Афины на пути к демократии. VIII–V века до н.э. - Валерий Рафаилович Гущин

У.Р. Коннор называет взаимоотношения внутри гетерии «политической дружбой» (political friendship)[127].

Превращение гетерии в средство борьбы за власть можно датировать серединой или второй половиной VII в. до н. э. Это нашло свое отражение и в терминологии. В период архаики для обозначения той или иной политической группировки чаще использовался термин стасис, означавший одновременно и междоусобицу (e.g. Arist. Ath. Pol. 13. 4, 14. 4; ср. Herod. I. 60)[128]. Смутой, как считает Э. Линтотт, стасис становится с того момента, как группировка начинает отождествляться с позицией, занимаемой тем или иным лидером[129].

Известно, что период архаики был временем ожесточенной борьбы аристократии и аристократических гетерий за власть и влияние. Причиной обострения политического противостояния было то, что власть осуществлялась, как мы говорили выше, неформально. Это означало, что механизм смены политических лидеров либо не существовал, либо просто не использовался. Подобный тип властных отношений можно охарактеризовать как кризисный, поскольку он был чреват серьезными социально-политическими потрясениями, которые несли в себе угрозу всему обществу. Кроме того, в политической жизни появляются новые черты и, в частности, тенденция к олигархизации – захват и стремление к удержанию власти представителями более влиятельных семей (кланов), опиравшихся на собственные группировки.

Впервые мы видим гетерию и ее лидера борющимися за власть в момент заговора Килона (Thuc. I. 126)[130]. Есть смысл присмотреться к этим событиям. «Был в Афинах некто Килон, – рассказывает Геродот, – победитель в Олимпии. Он до того возгордился, что стал добиваться тирании. С кучкой своих сверстников он пытался захватить акрополь. Когда это ему не удалось, Килон сел как “умоляющий о защите” у кумира богини. Старосты (в оригинале «пританы». – В. Г.) навкрарий, которые тогда правили в Афинах, склонили Килона с товарищами уйти оттуда, обещав сохранить им жизнь» (Herod. V. 71, пер. Г. Стратановского). А далее случилось нечто непредвиденное, и заговорщики были перебиты. При этом вина за убийство «умолявших» легла на Алкмеонидов.

В данной истории нас интересуют несколько аспектов. Прежде всего кто же такие «пританы навкрарий». По этому поводу среди исследователей нет единого мнения[131]. В источниках содержатся сведения о том, что до реформ Клисфена Аттика делилась на навкрарии – 48 округов, каждый из которых был обязан поставлять по одному кораблю (Schol. Aristoph. Pac. 1200)[132]. Судя по сообщению Аристотеля, реформами Клисфена навкрарии были заменены демами. «Учредил он (Клисфен. – В. Г.) и должность демархов, – читаем у Аристотеля, – которые имеют те же обязанности, что прежние навкрары, так как демы он образовал вместо навкрарий» (Arist. Ath. Pol. 21. 5). В следующем разделе мы обратимся к этой проблеме, а пока вернемся к истории Килона.

Фукидид рассказывает, что Килон, представитель древнего и влиятельного рода, олимпийский победитель решился на захват власти в Афинах. Собрав друзей и опираясь на военную поддержку своего зятя – мегарского тирана Феагена, он попытался захватить акрополь. Однако попытка оказалась неудачной. Источники свидетельствуют о том, что перед нами именно гетерия. Фукидид называет сподвижников Килона οἱ δὲ μετὰ τοῦ Κύλωνος – «те, которые с Килоном» (Thuc. I. 126. 9)[133]. Плутарх, в свою очередь, называет группировку Килона синомосией – эквивалентом понятия гетерия. Ф. Сартори считает синомосию позднейшей модификацией аристократической группировки, имевшей явную антигосударственную направленность[134]. Килону также противостояла аристократическая группировка – Мегакл и его ближайшие сторонники (sustasiotai)[135]. Последнее может указывать еще и на то, что при осуществлении власти (а возможно, и в момент ее обретения) архонты опирались на собственные группировки – гетерии.

