жорик.

–Уже взял, – ответил Монах.

Аманита была таежным грибом, на который он наткнулся во время скитаний и познания мира, настойка его оказывала потрясающий эффект на организм человека. Жорик считал аманиту отравой и ведьминым зельем, а еще наркотиком почище героина, которого он, правда, никогда в жизни не пробовал, а Монах был уверен, что настойка абсолютно безвредна, прочищает мозги, подстегивает креативность и ускоряет мыслительный процесс. Кроме того, вызывает фантастические видения. Только не совсем ясно с дозой, тут еще работать и работать, причем работа, как все понимают, должна носить экспериментально-прикладной характер.

–Жорик, а ты видел сайты девушек по вызову? – вдруг спросил Монах, когда Анжелика вышла.

Жорик стрельнул взглядом в сторону двери и сказал:

–Ну видел. А что?

–Ну и как тебе?

–В каком смысле?

–Ты бы хотел с ними познакомиться?

–Откуда у меня такие бабки? – вытаращил глаза Жорик. – Ты что, Монах?! Семья на шее, школа обдирает прилично, цены на продукты растут! Это для олигархов. Вот раскрутимся с «Зеленым листом», тогда посмотрим. А девочки там ничего! А имена – вообще! Розиты, Лолиты, Клариссы… Все параметры выложены, картинки, позы, и тут же прайс-лист – нате вам, пожалуйста, на любой вкус.

Монах покивал задумчиво…

…Последние напутствия, пожелания, объятия… Казалось, Монах переселялся не на проспект Мира, который находился в получасе езды от Жориковой Вокзальной улицы, причем временно, а на край света.

По новому адресу Монах явился в половине двенадцатого с рюкзаком и свертком с бутербродами, приготовленными Анжеликой. Кира открыла, посторонилась, пропуская его в прихожую. Молча, без обязательных ритуальных слов и улыбки. Он вошел. Просторная прихожая была красивой, как в кино про богатых. Светлая мебель, сухие цветы в двух майоликовых синих вазах на полу, зеркало во всю стену, четыре светильника – все говорило о теплой женской руке и… одиночестве. Квартиры, где живет мужчина, выглядят по-другому. Тут и грязные кроссовки, и сапоги, и следы на паркете, и горбатая вешалка с куртками, кепками и другим барахлом, которое хозяин бросает с лету, а не вешает аккуратно. Взять Жорика, например. Анжелика ворчала сначала, а потом смирилась и махнула рукой. Золотой характер.

Монах примерился было поставить рюкзак в угол, где он будет не так бросаться в глаза, но Кира церемонно сказала: «Я провожу вас в вашу комнату», – и он пошел за ней в одних носках, сбросив унты. Мужчина в носках выглядит сомнительно, он теряет представительность, становится меньше ростом и чувствует себя полным ничтожеством, особенно если носки желтого цвета в красную полосочку, толстые, шерстяные, связанные умелицей Анжеликой, женщиной хорошей и душевной, но без художественного вкуса. Но это всякий другой мужчина, а не Монах. В этих носках он чувствовал бы себя естественно даже на приеме у английской королевы. Подобные мелочи никогда не портили ему кровь.