Тропа барса - Петр Катериничев

— В подвал обе, живо! — велел парень.

Сейчас он оттянется с этими, а русоволосая… Ее он еще достанет. Ох как достанет! Обеих, эту кралю рыжую тоже! Карантин у нее! Он ей покажет карантин!

Дайте срок!

Бодун глубоко вдохнул чуть спертый, пахнущий мокрой кожей воздух подвала.

Щелкнул выключателем, зажглась тусклая лампочка, освещая шведскую стенку, два истертых мата, дощатый стол, промятый до пружин диван. Прикрыл за собой дверь.

Девки глядели на него приниженно и преданно.

— Ну что стали?! На колени обе! И — ползком ко мне! — велел Бодун, уселся в продавленное кресло, прикрыл глаза, ожидая, когда ловкие девичьи руки расстегнут брюки и освободят ставшую горячей и упругой плоть…

…А Глебова проскочила комнату стремглав, ничего не видя перед собой.

Остановилась лишь в самой дальней, в детской, словно вдруг налетела на невидимую стену, вдохнув запах молока и еще чего-то, что называется уютом и домом, что, она помнила, у нее тоже было когда-то… Ноги разом ослабли, девочка села на пушистый коврик, сжалась в комочек, закусив руку, чтобы рыданиями не потревожить спящего в кроватке малыша…

Настя Сергеева подошла и села рядом. Погладила девочку по голове, та разревелась пуще. Настя только вздохнула. Она была далека от философических обобщений о жестокости мира, просто дала девчонке выплакаться, гладила по худеньким плечам и приговаривала тихо: «Ничего, ничего, все пройдет…» А Аля повторяла и проторяла, поскуливая: «Все равно, все равно я никому не нужна… Никому в целом свете…»

Потом Настя поила ее чаем с малиновым вареньем…

Лена открыла глаза, посмотрела вокруг. Настя сидела в кресле и читала журнал.

Подняла голову, уловив движение:

— С добрым утром, дорогуша. Ты ушла в сон, а будить я тебя не стала.

— Никто не звонил?

— Не-а. Я телефон выключила.

— И в дверь тоже не звонили?

— И в дверь тоже.

Лена села на диванчике, мотнула головой. Внезапно лицо ее потемнело, словно она вспомнила что-то очень неприятное, плечи опустились, губы сложились в скорбную гримаску… Настя подумала: какая же Алька все-таки еще пацанка, но вслух произнесла:

— Не киснуть! А ну под душ!

— Под душ?

— Живо!

Настя быстро схватила подругу за руки, сдернула с кровати, подтолкнула в сторону ванной. Девушка включила воду, сжалась в комочек: горячую по эту пору всегда выключали. Потом привыкла, подставила лицо под струи…

— Будет! — скомандовала Сергеева, появляясь с жестким вафельным полотенцем. — А то ангину заработаешь! Вытираться, быстро! И приоденься, это тебе не подиум — нагишом шастать.

— А там никто так и не шастает.

— Тем лучше.

Когда Лена появилась в толстом махровом халате, в комнате стоял густой аромат только что сваренного кофе. Две чашки дымились на маленьком столике.

— Роскошно… — Лена глотнула, обожглась, стала пить медленнее.

Настя прихлебывала свой, внимательно наблюдая за девушкой. Терпеливо ждала, пока та прикончит чашку, сходила на кухню, долила из джезвы до краев. Лена взяла сигарету, закурила.

— Что случилось, Аленка? — спросила Настя. Взгляд девушки снова потух, выражение лица стало жалобным, но губ она не разомкнула, продолжая молчать.

— Глебова, ты же знаешь, я не отвяжусь, я настырная! С моей лучшей подругой происходит черт-те что, она пьет как последний извозчик, и ты думаешь, я стану такт проявлять? Алька, что случилось?

— Самое плохое.

— Да?

— Сашка меня предал.

Настя постаралась сделать лицо безразличным, посмотрела в окно:

— Что, к какой-то еще девчонке в койку залез? Или в свою затащил? Нашла из-за чего переживать! У мужиков это бывает куда чаще, чем мы можем даже себе представить. — Помолчала, добавила:

— Да и с нами такой грех нет-нет да и случается. Если бы лишь это… Тогда что?

Он меня выставил, — хрипло произнесла Лена. В смысле — решил расстаться и сделал это… таким «джентльменским» образом? Вот коз-зел!

— Да нет… Я пришла к нему… Я пришла к нему отсидеться, сказала, меня преследуют…

— Преследуют?!

— Да. А он… Побледнел сначала. Потом взялся меня ободрять… А потом — убеждать, что все мне привиделось… Сказал, что нужно обратиться к психиатру…

И смотрел так, словно я сумасшедшая. Дура! Зачем я рассказывала ему о психбольнице и вообще все?! Просто… Просто мне казалось, что ему можно рассказать все, понимаешь, Настька, мне казалось, что я могу рассказать все кому-то, кроме тебя… Мне хотелось, чтобы был мужчина, который… Ты же понимаешь!..

— Ага.

— Ну вот. А потом… Потом приехала та машина, я ее в окно разглядела… Он снова стал белый как полотно… Да и я не ожидала, что они найдут… Наверное, у кого-то из девчонок узнали… Подошли, звонили в дверь, но света мы не зажигали, сидели тихо, как мыши… А дверь у него металлическая…

— Погоди, Алька! Кто тебя преследует?! И когда это было?! Начни сначала!

— Сначала?.. — повторила девушка вопрос, кажется не вполне понимая его смысл. — Сначала… Вчера вечером…

— Ты же работала на показе, в «Юбилейном»… откуда все остальное-то взялось?!

— Дверь они ломать, конечно, не стали, да и не смогли бы… — Алена произносила фразы медленно, и Настя сообразила, что подруга ее вопроса даже не услышала, ей нужно было выговориться. — Вечер был уже поздний, любой из соседей, затей они скандал, милицию мог бы вызвать, а я так поняла, никаких скандалов с милицией им не нужно…

— Кому — им? — попыталась все же Настя уточнить.

— …поэтому они стали звонить. По телефону. Знаешь, это жутко, когда пять звонков, десять, двадцать, сорок… Телефон мы сразу не выключили, а потом Саша сказал, что делать этого нельзя: вдруг кто-то стоит за дверью и слушает звонки… И если они поймут, что мы дома, то… А так — у них не будет уверенности… А потом телефон звонить перестал. И гудеть перестал: видно, они провод выдернули, чтобы, если мы все же дома, никуда сами прозвониться не смогли, в милицию или там еще куда…

Лена потянулась за сигаретой, прищурившись, вынула из коробки спичку, по чирку попала только с третьего раза, сосредоточившись, откинулась обессиленно на подушку кресла. Выдохнула дым.

— А потом он меня выгнал. Выставил. С ним началось что-то вроде истерики… Он стал говорить, что мои разборки его не касаются, и нечего к нему на хвосте водить бандитов, и что я сама во что-то влезла, но свои проблемы каждый должен решать сам… Я пыталась ему объяснить, что сама не понимаю, что происходит, но он… Я даже не рассказывала ему, как все страшно было на самом деле, пожалела… Настька, я ему совершенно не нужна, понимаешь, совершенно… Так, кукла для постели… Но… Но ведь он был такой хороший, он такие слова говорил… Раньше… И еще… Насть, что, мужики все такие трусы? Ведь твой Женька совсем не трус, хотя с виду вовсе не герой…