Извилистые тропы любви - Сьюзен Кросби

– Очень мило. Оно что-то значит?

– Это имя моего отца. До того как он превратился в хиппи и стал называть себя Джорни.

– Так вы дитя хиппи? – рассмеялась Кэсси.

Хит не сразу отреагировал на ее слова, а несколько секунд разглядывал ее. Она не сумела понять, почему.

– Правильно, – наконец сказал он. – А мама называет себя Кристалл. Они живут в коммуне в Нью-Гэмпшире.

– Вы там выросли?

– Да. Я не мог дождаться, когда уеду в колледж. – В голосе Хита чувствовалась нежность. – Они на макробиотической диете, – добавил он.

– Это цельные зерна и сырые овощи, да?

– Это – картон.

– Я люблю стейки, – улыбнулась Кэсси.

– Я тоже. И заказываю их.

Даниэл завозился. Кэсси сжала руки. Ей так хотелось подержать его, а Хит не предлагал. Тогда она нагнулась над малышом и запела: «Ты веселый паучок…»

– Не надо!

– Не надо что? – Удивленная его страстным тоном, Кэсси села на место. Малыш жалобно хныкал.

– Петь.

– Почему не надо петь? Младенцы любят пение. Это их успокаивает.

– Я не обязан объяснять. – Хит пытался укачать сына, но тот крутился и капризничал.

– Может быть, он голодный? – спросила Кэсси, озадаченная поведением Хита.

– Он выпил целую бутылочку прямо перед вашим приездом.

– Может быть, ему надо поменять памперсы? Хотите, я проверю?

Хит не ответил, и Кэсси посмотрела ему прямо в глаза. Он боится довериться мне, поняла она.

– Я хорошо позабочусь о нем, – ласково проговорила она.

– Да. Ладно, – пробурчал Хит после десяти секундного разглядывания Кэсси.

Кэсси взяла малыша, и Даниэл устроился у нее на руках, будто там ему и место.

Будто там ему и место.

Кэсси не говорила о чувствах. Но ей пришлось сморгнуть слезы, когда любовь к этому совершенно незнакомому существу переполнила ее. Беспомощный маленький мальчик. Мама бросила его. А отец так хотел все делать правильно. Но для этого ему надо снова раскрыть сердце и душу. Научиться смеяться и жить среди людей. Вернуться в мир. Даниэл не должен расти отшельником, потому что его папа выбрал такую жизнь.

– У вас есть памперсы? – спросила она.

– В детской. Идите за мной. – Хит провел ее через холл в спальню, такую яркую и солнечную, что Кэсси показалось, она попала в другой дом.

– Как здесь хорошо. Это Ева помогала вам обставить комнату?

– Нет. Я хотел сделать сюрприз.

Кэсси положила Даниэла на пеленальный столик. Осторожно, чтобы не побеспокоить пупочек, поменяла ему мокрые памперсы на сухие и снова завернула. Малыш все еще ворчал. Девушка прижала его к груди и стала качать взад-вперед. Вскоре Даниэл успокоился и заснул.

Хит крутился возле них словно коршун, не сводя глаз с сына.

– Где вы научились так обращаться с детьми?

– Ну… у меня было время для этого.

– Сидели с малышами?

– Не совсем так. Я провела много времени в приемных семьях. А там всегда есть свои младенцы.

Кэсси почувствовала его напряженный взгляд, но сделала вид, что не замечает. Она терпеть не могла, когда ей сочувствовали, узнав, через что она прошла. Все это в прошлом. А теперь она сидит в кресле-качалке, растроганная и расслабленная, потому что держит на руках Даниэла. Она тихонько покачивается, а он спит.

– Мне нужно нанять няню. – Хит склонился к ней, не отводя от нее взгляда.

– Это было бы хорошо.

– Я могу воспользоваться вашей помощью, чтобы найти ее?

– Моей? – Кэсси удивилась. Что она знает о найме нянь? – Для этого есть специальные агентства. Я могу только проверить прошлое кандидаток, которых вам предложат. Найти семьи, в которых они работали…

– Это будет великолепно. – Он положил руку на крохотное плечико Даниэла. – А до тех пор вы останетесь здесь и будете помогать мне?

– Вы знаете, как заботиться о младенце.

– Я знаю, что его надо накормить, менять памперсы, купать. – Хит встретился с ее недоуменным взглядом. – Я уже кормил его из бутылочки. Но я знаю, что забота о малыше это больше, чем согреть бутылочку и сунуть в рот соску.

Кэсси смотрела в невинное лицо Даниэла. Она готова была ради него перевернуть землю. Она хотела, чтобы у него был дом, где бы он рос счастливым, а не просто выживал. Она хотела видеть, как он растет, улыбается, говорит первые слова. Но у нее уже было опасное и глупое влечение к Хиту. А у Хита – больше проблем, чем ей хотелось бы.

И был еще один момент, самый главный. Она не может провести ночь вне дома. Он узнает…

– Я не могу, – сказала она. – Мне очень жаль, но я не могу.

Некоторое время спустя Кэсси открывала дверь своего кабинета. Входя в него, она посмотрела на часы. Всего лишь десять. А ей казалось, что уже очень поздно. Она покинула Хита в таком состоянии, что ее все еще трясло. Покинула Даниэла. Она хотела остаться. И не могла остаться. Никогда в жизни Кэсси так не разрывалась надвое.

Она не стала сидеть в одиночестве, а направилась к своему коллеге и приятелю Джеймсу Паладину. Тот встретил ее усталой улыбкой.

– Мы здесь вторую субботу. Ни отдохнуть, ни выспаться. – Он показал на гору бумаг на письменном столе. – Когда ты шла сюда работать, ты знала, что не будет ни одного свободного дня?

Кэсси улыбнулась в ответ и села напротив него.

– Почему ты звонил? Что случилось?

– Был звонок от Сэма Ремингтона.

Сэм – один из больших боссов Департамента расследований при Американском Красном Кресте. Он работает с периферийными отделами, которые находятся не в Лос-Анджелесе. Второй босс – Куин Джерард, ее непосредственный руководитель. Но Куина сейчас нет, он расследует дело вне города.

– Новый случай?

– Похоже. Но не для меня. Для тебя.

– Почему Сэм не позвонил прямо мне?

– Он сказал, что твой телефон отключен.

Да, правильно. Кэсси отключила его, когда возвращалась в город. Ей не хотелось говорить с Хитом, а Джеми позвонил в ту минуту, когда она снова включила телефон, и попросил встретиться с ним в офисе.

– Жена Сэма… – продолжал Джеми.

– Сенатор Дана Стерлинг?

– Да. Так вот, Дана дружит с твоим новым клиентом, Хитом Равеном.

– Правда? – Интересно, как это они подружились? Очевидно, это произошло до того, как он превратил свой дом в тюрьму.