Гунны - Андрей Заозерский

эстонской? – разочарованно вздохнул гость. – А как это – с двух?

– Ну, в Нарве и в Ивангороде. – Луноход поднял рюмку. – Остались еще людишки. А ты чего спрашиваешь-то?

– Да так. Тачку подержанную у вас как купить?

– Подгоним!

К ночи приятели набухались, «как луноходы на Марсе».

– Слышь, Леха. Давно хотел спросить… – Закуривая, Иванов скривился: он хоть и бросил, но по-пьяни покуривал. – А почему луноход – на Марсе? Он же на Луне!

– Потому что Марс ближе к Солнцу. – Подняв вверх указательный палец, собеседник глубокомысленно пустил дым кольцами. – Жарко там. Жажда мучит, как с похмелуги, ага.

– Угу, поня-атно.

Насчет того, кто там ближе к Солнцу – Марс или Луна, – Аркадий как-то был не уверен, но, пьяно кивнув, вполне удовлетворился ответом и хотел было идти спать. Однако не тут-то было! Леха Луноход только еще расходился и предложил вызвать девок.

– Мадьярки, знаешь, какие страстные! У-у-у…

– Знаю. Об этом еще Гашек писал. Ну, в «Швейке», да.

– А-а-а… Гашек… У меня когда-то на Гашека такая чикса жила! Ну, будем?

– Будем, Леха! На том и стоим, ага.

– Так, говоришь, тебе в Кестхей надо? У кореша как раз в Хевизе вилла, сдает.

– Так мне Кестхей нужен, а не этот… Хевиз, – покачал головой гость.

Корольков отмахнулся:

– Да там пять километров всего. И это… в Хевизе куп-пальни целебные. Только ты туда не ходи!

– Эт-то почему же?

– Там одни бабки! Ну их… Давай-ка лучше по девкам, ага! Да, Иваныч, а почему Кестхей? Та еще дыра, если честно.

– Отец там служил.

– Поня-атно. Ностальгия, ага.

Разговорить «по делу» бывшего опера, пусть и хорошо выпившего, задача не реальная. Луноход и не пытался. Надо будет, «товарищ капитан» сам расскажет, пока же – пей, душа, веселись!

– А помнишь, как ты нас в Веселом Поселке брал у одной бандерши?

– На Крыленко, что ли? У Алки Весло?

– О! Иваныч! Помнишь, оказывается!

– Да, Алку забудешь, как же. И девок ее…

– Вот-вот… Ну, и мы сейчас… девок… Сейчас, сейчас…

Девок так и не вызвонили: слишком уж много выпили. Корольков поначалу хорохорился, а потом тут же, на кухонном диванчике, и прикорнул. Аркадий пытался было его расшевелить, перевести на большой диван в гостиной, но куда там, напрасные хлопоты.

* * *

В Кестхей, точнее в Хевиз, Луноход приятеля не повез: дела были. Да и далековато пилить-то – километров около двухсот.

– Я тебя, Иваныч, до автовокзала подкину, а уж дальше ты на автобусе. Запоминай адрес: улица Ракоци, дом… Так и называется – вилла Ковач. Иштван Ковач – это кореш мой, мадьяр.

Смотавшись куда-то еще с утра, Корольков явился уже ближе к вечеру и принялся спешно инструктировать гостя:

– Там от автостанции недалеко, по карте глянешь. Первая улица – Эржбет, вторая – Ракоци. Войдешь во двор, увидишь у крыльца на стене ящички. Твой номер – пятый. Возьмешь там ключ от двери и хаты. Третий этаж, лоджия. Живи – не хочу. Но только, Иваныч, неделя: дальше Иштван уже каким-то австрийцам сдал. Если б ты заранее предупредил…

– Да ладно, – отмахнулся Иванов, спускаясь по лестнице вниз. – Неделя – вполне! Даже много.

* * *

Скушав на автовокзале Неплигет кусок жутко перченого пирога, Аркадий забрался в автобус и, глядя в окно, наслаждался вечерними видами венгерской столицы: помпезным зданием Парламента, Будой, отражавшимися в темных водах Дуная подсвеченными мостами.

Ехал долго: автобус оказался вовсе не экспрессом и по пути заезжал во все городки-деревни, где ничуть не брезговал стоять на остановках охотно и подолгу. Вообще, водитель – круглолицый мадьяр с вислыми казацкими усами – производил впечатление человека неторопливого и не склонного к суете.

Иванов так вот в полудреме и ехал, пока в каком-то городке в автобус не уселась шумная компания молодых людей в кожаных крутках. Трое парней лет двадцати и одна девчонка примерно такого же возраста, некрасивая, пухлая, зато круто татуированная и с пирсингом во всех возможных местах. Впрочем, не сильно-то они и шумели, эти чертовы подростки, больше махали кому-то в окно: видать, кто-то из компашки ехал на машине, а эти вот не влезли, и пришлось на автобусе.

Да нет, не на машине…

Иванов скосил глаза и увидел в свете фонарей несущийся на обгон мотоцикл с коляской, похожей на ракету! «Паннония Т5» – уж этот древний агрегат бывший опер признал сразу! Синий, с белым элегантным бензобаком, видно, что в хорошем состоянии. И трое седоков в глухих современных шлемах, ничуть не подходящих к ретро-облику мотоциклета. Эй-гей, бедолаги, на скорости не разбейтесь!

Наверное, та остановка, где уселась молодежь, была уже в Кестхее, поскольку потом ехали уже недолго. Минут семь – и автобус причалил к небольшому зданию автовокзала, украшенного плакатами с рисунками полуголых дам с купальными кругами – рекламой знаменитых термальных купален.

– Хевиз! – громко объявил водитель.

Аркадий облегченно вздохнул: ну вот и приехали. Добрались, наконец.

Послышался стрекот мотоцикла, к посадочной платформе подъехала та самая «Паннония». Иванов невольно залюбовался мотоциклом. Особенно впечатляла большая серебристая блямба на носу коляски – ну точно ракета! Хоть сейчас в полет.

На запястье водителя сего дивного чуда путешественник мельком заметил маленькую затертую татуировку в виде двух скрещенных стрел, неприятно похожих на свастику. Да и вся эта молодежь… Черные кожаные куртки-косухи, высокие берцы, бритые головы… Скинхеды, что ли? Насколько знал Иванов, местные власти подобных не жаловали.

Впрочем, эти вели себя довольно смирно: не зиговали, лозунгов никаких не выкрикивали, даже пиво не пили, только курили да смеялись. Окурки, правда, собаки, бросали прямо на асфальт. Ну, это уж так, мелочи. Вполне себе мирные парни и девка. Если б не «Паннония», Аркадий их и не запомнил бы вообще. Оно ему надо?

Виллу Ковач гость отыскал быстро. И впрямь, от автовокзала недалеко. Первая улица – Эржбет, вторая – нужная, Ракоци. Правда, двор оказался темным… Однако едва гость сделал пару шагов, как над крыльцом тут же зажегся свет – автоматика!

Взяв в ящичке ключ, Аркадий поднялся на последний этаж и был приятно поражен открывшимися его взгляду апартаментами, небольшими, но весьма уютными. Правда, кухни практически не было, плита и кофемашина располагались прямо напротив входной двери, зато были спальня, гостиная и шикарная лоджия со столом и двумя креслами. Живи – не хочу! Ни в чем себе не отказывай, отдыхай.

Правда, бить баклуши и ходить по купальням гость вовсе не собирался: не затем приехал. Времени оставалась неделя. Еще целая неделя или всего неделя – это уж как пойдет.

В Кестхей Иванов