Прочь от тебя - Айрин Лакс

- Я... Я...

- Если сейчас не продашь мне этот сраный грузовичок, я перемахну через прилавок и возьму его сам.

Девица смотрит на меня испуганно и всё же выполняет мою просьбу. Я отсчитываю ей деньги.

- Сдачу себе оставь. За моральный ущерб.

Прижимаю эту машинку к себе и тороплюсь обратно. На выходе едва не сбиваю с ног заходящего внутрь мужчину, бурчу под нос извинения и спешу к детскому саду. В голове вообще ни одной путной мысли. Криво усмехаюсь - смешно от самого себя. Мне в лицо прямым текстом дали от ворот поворот, а я пытаюсь выудить хоть что-то из сложившейся ситуации. Я успеваю вовремя. Как раз начинают тянуться первые мамашки с радостно галдящими малышами. Я прохаживаюсь по бордюру, не спуская глаз с дверей. Через минут десять появляется Катерина, держа за руку мелкого пацанчика. Смешной такой - маленький крепыш, лицо серьёзное. Что-то рассказывает своей маме. Смотрю попеременно на Катю и на него, пытаюсь понять, на кого он больше похож. Глаза и рот явно не Катины...

Чёрт, пока разглядывал, упустил момент, а бежать вслед и окликать как-то стрёмно. Держусь немного поодаль с этим красным грузовичком под мышкой. Катя полностью увлечена сыном, не смотрит на других прохожих. Улыбается так незаметно, одними уголками губ, но лицо неуловимо меняется от этой лёгкой улыбки. Хочется встать напротив и глядеть до одури на это тонкое лицо, когда оно освещается такой улыбкой. А еще больше хочется стянуть резинку и распустить волосы. Отчего-то кажется, что они мягкие и невесомые, как пушистые белые головки одуванчиков.

Я залезаю в ту же самую маршрутку и вылезаю из неё первым. Катя крепко держит за руку малыша, пока тот с серьёзным видом пытается своими крошечными ножками преодолеть высокие ступени маршрутки. Я подхватываю его на руки, помогая спуститься, и тяну руку следом. Она машинально опирается на мою ладонь.

- Спасибо, - поднимает глаза и осекается, узнав меня.

- Не за что, - улыбаюсь я. Почему-то рот сам по себе расползается в улыбке, едва стоит взглянуть ей в лицо.

- Мама, а кто этот дядя? - подаёт голос малыш.

Я присаживаюсь перед ним на корточки. Да, глаза точно не Катины - карие, чуть более вытянутые.

- Я - Денис, а тебя как зовут?

- Саня, - важно заявляет мальчишка и пожимает мою протянутую ладонь.

- Ну привет, Саня. Как дела у тебя?

- Класс! - он оттопыривает большой палец.

- Здорово. А знаешь, кто это?

Я протягиваю ему машинку.

- Даа!

Глаза Сани сразу загораются огоньком. Он протягивает руку, но потом отдёргивает её и смотрит на Катю. А та всё это время стоит без малейшего движения, словно замершая статуя.

- Маам?

- Ты же знаешь, Саша, что нельзя ничего брать у чужих.

- А мы уже познакомились, правда?

Лицо Кати вспыхивает, она берёт сына за руку.

- Саш, пойдём на качели покатаешься.

В метрах двадцати от остановки - уличная игровая площадка. Ничего особенного - старые железные горки и качели, кое-какие турники и покосившийся грибок. Но в глазах трёхлетки всё выглядит совершенно иначе. Он охотно шагает в том направлении, едва не переходя на бег, и сразу же взбирается на горку.

- Мама, Дени, - машет он сверху и лихо скатывается вниз.

- Молодец, - радостно улыбается ему Катя, потом смотрит на меня. Выражение лица мгновенно меняется, брови чуть хмурятся. Она словно заставляет себя выглядеть более взрослой, чем есть на самом деле.

- Самое время уйти.

Это она уже мне говорит.

- Почему ты меня гонишь прочь?

Она теряется на мгновение от такого вопроса, сцепляет руки замком, переводя взгляд на сынишку.

- Разве это не очевидно?

- Для меня - нет.

- Такой настырный, да?

Я пожимаю плечами. Самому ещё непонятно, отчего прицепился к ней как репейник.

- Да вот нашло что-то...

- Значит, как нашло, так и сойдёт.

- Злая ты, Катя.

- Уже и имя выяснил?

- Так соседи же.

- Ты же сказал, что не живёшь там?

- Сейчас еще нет, но мало ли... Вдруг придётся перебраться на старое место. Вот и станем соседями.

- Спасибо, не надо.

- Ну это уже не тебе решать, - внезапно захотелось пойти и попросить жильцов освободить квартиру. В голове завертелись шестерёнки, запущенные на полную мощность: предложу поменять шило на мыло. Я живу во второй своей однушке, за пару микрорайонов отсюда. Какая разница, где им снимать? А у той хаты и состояние получше, и сам район благоприятнее...

Катя собирается сказать мне что-то в ответ, но подбегает Санька.

- Ладно, я пойду. Не буду тебя смущать. Держи, Саня, это твоё.

Я всё же всовываю в руки малышу эту игрушку.

- Держи, не бойся. Это мама твоя купила, но меня попросила у себя подержать. Сюрприз тебе сделать хотела.

Выполнив задуманное, я торопливо удаляюсь прочь, едва ли не трусцой. Не станет же она гнаться за мной, чтобы вернуть детскую игрушку. Оборачиваюсь и кричу издали:

- Ещё увидимся!

Санька машет мне изо всех своей ручонкой. А Катя молча смотрит мне вслед, едва взмахнув рукой. Хотелось бы верить, что в этот момент она улыбалась хотя бы самую малость. Но издали непонятно то ли действительно улыбнулась, то ли это просто игра света и моего воображения, сражённого наповал одним точным выстрелом.

Встреча с Кириллом выбила меня из колеи. Я и не думала, что он бросится на мои розыски. Ведь за всё то время, что прошло с момента нашего развода он почти ничем не давал о себе знать. Только в первый месяц после получения заветных бумаг о разводе его штормило и периодически прибивало к нашему берегу. Общение по большей части происходило исключительно в формате телефонной связи: постоянные звонки, смс. Трудно было назвать полноценным общением поток его желчной злобы. Иногда его автомобиль появлялся под окнами дома и во дворе, где я жила. Изредка я сталкивалась с ним, но всегда на расстоянии и при большом скоплении народу, в людных местах. Но сегодня... Как только узнал, куда я уехала и где сняла квартиру? Вариант был только один.

Саша уже спал, утомившийся за целый день, а меня всё ещё мелко потряхивало ознобом от случившегося. Я посмотрела на часы - начало одиннадцатого. Не поздновато ли для звонка? Но всё же набрала номер тёти Нади. Я сложила один плюс один и решила, что это она рассказала бывшему мужу, где меня можно найти. Вспомнила её неподдельный интерес к разрушенной семейной жизни, возникший внезапно.

Удивительно, но трубку она взяла сразу: