Антишулер - Сергей Самаров

А мне — вообще неизвестно на что надеяться и на кой хрен возвращаться. Против меня должны возбудить уголовное дело по факту хищения военного обмундирования со склада воинской части. Для этого меня и вели на «губу». Там должны были передать с рук на руки следователю военной прокуратуры. Решетки, нары, допросы — вот моя участь. А потом и «зона». Так мыслил прапорщик Василенко, заведующий складом. Склад этот — обыкновенная палатка, стоящая на склоне, чуть в стороне от жилых. Постоянно опечатанная, поскольку, как и положено каждой палатке, не имеет двери с замком. Оторвать бы кое-что прапорщику-кладовщику, чтобы он больше не плодил себе подобных ублюдков! Да очень уж он сейчас далеко. Не дотянешься. А вовремя я не успел.

И тем не менее податься мне больше некуда. Придется сдаваться вместе со всеми и добровольно пешим порядком являться на гауптвахту.

Такие нелегкие мысли бродили у меня где-то около желудка, и я безуспешно пытался разобраться — следствие они голода или же приближения к гауптвахте, где тоже кормят, насколько я слышал, не по фронтовой норме. Арестантская диета. Она может пойти на пользу разве что недавнему моему знакомому внутривойсковому майору.

Мы двигались по дороге в направлении, которое указал я. Если идти в противоположную сторону — попадешь к населенному пункту, где дислоцируется наш отдельный сводный отряд спецназа ГРУ и точно такой же отряд спецназа внутренних войск. Сводные отряды бывают разными. Как я слышал, бывают сводные отряды, где и десантура, и морская пехота, и спецназ ГРУ, и даже спецназ внутренних войск входят в состав, хотя «краповые» относятся у другому министерству. Наш сводный отряд потому сводный, что составлен из представителей разных бригад спецназа ГРУ, но посторонних у нас не держат. Вообще-то отношения между солдатами и офицерами там вполне человеческие. Но пешком идти слишком далеко. Наши желудки не выдержат суток пешего хода, совсем ссохнутся от затраченных усилий. А сюда, в эту сторону — к своим ближе. Впереди должен быть блокпост. Географические карты я помню не хуже карт игральных. Природа наградила хорошей зрительной памятью. Да и на работе постоянно тренировал ее по специальной методике.

— Парни, давай потише… Ноги не идут… — отставший солдат хромает так, словно у него не рука прострелена и забинтована, а по крайней мере обе ноги в гипсе.

— Ногу, что ли, отлежал? — насмешливо и недовольно спросил сержант Львов.

Сержанту по должности положено на солдат покрикивать. Это в кровь въедается и не дает потом покоя. Даже, говорят, на «гражданке», когда дембельнешься, первое время покомандовать хочется. Хорошо еще, что не подгоняет Виктор отставших пинками, как это делают сержанты в «учебках».

За долгое время сидения в яме ходить отучиться немудрено. Три на три метра, да еще половину ямы вонючий толстый майор занимает, а еще четверть почти такой же вонючий туалет — не разгуляешься. На всех остальных четверть помещения и остается. Немудрено ноги отсидеть.

К счастью, со стороны донесся знакомый и даже приятный звук.

— Доберемся… Подвезут… — Я остановился и поднял вверх ладонь. За день до своего трагического пленения, во время рейда со спецназом, видел, как разведчики таким знаком призывают к тишине. Их знаки я тоже научился понимать быстро. Привычка профессиональная — все видеть и все запоминать. Здесь я никакому разведчику не уступлю. Да, по сути дела, по гражданской профессии я и есть разведчик.

«Выигрыш» понял меня. Остановились, затихли.

Издали слышался звук приближающейся боевой машины пехоты. Рокот двигателя и лязг гусениц по асфальту далеко разносился в темноте. Это была именно БМП, а не танк, потому что у танка и двигатель иначе звучит, и гусеницы лязгают солиднее, без звона. Едут навстречу нам. Судя по быстрому приближению звука, на приличной скорости гонят. Где-то я слышал, что в этих местах для транспорта рекомендованная скорость не менее семидесяти километров в час. Чтобы трудно было прицелиться бандитским снайперам и гранатометчикам.

Дорога как раз вывела нас на крутой и каменистый гребень невысокого перевала, откуда открылся хороший обзор.

— Вон они… — радостно показал Виктор. — Несутся, будто знают, что мы их ждем. Быстрее, братишки… Жрать хочется, спасу нет…

— Быстрее… — повторил кто-то сзади таким радостным шепотом, словно увидел, что к транспорту прицеплена дымящаяся полевая кухня, котел которой дышит жаром и кашей.

— Свои… Быстрее…

Все старались рассмотреть, что там в самом деле тарахтит движком и лязгает гусеницами. Это стало ясно через пару минут. По освещенной луной дороге катила метрах в ста впереди и ниже нас боевая машина пехоты. Свет из узких щелей маскировочных фар рыскал, подпрыгивал по раздолбанному асфальту.

— Вперед, — как старший по званию, сержант Львов принял команду на себя.

С приближением к своим я начал терять высокий авторитет войскового рабовладельца. Хотя человеческая неблагодарность и бывает обидна, я постарался понять Виктора. У него «лычки» на погонах чешутся.

Теперь идти стало морально легче. Мы уже начали спуск с холма, когда БМП оказалась как раз под ним, в месте, где дорога делает крутой изгиб. В свете луны стало даже видно двух человек, которые сидели на броне, не желая прятаться внутрь. Нас они не видели, потому что голову не задирали.

— Дай автомат, — не попросил, а приказал Львов.

Однако совсем другой у него голос стал. Скоро прикрикивать на меня начнет, а потом и самолично арестовать попытается, чтобы до «губы» под стражей доставить. Любая, даже самая маленькая власть требует систематической подкормки. Хотя бы словесной, если невозможна другая. Это общечеловеческий закон. Сержантская — недавно потерянная и нечаянно обретенная вновь благодаря мне — подобна голодному кавказскому волку. Готова все заглатывать чуть не на лету и требовать еще и еще.

— Обойдешься. Свой надо иметь, — грубо отмахнулся я, решив сразу поставить сержанта на место, и бережно поправил брезентовый ремень автомата. Захотел парень с оружием вернуться. За героя проканать. Но и мне тоже так хочется. Есть надежда, что это зачтется при решении моей судьбы. Это для меня, возможно, одна из немногих надежд на будущее. И, кроме того, я на этот автомат гораздо больше сержанта прав имею. Я его выиграл. Собственным умом и собственным глазом. Заслужил.

— Смотри, дурак — бандиты, — показал Львов и затряс рукой от нетерпения.

Но я сам уже увидел и остановился, словно наткнулся на каменную стену. Даже поднятую ногу не сразу поставил на землю.

Впереди, как раз над БМП, только двумя петлями «серпантина» выше, что-то шевелилось на скале, кто-то перебегал, занимая позицию. Намерения были недвусмысленными. Луна освещала одновременно и БМП, и засаду, эту БМП поджидающую. Даже иногда днем видимость бывает хуже.

Я сориентировался и тут же встал на одно колено — так мне всегда стрелять удобнее. Опустил предохранитель, щелкнул затвором и дал две короткие очереди, почти не целясь, чтобы время сэкономить и предупредить о засаде, потому что боевая машина пехоты уже находилась в опасной близости от нее.