Волчья Луна - Йен Макдональд

– Робсон.

Полное имя. Подставленная щека, сыновние поцелуи.

– Чтоб ты знал, я на тебя очень-очень сержусь. Возможно, мне понадобится много времени, чтобы тебя простить.

– Я в порядке. Просто пара синяков.

Брайс оглядывает его с головы до ног. Робсон чувствует, как этот взгляд сдирает одежду.

– Да, мальчишки – необычайно выносливые создания. Сколько ни лупи, все ни по чем.

– Я пролетел мимо опоры. Я ошибся.

– Да, и физические упражнения очень важны, но, Робсон, честное слово. Хоан за тебя отвечал. Я отдал тебя под его опеку. Нет, я попросту не могу так рисковать снова. В «Горниле» тебе будет безопаснее.

Робсону кажется, что его сердце остановилось.

– У меня для тебя подарок. – Робсон слышит возбуждение в голосе Брайса. Его вот-вот стошнит от страха и отвращения.

– Мой день рождения в месяц Весов, – возражает Робсон.

– Это не на день рождения. Робсон, это Микаэлла.

Она поворачивается от человека, с которым разговаривала – невысокая, мускулистая, белая Джо Лунница. За время, проведенное на Луне, она изучила этикет Маккензи: короткий отрывистый кивок.

– Она твой личный тренер, Робсон.

– Мне не нужен личный тренер.

– Это нужно мне. Тебе надо окрепнуть. Я люблю, чтобы мои мальчики были мускулистыми. Начнешь завтра.

Брайс прерывается, смотрит наверх. Робсон тоже это видит: свет падает под другим углом.

Свет никогда не движется. В этом мощь «Горнила»: незыблемый полуденный свет, сфокусированный на плавильнях над головой.

Свет сдвинулся. Он движется.

– Робсон, если хочешь жить, за мной.

Легконогий Брайс еще и быстр. Он хватает Робсона за руку и почти летит, совершая огромные лунные скачки; звучит сигнал тревоги, и на каждой линзе появляются многочисленные уведомления о чрезвычайном происшествии. Общая эвакуация. Общая эвакуация.

* * *

Солнечный свет касается лица Дункана Маккензи, когда он смотрит вверх. Каждый Маккензи в Лощине Папоротников смотрит вверх, и лица их исполосованы внезапными тенями листьев. Леди Сунь приподнимает бровь.

– Дункан?

Одновременно с нею Эсперанса, фамильяр Дункана, шепчет ему на ухо слова, которых он страшился всю жизнь.

«Железный Ливень».

Апокалиптический миф «Маккензи Металз»: день, когда тонны жидких редкоземельных металлов прольются из небесных плавильных печей. Никто на «Горниле» никогда не верил, что это возможно. Все на «Горниле» знают эти слова.

– Леди Сунь, мы должны эвакуироваться… – начинает Дункан Маккензи, но свита Вдовы Тайяна уже сомкнулась вокруг нее и без колебаний проталкивается через ошеломленных гостей вечеринки. Они отпихивают с дороги Джонатона Кайода; охранники Орла собираются вокруг него плотной фалангой, руки тянутся к ножам в чехлах.

– Оставьте это, вытащите нас отсюда! – кричит Эдриан Маккензи. Течение народа к шлюзу, ведущему в следующий вагон, переходит в паническое бегство. Возгласы становятся воплями. – Не туда, идиоты! К спасательным модулям!

– Эдриан, что происходит? – спрашивает Орел Луны.

– Я не знаю, – отвечает Эдриан Маккензи, присев в убежище в кольце телохранителей. С ножами наголо охранники Орла отталкивают сбитых с толку, растерявшихся гостей вечеринки с дороги. – Это не разгерметизация. – Потом его глаза широко распахиваются, когда фамильяр шепчет те же самые слова: «Железный Ливень».

– Мистер Маккензи. – Подчиненный Дункану Маккензи начальник «Горнила» – невысокий танзаниец, мускулистый Джо Лунник. – Мы потеряли контроль над зеркалами.

– Над сколькими?

– Всеми.

– Что?

– Сэр, через минуту температура достигнет двух тысяч кельвинов.

Свет, что льется через папоротники, яркий и горячий, словно свежевыкованные ножи. Каждая птица, каждое насекомое в папоротниковых джунглях затихли. Воздух обжигает ноздри Дункана.

– Мой отец…

– Сэр, мне поручено защищать вас.

– Где мой отец? Где мой отец?

* * *

Хватка у Брайса Маккензи стальная. Под его жиром прячутся мышцы. Он отшвыривает в стороны гостей вечеринки, мальчишек и девчонок – макияж поплыл, каблуки сломаны, – пока волочит Робсона к зеленым мерцающим кругам света, которые отмечают спасательные модули.

– Что такое, что происходит? – спрашивает Робсон. Вокруг него голоса задают тот же вопрос, шум становится все громче по мере того, как неуверенность переходит в страх, а тот – в панику.

– Железный Ливень, мальчик.

– Но этого не может быть. Я…

Свет делается интенсивнее, тени укорачиваются.

– Конечно, не может. Это не несчастный случай. На нас напали.

«Хоан», – шепчет Джокер, и его лицо появляется на линзе Робсона.

– Робсон, где ты? Ты в порядке?

– Я с Брайсом, – кричит Робсон. Теперь вокруг ужасный шум и гам. Руки тянутся к нему, пытаются оторвать от Брайса и от места в спасательной капсуле. Брайс Маккензи тащит мальчика, словно буксир, через хваткие руки и цепкие пальцы. – С тобой все нормально?

– Я выбрался, я снаружи. Робсон, я тебя найду. Обещаю. Я тебя найду.

Лицо Хоана превращается во вспышку пикселей. «Сеть упала», – сообщает Джокер. Краткая, ужасная тишина наполняет Лощину Папоротников. Все фамильяры исчезли. Все отключены. Все в одиночестве, друг против друга. Потом крики начинаются всерьез.

– Брайс! – вопит Робсон и тянет его руку обратно. Все равно что двигать саму Луну.

Арьергард из двойного ряда рубак с ножами наголо защищает шлюз.

– Брайс, где Дариус?

Рубаки расступаются, впуская Брайса и Робсона. Потом отталкивают нахлынувших в панике гостей вечеринки. Шлюзовая камера открыта, кольцо огней пульсирует зеленым.

– Брайс! – Робсон пытается высвободить пальцы. Брайс останавливается, поворачивается, в изумлении таращит глаза.

– Тупой, неблагодарный щенок.

Пощечина оглушает Робсона. Челюсть щелкает, в глазах взрываются звезды. Он чувствует, как течет из ноздрей кровь. Каждый синяк на его теле вопит. Робсон шатается, а потом руки хватают его за ворот пиджака и через шлюзовую камеру втаскивают в спасательный модуль.

– Вперед, вперед, – кричит Брайс. С гудящей от удара головой Робсон падает на скамью с мягким сиденьем. Шестеро рубак вваливаются в капсулу, и дверь закрывается, словно ножницы.

«Выброс через десять, – говорит ИИ. Брайс пристегивается рядом с Робсоном, прижимает его к массивному рубаке-украинцу. – Девять».

– Роббо. Робби. Робсон.