Ворон из пустого гроба - Тисато Абэ

увидел, что осталось после обезьян, осознал, что был очень самонадеян.

– Значит, решил научиться драться, чтобы защищаться от обезьян? Потому что это и твоя проблема? – Итирю выглядел гораздо серьезнее, чем раньше.

– Ну что ты! – засмеялся Сигэмару. – Как ни тренируйся, с целой толпой чудищ в одиночку ничего не сделаешь. Да и когда лазейку обезьян нашли на дне колодца в Тюо, стало ясно: если по-настоящему хочешь что-то защитить, нельзя просто встать перед домом и размахивать палкой. Хотя не знаю пока, чему научусь, став Ямаути-сю. А все-таки думаю, сумею куда больше, чем просто охранять собственные ворота. Не хочу больше подбирать окровавленные волчки. И если вдруг такое случится снова, не хочу сожалеть: мол, лучше бы я не примирился с тем, что есть, а стал Ямаути-сю – может, оказался бы способен на что-то большее. Наверное, мне повезло, что я вовремя это сообразил, пока еще мог поступить сюда.

– Я тебя очень хорошо понимаю, – тихонько сказал Юкия, однако на лице его, напротив, отразилась радость, и он шутливо добавил: – Я рад, что мы подружились, Сигэ. Непременно попадем с тобой в Ямаути-сю.

Сигэмару поднял глаза на потолок:

– Только знаешь, у меня худшие баллы за письменный экзамен. Не уверен, сумею ли окончить академию.

Услышав эти слова, Юкия прыснул и звонко расхохотался:

– Не бойся, я помогу. Письменные экзамены нам не помеха!

– А ну, подъем, бездельники. В колокол уже звонили!

На следующее утро крик Итирю разбудил Сигэмару. С него сорвали одеяло, в глаза слепил яркий свет.

– Доброе утро.

– Дрыхнуть дольше сэмпая – ну и наглец же ты, «семечко»! Быстро собирайся – и на завтрак! – весело проорал Итирю и пружинистым шагом выбежал наружу.

Сигэмару огляделся, протирая заспанные глаза: соседняя постель уже убрана, а сам Юкия сменил пижаму на уэ и, выпрямившись, сидел у его подушки.

– Доброе утро, Сигэ!

– Привет. Как ты рано встаешь.

– Я чутко сплю. Поэтому от колокола проснулся, – со смехом ответил друг и протянул Сигэмару полотенце. – Сегодня церемония для новеньких, поэтому завтрак будет чуть пораньше. Идем скорее.

– Ясно.

После завтрака Итирю ушел с другими сэмпаями. Первогодков здесь же выстроили по росту прямо в столовой и ненадолго покинули. Вскоре к ним влетел один из управляющих.

– Все готово. Быстро шагайте друг за другом и не шептаться! – С этими словами он встал во главе, перед Юкией, и пошел вперед.

Новички послушно двинулись следом, и колонна направилась в большой зал, который им показали вчера.

Началась церемония. Вдоль стен просторного зала выстроились «побеги» и «стволы», а на почетном месте перед алтарем ждала шеренга пожилых мужчин – видимо, наставники. Все присутствующие были в одинаковых уэ одинакового черного цвета, и лишь наставники перекинули через плечо разноцветные ленты.

Раздалась команда, и сэмпаи дружно поклонились алтарю в честь божества Ямагами, новички тут же повторили за ними. По сравнению с сэмпаями, которые двигались так слаженно, что казалось, можно было услышать свист рассекаемого воздуха, у новичков это выходило неловко, вразнобой.

После поздравлений с поступлением в Кэйсоин наставник сообщил первогодкам правила академии и дал несколько напутствий. Сигэмару, самый высокий среди однокурсников, оглядел зал, стоя в хвосте колонны. Его позабавило, насколько отличались новички от старших ребят, пусть даже он видел их только со спины.

Назидания затягивались, и внимание новеньких стало рассеиваться. Кое-кто заерзал, однако стоявшие рядом сэмпаи даже не шелохнулись. Прямые и несгибаемые, будто внутри них какие-то стержни, спины воспитанников сразу выделялись в общей массе.

«Интересно, буду ли я таким же через год», – подумал Сигэмару, и тут наставник замолк. Затем, чтобы вручить мечи кадзё, вперед вышел другой мужчина. Ему было под семьдесят, в волосах проседь – это Сёкаку, старший наставник и глава академии Кэйсоин. Его уэ напоминало рясу верховного жреца, опоясанную темно-лиловой лентой с золотой вышивкой. Не скажешь, что он хорошо сложен, но лицо светилось умом и одновременно выглядело сурово.

От имени первокурсников выступил Акэру из Западного дома, который прошлым вечером спорил с Юкией. Он принял у Сёкаку меч без всякой робости и держался очень солидно – даже не скажешь, что он младше Сигэмару.

Подождав, пока юноша вернется на место, глава академии заговорил:

– Новые воспитанники! Прежде всего позвольте поблагодарить вас за то, что прибыли в Кэйсоин. Спасибо вам!

Как ни странно, поздравительная речь главы академии началась скромно. Он продолжил звучным голосом, глубоким для его возраста, так что обратил к себе даже взгляды тех, кто успел потерять интерес.

– Мы приветствуем вас. В этом году желающих поступить в академию больше, чем раньше. Нет сомнений, что вы – те, кто прошел все экзамены и оказался здесь, – люди талантливые, что вы наша надежда, которая определит будущее Кэйсоин. Кэйсоин верит прежде всего в независимость, самостоятельность и реальные способности. Имея способности, можно добраться до любых вершин без всяких ограничений извне. Мы клянемся в верности лишь дому Сокэ и Золотому Ворону. Но сейчас нашу страну постиг небывалый кризис.

Сёкаку заговорил тише и вдруг замолчал, медленно обводя взглядом зал.

– Вам придется защищать дом Сокэ, а следовательно, защищать Ямаути. Я надеюсь, вы понимаете, что для этого предстоит рискнуть своей жизнью. Поступайте так, чтобы остальные воспитанники не чувствовали стыда.

Закончив свою речь, глава академии вернулся на свое место. Сигэмару тихонько вздохнул с облегчением: приветствие оказалось гораздо короче, чем он ожидал. Церемония шла своим ходом, но заключительные слова прервал шум снаружи.

– Господин директор!

В зал с перекошенным лицом влетел один из руководителей, и сидевшие на почетных местах наставники зашевелились, услышав, в чем дело.

– Пропустите!

Подчиняясь указаниям, озадаченные «семечки» освободили центр. Они с испугом вертели головами, но довольно быстро появились люди в ярких одеждах. По залу пронесся шум.

– Это господин Нацука! – раздался среди шепота изумленный голос.

Сигэмару тоже оглянулся, и в глаза ему бросился необычно крупный мужчина. Тот мог похвастаться крепким телосложением, удивительным даже для немаленького Сигэмару. Одежда не скрывала его мускулы. Уэ вошедшего оказалось связано в форме куртки катиэ, голова оставалась непокрытой, наспех подвязанные волосы походили на хвост тануки[8] в зимней шкуре. Улыбка обнажала клыки, огромный орлиный нос и ярко сверкающие глаза производили неизгладимое впечатление. Иными словами, не походил он на сына дома Сокэ.

Тут Сигэмару заметил молодого человека позади первого, точно под его защитой. Вот этот уже вполне напоминал аристократа из Тюо. Он тоже был высок, хотя пониже своего спутника, и держался с достоинством. По спине сбегали ровно подстриженные волосы, поверх лиловых одежд священника наброшена золотая накидка. Словно вырезанные скульптором, благородные черты