Ночь самой дорогой любви - Лиза Бетт

— Заметано. Спокойной ночи, — закрыв глаза, я улыбнулся.

— Спокойной ночи.

В трубке послышался звук, похожий на шелест простыни. Вероятно, она устраивается поудобнее.

Это еще один человек в моей жизни, чьей дружбой я дорожил так же сильно, как дружбой с Захаром. Она всегда была для меня, как сестра. В школе я списывал у нее, но чаще она у меня. Сидели за одной партой. Защищал её от хулиганов. Хотя она сама кого хочешь ушатает.

Моя принцесса. Арина.

В вашей жизни бывали моменты, когда хочется выбежать в поле и заорать во всю глотку? Ну, или свернуться клубочком и рыдать, чтобы воздуха не хватало? Или взять пистолет и всадить всю обойму в неугодного вам человека, желательно громко крича и рыдая? Вот последний вариант вообще огонь.

Я смотрела на брата и молчала. Если бы взглядом можно было убить, он уже давно был бы без чувств.

— Прости, я обязательно их выкуплю.

Дебил блядь.

— Лика, прости. Ну дались тебе эти сережки! Купим новые.

Сережки. Он думает всё это из-за сережек.

И тут мне стало смешно. Может, это истерика, начинавшаяся где-то внутри, выходит на поверхность. Сначала я смеялась тихо, лишь плечи подрагивали, от внезапного приступа смеха. Затем добавился голос. И вот теперь, я просто не могла остановиться. Я ржала, согнувшись пополам и хватая ртом воздух. Так, наверно, смеется Джокер. Зло, захлебываясь болью и обидой.

Честно сказать — это пиздец. Я бы даже не побоялась этого слова, полный.

Сегодня я узнала, что брат мой гондон. Ну, хватит ходить вокруг да около. Начнем сначала.

Утро началось вполне обычно. Позавтракала, оделась, умылась и бегом на пары. После обеда, забежала в библиотеку, захватила пару методичек для подготовки к госам. Надо уже начинать катать шпоры. Экзамен не за горами.

Ну и, закончив с неотложными делами, пошла домой.

В подъезде, как обычно пахло сыростью. Впрочем, ничего нового.

На площадке валялся пакет с мусором, вероятно, у кого-то закончились силы и он решил, что спускаться к бакам необязательно. Мол, пускай тут полежит. Свинья.

И только позже, войдя в квартиру, я поняла, что это мой брат оказался той самой свиньёй. Правда на то была уважительная причина.

Его привязали к стулу. Голого.

Интересно, все люди буду выглядеть жалко, если их раздеть и привязать, или это удел Савелия?

Два мордоворота стояли по бокам от него, а напротив стула, на диване сидел какой-то хмырь. Черные волосы зачесаны назад, осеннее пальто расстёгнуто, открывая миру белоснежную рубашку и классические брюки. Ни дать ни взять, Саша Белый. Правда, лишенный шарма актера, исполнявшего главную роль.

Заметив меня, один из громил подошел и встал за моей спиной. Я, как последняя дура, не успела среагировать и теперь стояла на пороге комнаты, потеряв возможность сбежать. Или позвать на помощь.

— А кто это тут у нас? — Саша Белый повернулся в мою сторону и оглядел с ног до головы. Сава в этот момент задергался, как припадочный, беспокоится что ли обо мне? А не поздновато ли?

Вопрос мой остался невысказанным. Да и произнеси я его вслух, не получила бы ответ. Кляп во рту, напрочь лишал Савелия возможности начать оправдываться.

Белый поманил пальцем, глядя на громилу и тот передал ему какую-то вещь.

И вот на этом моменте, я тоже потеряла возможность членораздельно произносить родную речь. А все потому, что в руках у того оказался мой паспорт. Узнала по черной кожаной обложке с серебристыми металлическими уголками. Что вообще сейчас происходит?

— Васильева Анжелика Игоревна, — вкрадчивый голос. Обманчиво спокойный. Пугающий. — Присаживайтесь, Лика, могу я к вам так обращаться?

Почувствовав тяжелую ладонь на своем плече, сделала два шага и буквально рухнула в кресло, справа от дивана. Оно стояло тут очень кстати. Дальше я бы не дошла.

— Поможете нам решить одну задачку? — все тот же елейный тон.

Голос бы выдал мое волнение, поэтому я молча взглянула на посетителя.

В голове роились сотни вопросов:

«Какого хуя мой брат привязан к стулу?»,

«Вы ебанулись?»,

«Вам не рассказывали, что невежливо связывать хозяев дома?»,

«Когда вы свалите?»,

«Кто дал вам право рыться в моих вещах?».

Эти и еще масса подобных готовы были сорваться с моих губ, но я взяла себя в руки и выбрала самый безобидный.

— В чём её суть?

Даже прокашливаться не пришлось. Кажется, удалось изобразить гробовое спокойствие. Лишь бы оно не переросло во что-нибудь еще такое же. Гробовое.

— Сей молодой человек, — указал головой в сторону моего родственника, — задолжал некую сумму денег мне и моим товарищам. Не волнуйтесь, деньги он отдал.

Вероятно, по моим нахмуренным бровям, Белый понял, что я не одупляю, и решил пояснить.

— Он делал ставки на спорт и, выиграв, решил заграбастать кусок побольше. Удача от него отвернулась, и он обратился ко мне за помощью. Я одолжил ему деньги и он снова их просрал. Так понятно?

Я перевела взгляд на брата и, вложив во взгляд всю свою ненависть, выдавила из себя: «Более чем».

Внутри меня начал закипать вулкан. Ты живешь с этим человеком под одной крышей, стираешь ему носки и готовишь еду, а он плюёт тебе в лицо — именно такая ассоциация пришла на ум, когда я узнала, чем занимался младший.

— Загвоздка в том, что он вернул долг с опозданием. Обещал в среду, а отдал только сейчас, когда мы его вежливо попросили, — Белый многозначительно оглядел моего сожителя и вновь повернулся ко мне.

— И вот я сижу и никак не могу решить, что попросить взамен причинённого мне беспокойства.

Брат снова задергался на стуле. Одного взгляда Белого, брошенного на громилу, было достаточно, и мясистый кулак врезался в живот моему нерадивому родственнику. Тот заскулил и затих.

И именно в этот момент, я поняла, что сошла с ума. Боль, отразившаяся на лице Савы, породила внутри меня гамму чувств. Но основными стали: страх и удовлетворение.

Пиздец, да?

Сижу и радуюсь, как моего брата избивает какой-то тип. Но мне реально обидно. Родители нас вырастили, одели, обули, квартиру сняли, за учебу заплатили, а он пошел по наклонной. Игроки, они ведь те же наркоманы, только наркотик их не доза, а азарт. Был у моей знакомой такой вот деятель, всю пенсию у бабушки вытаскал, бедную старушку не на что хоронить было. Мразь.

— Ну, так что, Анжелика Игоревна? Есть варианты?