Второй год - Роман Пастырь

Пушка, ну твою ж мать… Куда ты полезла, чтоб тебя?!

Рыжая поправила капюшон, подошла к деревянной стрелке, огляделась и о чем-то заговорила с парнями. С теми, которые с наших улиц. Договорились с ними в группу собраться?

— Ты чего? — спросил меня Гатс.

На эмоциях я выругался, чем и привлек внимание.

В схроне, где Стропо сидел, нас поджидали маскировочные накидки. Черные костюмы шиноби, конечно, крутая штука, но в этом лесу они слишком приметные. Поэтому нам и выдали серебристо-сине-коричные накидки, в которых мы сразу терялись на общем лесном фоне.

Наш отряд разделился на две части. Одна ушла на левую сторону от основного маршрута, вторая на правую. Я находился в левой. Также две эти группы делились на малые отряды по три-пять человек. Кто-то сразу ушёл вперед, а кто-то остался встречать. Очевидно, что кандидаты быстро растянутся по всему маршруту, и в зависимости от того, сколько их будет, нам придётся как-то поспевать быть сразу в нескольких местах.

В общем, стояли мы с Гатсом на опушке, закутанные в накидки, метрах в ста от точки высадки, находясь чуть выше берега, откуда открывался неплохой вид.

Стояли уже с час, успели заскучать, и ругался я пусть и сквозь зубы, но это было сродни грому в тихой комнате.

— Там моя знакомая, — не стал я скрывать.

— Рыжая? — Гатс видел то же, что и я.

Других девушек на берег не высадилось, поэтому догадаться было нетрудно.

Кандидаты были одеты кто во что горазд. Пушка ещё молодец. В теплой куртке, добротных штанах и крепких ботинках заявилась.

— Она самая. Старая подруга.

— Я не ослышалась? — из тени шагнула Калия. — На берег высадилась подружка Спартанца?

Я бы пошутил на тему ревности, но что-то как-то не до шуток было.

Лодки продолжали прибывать, одна за другой. Пока мы говорили, высадились ещё три группы. В каждой от семи до десяти человек. Итого уже почти сорок кандидатов. Речка хорошо просматривалась, и я видел, будет ещё больше. Думаю, человек пятьсот сюда точно доберется.

— Гатс, он что, засмущался и дар речи потерял? — обратилась Калия к парню.

— Видимо, да. Раз даже не пошутил на тему ревности, — с невозмутимым лицом ответил Гатс.

— При чем тут ревность? — спокойно ответила девушка. — Просто мне очень интересно, как теперь Спар собирается решать для себя моральную дилемму. Останется в стороне, если её будут насиловать?

— Заткнись, — прошипел я. — Сейчас ты реально черту переходишь.

— Оу, дело плохо, — сказала она осуждающе и покачала головой.

— А вопрос и правда хороший, — встал на её сторону Гатс, бросив взгляд на меня. — Сможешь ли ты сохранить беспристрастность?

— Ты бы смог? — резко ответил я.

— Не знаю, — подумав, сказал Гатс, — Она уходит.

— Что будешь делать? — спросила Калия. — Ты слышал Мастера. Никаких любимчиков. Слабачка нам в учениках не нужна.

— Она не слабачка, — машинально ответил я.

— Тогда тебе не о чем беспокоиться, — с насмешкой ответила Калия.

Дерьмо-то какое. Зачем Пушка сюда поперлась? Чем она думала?

— Мне вот что ещё интересно, — продолжала говорить Калия. — Чего девчонка здесь забыла? Неужто ты, Спар, трепался, как круто учиться у Мастера?

— Наоборот. Говорил, что здесь полная жесть.

— Но говорил? — уточнила Калия.

— Говорил, — не стал я отрицать.

— И про камни, скорее всего, упомянул.

— Там и упоминать не пришлось… — начал было я, но резко заткнулся.

Что видела Пушка за лето? Спартанец, который пропал год назад, внезапно возвращается, убивает Карамельного, спасает из плена Ваську, попутно избивает пятьдесят парней, а через день вытаскивает её из камеры. Не проходит и месяца, этот парень захватывает власть во всём восточном районе. Заодно исполняет мечту девушки — учит её стрелять. Чем подтверждает — у Черного мечника обучают и этому.

Калия ошиблась. Для Пушки, как и для любого другого, камни что-то да значат, но скорее она сюда ради стрельбы отправилась.

И я тому виной. Все эти рассказы про тяжесть скорее будоражили её, чем отталкивали. Да и если уж на то пошло, чего я удивляюсь? Пушка часто меня расспрашивала. Не напрямую про учёбу, но около того. Про тренировки, испытание, сложности, как я справлялся с ними. Занималась под моим руководством. Ни дня не пропустила. Каждый день что-то делала. Питалась усиленно, массу набирала, нагружала себя, даже бегала со мной.

Причем большую часть этого она делала в тайне от меня. Я замечал кое-что, но не придавал этому значению. Тренируется и тренируется, хорошее же дело.

Выходит, это я идиот, который подтолкнул её к испытанию, ещё и подготовил. Сейчас-то я вижу, что она целенаправленно готовилась. Давно для себя всё решила. А я, дурак, думал, что ей даже мысль такая в голову не придёт.

— Дилемма стала в разы сложнее? — поддела меня Калия.

Посмотрел я на неё с болью в глазах, как затравленный зверь. Удовлетворение в её взгляде меня отрезвило. Драматизация не поможет. Есть задача, и нужно найти её решение.

— Могу взять её на себя, — предложил Гатс.

— В смысле? — посмотрел я на него.

— В прямом. По тебе видно, что ты сразу полезешь в драку, если её кто попытается обидеть. Это неправильно. Поэтому я готов взять наблюдение за ней на себя.

— И не вмешиваться, если её попытаются обидеть?

— Да, — прямо сказал Гатс. — Буду спокойно смотреть, как её избивают, если до такого дойдет. А если не сможет продолжать испытание, то вытащу. Прояви немного уважения к своей подруге, Спар, — надавил на меня Гатс, смотря прямо в глаза. — Раз она сюда пришла, это её выбор. Дай ей либо пройти испытание, как надо, либо отвалиться по пути. Если поможешь, никто из нас не сможет быть до конца уверен, что она того достойна.

С минуту мы смотрели друг на друга, бодаясь взглядами.

— Хорошо, — сдался я. — Пусть будет так.

Гатс кивнул и растворился в лесу. Пушка успела уйти вперед, и надо было её догнать.

— Чего? — глянул я на Калию.

Та смотрела на меня нечитаемым взглядом.

— Не ожидал от тебя такого, — сказал ей.

— Странно, что ты вообще от меня чего-то ожидал, — выдала она и отправилась в лес. — Оставайся здесь, Спартанец, и следи за тем, как мясо высаживается. Потом догонишь.

* * *

История повторялась.

Недалеко от места высадки поджидала первая ловушка, рассчитанная на глупых и жадных. Несколько рюкзаков с припасами, окруженных рвом с кольями.