Сагертская Военная Академия - Наталья Самсонова

— То есть идеально, — кивнула сама себе бабушка и с гордостью добавила: — Я старалась. Если честно, то я надеялась, что эти наряды вам не пригодятся, но… Всегда стоит иметь запасной вариант!

А с другой стороны, после всех сказанных слов странно было бы ожидать другого фасона. И я, оставив Нольвен позади, подошла ближе к двум манекенам, стоящим впереди всех вешалок.

Свой костюм я опознала сразу — синее с золотом. Узкие брюки насыщенно-небесного цвета, золотая рубашка с пышным бантом у горла и узкий удлиненный жакет, облегающий фигуру. Радовало одно: хоть у жакета и был неровный нижний край, он доходил до середины бедра. А значит, хоть какие-то приличия сохранялись.

У Нольвен был точно такой же костюм, только цвета — насыщенная зелень и серебро.

— А вообще, — сказала Нольвен, когда мы переоделись, — это великолепно!

— И ткань надежно зачарована, — покивала довольная Мера. — Не мнется, не пачкается, не рвется! Ну, порвать-то ее можно, и запачкать тоже, но это надо сильно постараться. Давайте-ка, девоньки, начаруйте себе по табуретке, и мои гребни заплетут вам косы. Сама-то я ни разу не плетунья.

Тут я с содроганием припомнила единственную её попытку сотворить на моей голове подобие косы. Сколько волос тогда пало в неравной битве! Страшно вспомнить. И сколько еще бойцов погибло, когда матушка разбирала на локоны то, что наплела Мера… Зато мне не пришлось врать — мама сразу вздохнула: «Сама плела?»

Вспомнив это, я немного загрустила. Мама ведь любила меня, наверное. Хоть немножко?

– Не вешай нос, все образуется. — Бабушка подпихнула меня в бок, и я плюхнулась на трансформированный лисонькой табурет.

В тот же момент из шкатулки выпорхнули сразу два гребня и ворох лент. За пару минут мы с Нольвен обзавелись идеальными прическами. Больше всего Мера уважала «походную женскую косу» — множество тугих косиц, сливающихся в одну. Как говорила бабушка, когда-то давно такая коса плелась дома и расплеталась только по возвращении из похода. А от грязи и насекомых спасала магия. Сейчас, с развитием платов и порталов, необходимость в таких прическах отпала. Но многие студентки военки предпочитают именно косы. Их, в конце концов, удобно прятать под капюшон, чтобы во время дуэли не мешались.

— Пятьдесят на пятьдесят, — сказала бабушка, как будто в ответ на мои мысли. — Половина военки ходит с короткой стрижкой, половина — с такой косой. Если хотите, запишу вас к своему парикмахеру. Острижем все.

Мы с Нольвен испуганно переглянулись и тут же принялись уверять бабушку, что коса — это лучшая прическа на свете.

— Хотя потом и будет болеть голова, — добавила я, — очень уж тугое плетение.

— Надеюсь, — хмыкнула бабушка, — что головы у вас будут болеть от молодого вина, а не от прически.

Время до назначенного часа пролетело незаметно. Ближе к вечеру бабочки налились цветом и принялись едва заметно светиться. А бабушка, вытащив свою аптечку, начала пичкать нас зельями. Как она пояснила, молодое вино — это прекрасно, но приличные девочки пьют не пьянея, а потому надо помочь организму справиться с предстоящими трудностями.

— Хотя, если вас принесут, — задумчиво добавила Мера, — я ругаться не буду. Но обязательно поглумлюсь наутро.

— Возникает желание пить морс, — шепнула Нольвен. — Чувство юмора у Меры — исключительное.

— Я вся — исключительная, — безапелляционно заявила бабушка и хлопнула в ладоши. — Ну красавицы же! Только не забудьте сменить домашние туфли на подходящую обувь.

Подходящей обувью оказались дуэльные ботинки — плотная подошва и высокое шнурованное голенище.

— Они, — Нольвен неуверенно кашлянула, — они немного по цвету не подходят.

— Я не экономлю, — фыркнула Мера, — надевайте. Магия цвет сама подгонит. Так, косметика вам, юным и красивым, не нужна. Но! Чудесное заклятье сделает ваши брови и ресницы темнее. Остальное излишки. Ох, чуть не забыла.

И к бабушке подлетела увесистая шкатулка.

— Серьги, — возвестила Мера. — Тебе, Нольвен, изумруды в лунном серебре, а для тебя, Мэль, черные бриллианты в золоте. И довольно: переизбыток украшений никого не красит.

— Это слишком, — выдохнули мы с Нольвен в унисон. — Нам тогда еще пара боевых магов потребуется — защищать твои серьги.

— Боевых магов сами подцепите, — подмигнула Мера. — А серьги эти я ни разу не надевала. Это все Кенрик дары засылает, в бесплодных надеждах вернуть меня в семейное лоно.

Взяв серьги из рук бабушки, я тяжело вздохнула. Они были великолепны: от ажурной окантовки камня вниз спускался крохотный листочек, украшенный… Украшенный какими-то крохотными камушками. Чтобы сберечь свои нервы, я не стала спрашивать, какие еще камни использовались для создания этой красоты.

«Буду думать, что это хрусталь. Или стекло», — мрачно подумала и примерила серьги. Они не должны были подойти к сине-золотому наряду, но… Секундная вспышка магии, и дуэльные ботинки меняют цвет — синий, золотой и черный.

— Ажуре-еть, — выдохнула Нольвен, когда вдела выданные ей серьги.

— Именно, — Мера воздела палец, — если порадуете бабушку и хорошо окончите — будут вашими. Вместе с остальным барахлом.

— Барахлом? — переспросила я.

— К твоим, лисонька, сережкам еще есть браслет и кулон. А к твоим, Мэль, два кольца и кулон. Так что бейте лапками, девоньки.

Мы переглянулись и решили, что «лапки» жалеть не стоит. Не столько ради украшений, сколько для себя, но… Такая красота пойдет бонусом.

Перед выходом из дома мы с лисонькой посмотрелись в огромное зеркало, созданное Мерой. Там отражались две выпускницы военки, вокруг которых по какой-то неизвестной причине летали иллюзорные бабочки целителей.

— Обновим заклятье, — синхронно выдохнули мы.

— И вперед, — азартно кивнула Мера. — Жду. Защита дома уже настроена на вас. Если до утра не явитесь, приду за вами в казематы.

— Явимся, — уверенно произнесла я. — В казематах нам делать нечего. Там темно, сыро и холодно.

Бабушка с интересом на меня посмотрела:

— Это верно. Вопрос в том, когда ты успела это узнать.

— Запомнила по твоим рассказам.

— Ну, знаешь, лучше всего познавать жизнь на личном опыте, — подмигнула мне Мера и задумчиво добавила: — Хотя, возможно, это не тот случай.

Попрощавшись с бабушкой и получив на дорожку несколько незаконных советов из разряда «Как быстро и весело поджечь кабак», мы вышли на улицу.

— На нас смотрят, — тяжело вздохнула Нольвен и расправила плечи. — Пусть смотрят.

И на нас действительно таращились. Это смущало. Страшно представить, что бы мы чувствовали, если бы не заклятье!

«И страшно представить откат». Я поежилась.

— Давай через парк? — предложила Нольвен. — И путь сократим, и на цветы посмотрим. Говорят, что парку подарили какое-то редкое растение — ложный лилейник. Оно выглядит как лилейник, но не лилейник.