Опороченная - Вероника Ланцет

гостиную, зная, что, скорее всего, найду его там.

Мои отношения с Томми в лучшем случае слабые. Мы учимся в одной академии и, возможно, несколько раз общались в прошлом. Учитывая, что его родители занимаются искусством, мой отец никогда не подталкивал меня к более глубоким отношениям.

Томми — неплохой человек, если не обращать внимания на тот факт, что в девяти из десяти случаях он под кайфом. Даже сейчас, когда я вхожу в зал, где толпы людей приходят и уходят, я сразу замечаю его на диване, склонившегося над столом и нюхающего кокаин.

Он едва замечает меня, когда я пытаюсь обменяться с ним несколькими любезностями, его глаза полностью остекленели.

Сделав дело, я перемещаюсь по квартире, пытаясь найти менее людное место, чтобы провести следующие пару часов, пока не смогу пойти домой.

Балкон — единственное место, где немного тише, поэтому я прислоняюсь к перилам, достаю телефон и подключаюсь к Wi-Fi.

Еще один бонус наличия контролирующего отца является то, что дома я не могу зайти на большинство сайтов. Ведь они могут натолкнуть меня на странные мысли, не подобающие дочери итальянского дона. Но мой отец — тот еще лицемер. Он не брезгует «сутенерством», чтобы получить свои ценные связи, но мгновенно приходит в ярость, если я узнаю больше, чем мне позволено.

Невероятно.

Потому что если бы я знала больше, он не смог бы больше меня контролировать.

Осознавая, что мое время ограничено, я стараюсь скачивать как можно больше бесплатных книг, поскольку если я заплачу за что-то образовательное, он сможет узнать об этом из выписки по моей карте, за которой он внимательно следит.

Ведь при всей нашей демонстрации денег, мы в них не купаемся. Отнюдь нет, поэтому он отчаянно пытается найти мне мужа.

Я сосредоточенна на своем телефоне, когда чувствую, что кто-то толкает меня сбоку.

Сморщив нос, я бросаю взгляд на лицо, одного из самых отвратительных людей, которых, к сожалению, я когда-либо имела знать — Макс Коннор.

Мне хочется вырвать, просто оказавшись в такой близости от него, и особенно когда запах алкоголя, исходящий от его дыхания, доносится до меня. Я не могу не сделать шаг назад.

— Вот ты где, Джи-Джи, — с заплетающимся языком говорит он, подходя ко мне еще ближе.

— Иди и найди кого-нибудь еще, чтобы побеспокоить, — говорю я небрежно. — Неудачник, — бормочу себе под нос.

Он, кажется, не слышит, и теснит меня в угл балкона, в его взгляде смесь злобы и похоти, от которой у меня по коже ползет отвращение.

— Да ладно тебе, Джи. Я все о тебе знаю. — Его дыхание внезапно оказывается на моем лице, и этот ужасный запах вторгается в мои ноздри.

— Отвали, — отталкиваюсь я от него, собираясь вернуться в дом.

Макс Коннор никогда не принимал отказов, доказательством тому служат многочисленные случаи, когда мне приходилось отвергать его ухаживания.

Но как только я немного вырываюсь, он выкидывает руку и обхватывает пальцами мое запястье, толкая назад.

Я ударяюсь спиной о стеклянные перила.

— Что, мать твоя, с тобой не так?

— Ну же, Джи. Я знаю, что ты этого хочешь, — он проводит носом по моему лицу, вдыхая.

Внезапно мое раздражение сменяется страхом, а сердце начинает громко биться в груди. Его прикосновения достаточно, чтобы детонировать режим самоуничтожения — единственный режим, который знает мое тело. И моя храбрость медленно исчезает, сменяясь отвращением, ужасом и паникой.

— Убери от меня свои гребаные руки, — отталкиваю его в очередной попытке отодвинуться.

— Ты столько меня динамила. Думаешь, я не знаю, что ты перетрахала половину людей здесь? Что значит еще один, а? Ты ведь знаешь, что я давно хотел оказаться между твоих сладких бедер. — Я не даю ему закончить, поднимаю руку и бью его по лицу.

— Отъебись.

— Вздорная. Мне нравится, — ухмыляется он. — Черт, готов поспорить, что эта киска такая же пылкая, как и ты. Вот как ты сводишь всех с ума. Вот как ты сводишь с ума меня, — хрипит он, и в моем животе зарождается тошнотворное чувство.

Он крепче сжимает мое запястье, занося мою руку над своей промежностью, и позволяя мне почувствовать его эрекцию.

То, что было началом небольшого приступа, перерастает в полноценную панику, когда он продолжает шептать все то, что хотел бы сделать со мной.

Нет… Только не снова.

Достаточного одного воспоминания о том, что может произойти на самом деле, чтобы перейти в режим бей или беги.

Поднимая колено, я даже не задумываюсь, когда направляю его прямо на его член, ударяя так сильно, как только могу, одновременно вырывая свою руку из его. Он отшатывается назад, сгорбившись от боли.

Но я не могу остановиться.

Поднимаю ногу, направляю каблук, и просто толкаю ее к его промежности. Внутри меня есть эта больная потребность, которая хочет, чтобы я убедилась, что он не сможет оправиться и прийти за мной. Что он не сможет причинить мне боль.

И поэтому, даже когда он лежит, я продолжаю наносить удары, его крики боли и звук моих слез заглушаются громкой музыкой.

Только когда в моем сознании появляется немного ясности, я понимаю, что мне нужно уйти. Мне нужно уйти от толпы. Мне нужно…

Мое дыхание становится рваным, я чувствую, как учащается пульс, мой разум затуманивается от того, что я знаю о предстоящей атаке.

Я едва успеваю добежать до туалета, закрываюсь внутри и опорожняю содержимое своего желудка в унитаз.

Кряхчу и кашляю, пока ничего не остается, но пульс не утихает.

Голоса в голове не умолкают.

Прислонившись спиной к холодной плитке, я обхватываю себя руками, ногтями впиваюсь в кожу, пытаясь стереть с себя его прикосновения.

Он прикоснулся ко мне.

Он прикоснулся ко мне.

Он, блядь, прикоснулся ко мне.

Я словно в трансе, мои неморгающие глаза сфокусированы на маленьком пятнышке на стене, дыхание не контролируется, поскольку я продолжаю воспроизводить события этого вечера.

Он, блядь, прикоснулся ко мне.

Есть причина, по которой я избегаю общения с людьми, как чумы. Есть причина, по которой я не могу находиться в людных местах. И есть причина, по которой я не могу даже есть в присутствии людей.

— Мне нужно успокоиться, — бормочу себе, обхватывая себя руками, словно щитом, пытаясь отделиться от событий сегодняшнего вечера.

Но видя, что мои попытки тщетны, что мой разум по-прежнему затуманен, напряжение в висках пульсирует и ком стоит в горле, я небрежно хватаюсь за сумку, высыпаю содержимое на пол и подбираю маленький пакетик с таблетками.

На шатких ногах подхожу к раковине, чтобы запить таблетку водой.

Затем