Прохоровка. Неизвестное сражение Великой войны - Валерий Замулин

Для повышения роли истребительно-противотанковой артиллерии, стабилизации и закрепления обученных и имевших опыт борьбы с танками кадров И.В. Сталин еще 1 июля 1942 г. подписал приказ НКО № 0528, в котором истребительная артиллерия переименовывалась в истребительно-противотанковую. Всех офицеров, от командира взвода до командира дивизиона, должны были взять на строгий учет и впредь назначать на должности только в истребительно-противотанковую артиллерию. Рядовых и сержантов после излечения в госпиталях предписано возвращать в свои части. В целях стимулирования личного состава приказом вводились определенные льготы. В полтора раза повышались все должностные оклады, за каждый подбитый танк орудийному расчету устанавливались денежные премии, а количество подбитых танков отмечалось специальным знаком на щите орудия. Вводились воинские звания для наводчика (сержант) и его заместителя (младший сержант). Для всех офицеров и солдат вводился единый нарукавный знак – ромб из черного сукна с красной окантовкой и вышитым позолоченными нитями изображением двух перекрещенных орудийных стволов.

Для борьбы с танками привлекалась вся артиллерия, в том числе зенитная и самоходная, а также гвардейские минометы и танки. Впервые были разработаны специальные инструкции гвардейским минометным частям по борьбе с танками. Все командиры дивизий и выше имели артиллерийско-противотанковые резервы различного состава, которым заблаговременно готовили рубежи развертывания для ведения огня.

Для отражения массированных танковых ударов противника и повышения оперативной устойчивости обороны планировалось использовать свои бронетанковые войска. Каждый фронт, оборонявшийся в районе Курского выступа, получил по одной танковой армии и по два отдельных танковых корпуса. В состав Воронежского фронта вошли 1-я танковая армия под командованием генерал-лейтенанта М.Е. Катукова, 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус под командованием полковника А.С. Бурдейного и 5-й гв. Сталинградский танковый корпус генерал-майора А.Г. Кравченко. Кроме того, в качестве средств усиления армиям первого эшелона придавались отдельные танковые полки и бригады непосредственной поддержки пехоты (НПП). Так, 6 гв. А имела два отдельных танковых полка, один самоходный полк смешанного состава и одну танковую бригаду. В этих соединениях к 1 июня насчитывалось всего 168 танков и САУ. 7 гв. А располагала 222 танками и САУ[16]. Танковые войска фронта были эшелонированы в глубину. Участник Курской битвы, впоследствии главный маршал бронетанковых войск А.Х. Бабаджанян вспоминал: «Первый эшелон составляли отдельные танковые полки самоходной артиллерии, отдельные танковые бригады. Это были подвижные резервы командующих общевойсковыми армиями, командиров стрелковых корпусов и дивизий. Часть танковых полков использовалась в составе противотанковых опорных и узлов обороны, а также в танковых засадах. На первый эшелон уходила половина всех танков, которые имел фронт.

Во втором эшелоне стояли танковые армии и отдельные танковые корпуса. Они располагались в 30–50 км от переднего края обороны и предназначались для нанесения контрударов по прорвавшимся группировкам противника.

Второй, бронетанковый, эшелон обороны был основным маневренным ударным средством. С его помощью советское командование рассчитывало изменить и изменило ход оборонительного сражения в свою пользу.

Подчеркну еще раз, что наличие в составе фронтов таких крупных объединений, как танковые армии, явилось одним из решающих факторов того, что наша оборона оказалась непреодолимой.

Использование крупных соединений и объединений бронетанковых войск при ведении оборонительной операции для удержания полос обороны в глубине – второй и тыловой оборонительных полос общевойсковых армий – было новой формой оперативного применения танковых войск, резко увеличивало устойчивость оперативной обороны и позволило отражать атаки крупных танковых масс противника, наступавших на узких участках фронта группами по 200–300 машин»[17].

Основу инженерных заграждений при подготовке обороны составили минно-взрывные заграждения, тесно увязанные с системой огня всех видов, естественными преградами и другими инженерными заграждениями. Опыт войны показал, что минные поля в глубине обороны более эффективны, чем перед передним краем первой и второй полос обороны. Если на переднем крае на один подорвавшийся танк приходилось 350–400 выставленных противотанковых мин (ПТМ), то в глубине эта цифра уменьшалась до 150–120 ПТМ. Такая разница объясняется тем, что минирование в глубине обороны происходило на уже выявленных направлениях наступления противника. На танкоопасных направлениях плотность минно-взрывных заграждений впервые за войну достигла до 1400–1600 мин на километр фронта.

Интересно, что кроме штатных мин в обороне широко применялись минно-огнефугасы (МОФ). В отличие от обычных минных полей они поражали противника не только ударной волной и осколками, но и образующимся в результате взрыва пламенем. Минное поле с МОФ при хорошей маскировке не поддается разминированию. Очаг пламени достигает 30–40 м высоты и обрушивается вниз. На солдат противника эти мины производили устрашающее впечатление и вызывали моральную подавленность.

МОФ отличались простотой в устройстве и способе установки. Они представляли собой обычный ящик с зажигательными бутылками емкостью 0,5 л. Центральную бутылку из ящика вынимали, а на ее место устанавливали обычную толовую шашку или противопехотную мину с уменьшенным до 100 г зарядом. К крышке прикрепляли колышек, чтобы она неплотно закрывалась. Ящик устанавливали в земляную яму и маскировали. При нажатии или наезде на крышку колышек ломался, происходил взрыв мины, после чего детонировали бутылки. Пламя, осколки и взрывная волна эффективно уничтожали пехоту и любую технику в радиусе 40 м. При этом на противника оказывалось мощное психологическое воздействие. Вот показания пленного ефрейтора 11-й роты 676 пп 332 пд Рудольфа Амтсберга: «Саперы, участвовавшие в наступлении, понесли тяжелые потери от взрывающихся бутылок, установленных в земле, в пивных ящиках»[18].

В распоряжении всех командиров, от командира полка до командующего фронтом, находились подвижные отряды заграждений различного состава, в задачу которых входило минирование путей движения танков противника и разрушение дорог и дорожных сооружений.

Перед началом Курской битвы, 24 июня, появился еще один приказ НКО № 038 – о стимулирующих выплатах за подбитую бронетехнику врага, который касался личного состава всех артиллерийских, танковых частей и подразделений ПТР:

«В целях дальнейшего увеличения эффективности борьбы с вражескими танками и поощрения бойцов и командиров за боевую работу по уничтожению противника

приказываю:

1. Установить премию за каждый подбитый или подожженный танк противника расчетом противотанковых ружей: наводчику ружья – 500 рублей, номеру противотанкового ружья – 250 рублей.