Если говорить о дальнейших исторических событиях, то после подавления заговора Килона мы наблюдаем изнурительную борьбу влиятельных политических кланов или семей. Заговор и особенно жестокость его подавления оказали существенное влияние на политический ландшафт. В результате расправы над тираном-неудачником, а главное, вследствие «осквернения» Алкмеонидов – убийства заговорщиков – было утрачено равновесие в обществе и правящей группировке, ядро которой, возможно, составляли Алкмеониды. Плутарх сообщает, что теперь основная борьба развернулась между ними и сторонниками Килона. «Оставшиеся в живых сообщники Килона, – пишет Плутарх, – опять вошли в силу и постоянно враждовали с партией Мегакла» (Plut. Sol. 12). И это было уже не столько соперничество аристократии, домогающейся власти и влияния, сколько борьба на уничтожение.

Итогом подавления заговора Килона было, пожалуй, и то, что афинская аристократия раскололась на две противоборствующие фракции: сторонники и противники Алкмеонидов[136]. К последним, очевидно, следует отнести тех, кто впоследствии добивался изгнания Алкмеонидов. Одним из таких людей был, надо думать, Мирон из Флии, ставший много позднее обвинителем на процессе, итогом которого будет изгнание Алкмеонидов (Arist. Ath. Pol. 1. 1; Plut. Sol. 12).

Трудно сказать что-либо определенное о другой, не менее влиятельной группе аристократов, именуемых Филаидами. Возможно, они имели дружеские связи с Коринфом, о чем свидетельствует использование в этом роду имени Кипсел. Филаидов нельзя назвать союзниками Алкмеонидов. Возможно, в тот момент, когда архонтом был Кипсел (597/6), доминировали противники находившихся в ссылке Алкмеонидов. А если учесть, что политический строй в Афинах накануне реформ Солона был, по словам Аристотеля, олигархическим (Arist. Ath. Pol. 2. 2), гипотетически можно предположить, что его основу могли составлять Филаиды.

Подавление заговора Килона и разгоревшаяся затем борьба основательно потрясли афинское общество. Вслед за этим, естественно, начинают предприниматься попытки стабилизировать ситуацию. Если законодательство Драконта связывать с ситуацией, сложившейся в Афинах после подавления заговора Килона, то его можно считать одной из таких попыток по восстановлению утраченного равновесия[137]. Однако эти меры, по-видимому, не принесли желаемого результата. Вот тогда-то на политической арене появляется Солон. «…Раздор достиг высшей точки, – сообщает Плутарх, – и народ разделился на два лагеря. Солон, уже пользовавшийся тогда большой известностью, вместе с знатнейшими гражданами выступил посредниками между ними (παρῆλθεν εἰς μέσον ἅμα τοῖς ἀρίστοις); просьбами и убеждениями он уговорил так называемых “проклятых” (Алкмеонидов. – В. Г.) подвергнуться суду трехсот знатнейших граждан. Обвинителем выступил Мирон из Флии» (Plut. Sol. 12).

В итоге около 600 г. до н. э. Алкмеониды были осуждены: «…оставшиеся в живых были изгнаны, а трупы умерших были вырыты и выброшены за пределы страны» (Plut. Sol. 12; ср. Arist. Ath. Pol. 1)[138]. Суд и изгнание, скорее всего, могли иметь место лишь после смерти главного участника этих событий и, надо думать, весьма влиятельного в годы своей жизни – Мегакла. В тот момент его сын Алкмеон – будущий олимпионик и отец другого Мегакла, лидера группировки паралиев – должен был быть еще слишком юным, чтобы вмешаться в ход событий. Обращает на себя внимание то, что Солон и участвовавшие в этой акции не стремились силой принудить Алкмеонидов к суду.