Жить лишь тобой - Шэрон Кендрик

- О боже. - Она прикусила губу. - Я пойду и приберу там.

- Нет. Подожди до утра, - твердо сказал он. - Не надо убирать битый фарфор сейчас.

Тара кивнула, ее губы задрожали от избытка смешанных чувств по поводу того, откуда взялась та фарфоровая статуэтка. Она поставила ее в кладовку только потому, что планировала почистить ее завтра.

- Ничего не поделаешь.

- Это было что-то ценное? - произнес Лукас.

Он обычно не задавал подобных вопросов, поэтому Тара чуть не рассказала ему о статуэтке святого Христофора - покровителя путешественников, которую ее мать взяла с собой, уезжая в Англию в поисках лучшей доли. Но зачем рассказывать о несбывшихся женских мечтах мужчине, которому, скорее всего, не хочется об этом знать? Кроме того, этот мужчина почти не одет. Лукас может задать ей слишком много вопросов, а она раскроет ему неприглядные подробности своего прошлого. Мало кто захочет слушать о ее прошлом, включая саму Тару. Ведь именно прошлое сделало ее такой, какая она сейчас. Она покачала головой и отвернулась, когда на ее глазах выступили слезы.

Видел ли их Лукас? Не потому ли его голос внезапно смягчился?

- Тара? - позвал он.

Нетерпеливо смахивая слезы, Тара не знала, чего ожидать. Лукас явно не будет поворачивать ее к себе лицом. Он просто положил руку ей на плечо, закрытое толстой тканью халата. Но этот ободряющий жест для того, кто вот-вот расплачется, озадачил Тару. По ее телу пробежал трепет. Она выросла в доме, где физический контакт не одобрялся, где никто фактически не прикасался друг к другу. Не потому ли она мгновенно ответила Лукасу: прерывисто вздохнула и шагнула в его объятия? Ее кровь забурлила, а тело обмякло. Прерывисто вздохнув, она решила утешиться в объятиях Лукаса. Только и всего.

Но это было не просто утешение. В его руках она почувствовала себя как в раю. Лукас был таким большим и сильным, что она положила голову ему на плечо и выдохнула у его шеи. Тара понятия не имела, как долго длились эти молчаливые объятия. Может быть, несколько секунд. Может быть, дольше. Внезапно он поднял ее голову и пристально вгляделся в ее лицо. Она никогда не видела его таким растерянным. Как будто ему снился странный сон, и он ждал, что проснется в любую минуту.

Но Лукас не проснулся, и она тоже. Они стояли на том же месте, пристально глядя друг другу в глаза, словно впервые увиделись.

- Тебе лучше вернуться в свою комнату, - неуверенно сказал он.

Впоследствии Тара задавалась вопросом, почему она так странно отреагировала. Была ли причиной ее уверенность в том, что она больше не станет работать на Лукаса, и оттого она забыла об осторожности? Или тот факт, что прежде ее тело не пылало огнем? На этот раз ей захотелось забыть обо всем, чему ее учили. Она не желала быть послушной и настороженной и бояться того, что случится, если она не подчинится. Но теперь страха не было - только смелость, непривычная и воодушевляющая.

- Почему? - спросила она, и ее вопрос повис в воздухе.

- Ты знаешь почему, - выдохнул он.

Да, она понимала, что должна уйти. Хотя у нее не было опыта в подобных делах, Тара знала: Лукас Конвей хочет ее так же сильно, как она его. Это чувствовалось в напряжении, исходящем от его мощного тела, и в беспокойном блеске глаз.

У нее пересохло во рту, когда она посмотрела на его губы, и искушение поцеловать их стало непреодолимым. Потому что его губы манили и соблазняли ее. Она внезапно обвила руками его шею, поглаживая большими пальцами темные пряди его волос, касающиеся шеи, и услышала, как Лукас глубоко вздохнул.

- Иди спать, Тара, - прорычал он.

Осмелев, она переспросила:

- Почему?

- Я не хочу пользоваться своим преимуществом.

- Но мы же не играем в теннис, Лукас.

- Ты понимаешь, о чем я говорю, - проворчал он. - Я твой работодатель.

- Не сейчас, - пылко ответила она. - Если только ты не собираешься приказать, чтобы я приготовила тебе поесть или погладила твою рубашку.

Неожиданная улыбка появилась на губах Лукаса, когда он осознал, что его скромная домработница решила сегодня опровергнуть все его ожидания - фактически разрушить их. Она бесстрашно спустилась вниз, чтобы схватить потенциального вора, словно современная предводительница воинов. С бледной кожей и рыжими кудрями, струящимися по спине, будто сошедшая с полотен прерафаэлитов, она казалась хрупкой и неземной и манила Лукаса. Внезапно он потерял самообладание, чувствуя близость ее стройного тела и видя соблазнительно приоткрытые губы. Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, размышляя, не нарушает ли некое фундаментальное правило, некий моральный кодекс. А потом выругался на себя за то, что вообще задал себе такой глупый вопрос. Конечно, он нарушает правила. И совершает ошибку. Но он ничего не может с собой поделать, пока Тара целует его в ответ со всей страстью.

Ее губы были мягкими, как лепестки, а стройное молодое тело сладким и желанным. Ему хотелось сорвать с нее этот уродливый халат и овладеть Тарой прямо здесь - на пороге спальни. Однако он сдерживался, и не только потому, что они сблизились впервые. Интуиция подсказывала ему, что нужно смаковать каждую секунду, потому что повторения может не быть. Он побаивался, что вот-вот кто-то из них образумится, и все закончится. И они уставятся друг на друга с недоверием и смущением.

Но этого не происходило. Их поцелуи становились откровеннее, и волнение Лукаса усиливалось. Оторвавшись от ее губ, он увидел в глазах Тары удивление и покорность и с изумлением услышал, как громко колотится его сердце. Он не помнил, когда в последний раз он был так возбужден. Наверное, подействовал эффект неожиданности. Да и Тара сильно отличается ото всех его подружек.

Он хотел отвести ее в свою спальню, как делал с другими женщинами бесчисленное количество раз за прошедшие годы, но вместо этого подхватил Тару на руки и распахнул дверь, врезав по ней ногой.

- Лукас! - удивленно выдохнула Тара, когда он понес ее к своей кровати, мягко освещенной светом лампы.

- Что случилось, Тара? - проворчал он. - Тебе не нравится моя ловкость?

Она покачала головой, и кудри колыхнулись на ее спине, словно пламя.

- Мне не нравится, что ты пачкаешь подошвой своей обуви дверь, которую я отмыла, - увереннее сказала она.

Он засмеялся, что было необычно, потому что секс, как правило, не ассоциировался у него с юмором. Но он сразу забыл о веселье, как только поставил ее на ноги. Развязав пояс ее халата, он прищурился, увидев, что под ним Тара не обнажена. На ней была мешковатая футболка неопределенного цвета, длиной до середины стройных бедер.

- Ты определенно одета не для соблазнения. - Он усмехнулся, снимая с нее футболку через голову.

- Считай, что снял с меня шелковое нижнее белье, - выдохнула она, когда он провел руками по ее взъерошенным кудрям.

И снова он услышал уязвимость в ее легкомысленном ответе, и поэтому поцеловал Тару снова, при этом стараясь расстегнуть молнию на джинсах. Он ждал, что она вызовется ему помочь, но Тара этого не сделала. Может, это к лучшему. Он готов взорваться от возбуждения и не выдержит, если она прикоснется к нему.