Воздушная зачистка - Константин Щипачев

И вдруг около полуночи тишину разрывает жуткий рев и грохот взрывов.

Вообще-то за пару месяцев к взрывам и стрельбе народ попривык, но сейчас кажется, что снаряды рвутся буквально под окнами ненадежных щитовых домиков. И те вот-вот сложатся, подобно карточным строениям.

Не дожидаясь сигнала с командного пункта, кричу:

— По вертолетам, парни!

Быстро похватав автоматы и ЗШ, мы выскакиваем из модуля и несемся к стоянке. И уже на бегу понимаем: душманы лупят по аэродрому реактивными снарядами.

Неприятные короткие вспышки озаряют округу. Основной целью для неприятельских стрелков являются ВПП и стоянки вертолетов, куда и предстоит попасть мне с Андреем Грязновым.

Расстояние в сотню метров, отделявшее жилые модули от стоянки, преодолеваем подстать хорошим спринтерам — за считанные секунды. Заняв места в бронированных кабинах, чувствуем себя спокойнее. Лишь бортачи, контролирующие запуск двигателей снаружи, пригибая головы, снуют вокруг машин и жестами подают установленные сигналы.

Все, движки вышли на нужные обороты, борттехник шмыгнул в грузовую кабину и захлопнул дверцы. Можно выруливать.

Ми-24 трогается с места, разворачивается и резво катит к полосе.

Взлет. Набор безопасной высоты. Спокойный голос Андрюхи в эфире:

— «342-й» справа на месте.

«Молодец, не отстает», — отмечаю я, осматривая пространство вокруг.

Внизу черно. И только справа и сзади хорошо видны всполохи пожаров на стоянке — результаты обстрела реактивными снарядами.

Услышав гул вертолетов, «духи» затихли. Однако оперативный дежурный с КП передал по радио приказ уничтожить подошедшую банду.

— Уничтожить, — шепчу я, покусывая губы. — Легко сказать! Кто бы еще подсказал, где они…

Но приказ есть приказ и надо его выполнять.

И тут приходит спасительная мысль. Нажав кнопку «радио», я связываюсь с одной из застав, обеспечивающих безопасность аэродрома и находящуюся в секторе пуска ракет.

— Да, видели точку, с которой производился пуск, — отвечает голос незнакомого офицера. — От нас далековато, поэтому ничего сделать не могли.

— Какое удаление? — уточняю координаты.

— Километров пять-шесть.

— Понял. Подсвети трассером направление.

— Сейчас сделаем, — с готовностью откликается понятливый вояка.

Через пять секунд черноту под вертолетом распарывает длинная очередь из светящихся пуль.

— Спасибо, дружище! — благодарю командира заставы. — Теперь посмотри, куда я сброшу осветительные бомбы и подкорректируй, если заметишь отклонение.

— Бросай. Подскажем…

Мы сбрасываем две бомбы САБ-250 с таким расчетом, чтобы осветители загорелись на земле.

Командир охранения снова выходит на связь:

— По дальности нормально. По направлению — левее с полкилометра. Как понял?

— Понял. Начинаю работу…

В первом заходе наша пара выпускает по указанной цели два десятка неуправляемых ракет. Затем делаем еще два захода, в которых мы расстреляли весь боезапас ракет и снарядов к бортовым пушкам.

Следует перезарядить оружие или пересесть на аэродроме на другие машины.

— Идем на базу, «342-й», — беру я обратный курс.

Выполняем заход по кратчайшему маршруту и садимся на полосу. На стоянках нас уже поджидают два других вертолета — заправленные и с полным боекомплектом. Быстро взлетаем и через двадцать минут снова находим обозначенную наземной заставой цель…

В результате обнаглевшая банда душманов уничтожена.

Как выяснилось позже, в результате обстрела джелалабадского аэродрома, бандиты выпустили более двух десятков реактивных снарядов, повредив один вертолет и тяжело ранив двух военнослужащих полка.

К сожалению, этот ночной обстрел не стал последним в череде боевых будней вертолетчиков из Боровухи…

Гаффар в довоенной жизни успел получить инженерное образование. Он был рослым, смуглым, слегка худощавым мужчиной с темными, усталыми и полными скорби глазами. Уравновешенный, грамотный и чрезвычайно понятливый в технических вопросах.

Дарвеш вообще не имел образования. Обычный мужчина среднего роста с нормальным телосложением. Кожа лица и рук была чуть светлее, чем у соплеменников и к тому же пестрела мелками шрамами, вероятно, от перенесенной еще в юности болезни. Дарвеш отличался подвижностью и крайней вспыльчивостью; много говорил и спорил, отчаянно помогая жестикуляцией, без которой, похоже, не мог обойтись, объясняя простейшие вещи. Он никогда не вдавался в тонкости изучаемых предметов и производил впечатление пустого, поверхностного человека. Некоторые из его черт и привычек поначалу настораживали Маккартура. И все же прошлые боевые заслуги перевесили негатив.

И, сделав для себя окончательный выбор, капитан Маккартур взялся готовить Гаффара с Дарвешем к первому боевому заданию. Почему для себя? Да потому что последнее слово, к сожалению, оставалось не за ним. Подготовленных его стараниями специалистов потом обязательно протестирует главный военный советник. А закончится все вердиктом пакистанского бригадного генерала Мохаммада Юсуфа, всецело отвечавшего за подготовку расчетов «Стингеров» для афганской оппозиции…

— Основной боевой единицей ПЗРК «Стингер» является… Основной единицей является расчет в составе… — мямлил Дарвеш, позабыв от напряжения о дурацкой привычке сопровождать каждое слово взмахом правой руки. — Является расчет в составе командира и стрелка-оператора.

— Правильно. Перечисли, что имеется в их распоряжении, — недовольно скривился Эдди.

— Э-э… Шесть ЗУР в транспортно-пусковых контейнерах. Потом… еще электронный блок оповещения и отображения воздушной обстановки.

Материал Дарвеш худо-бедно знал. Но у Маккартура складывалось странное впечатление, будто знания эти курсант оставляет в своей памяти лишь на короткий срок — для тестирования и экзаменов. И что стоит выпустить его в «самостоятельное плавание», как выбросит он из башки все эти замысловатые инструкции и будет действовать, полагаясь черт знает на что. На интуицию, на опыт работы с устаревшими переносными комплексами, на Аллаха…

Вздохнув, капитан задал следующий вопрос:

— Каково главное условие первого этапа любой операции?

— Главным условием на первом этапе операции является… Самое главное… — опять послышался неуверенный лепет. Взгляд афганца беспомощно рыскал по висящим на стене плакатам, по сидящему рядом единоверцу, по стоящему напротив молодому американцу… Вдруг в глазах блеснул лучик надежды; будто вспомнив о чем-то крайне важном, он выпалил: — Скрытность?