Покрашенный дом - Джон Гришэм

Поп и Барнхарт-младший после этого несколько недель во-обше не разговаривали друг с другом. Мама подтвердила, что они поругались, но сама в этот «хоум ран» не верила.

Она ждала нас возле колодца с насосом. Отец уселся на скамейку и стащил сапоги и носки. Потом расстегнул комбинезон и снял рубашку.

Одной из моих ежедневных обязанностей было наполнять по утрам водой здоровенное корыто, чтобы оно весь день грелось на солнце и к вечеру вода в нем было достаточно теплой для мытья. Мама намочила в воде полотенце и стала протирать шею отцу.

Она выросла в доме, полном девочек, а воспитанием ее, кроме родителей, занималась еще и парочка помешанных на порядке старых теток. Думаю, они мылись чаще, чем фермеры, и мамина страсть к чистоте как будто передалась и отцу. А меня полностью отскребывали каждое воскресенье, нужно это мне было или нет.

Когда отец умылся и вытерся, мама протянула ему чистую рубашку. Настало время устроить первый ужин для наших гостей. Мама собрала в огромную корзину и красиво разложила в ней кучу самых лучших овощей с собственного огорода - конечно же, она сама собирала и мыла их все последние два часа. Огромные помидоры, сладкий репчатый лук, картошка «красная шкурка», зеленые и красные сладкие перцы, початки кукурузы. Мы отнесли все это за амбар, где отдыхали мексиканцы, тихонько разговаривая в ожидании, пока прогорит их маленький костер, чтобы испечь на угольях свои тортильи. Я познакомил отца с Мигелем, а тот, в свою очередь, представил нам кое-кого из своих парней.

Ковбой сидел в сторонке, спиной к амбару; он даже не пошевелился, словно нас тут и не было. Я видел, что он из-под полей своей шляпы наблюдает за мамой. На секунду я даже испугался; но потом до меня дошло, что Джесси Чандлер легко свернет Ковбою его тощую шею, если тот что-то сделает не так.

За прошлый сезон мы многое узнали о мексиканцах. Они не употребляли в пищу каролинские бобы и зеленую стручковую фасоль, большую столовую тыкву, баклажаны и турнепс, они предпочитали помидоры, лук, картошку, перцы и кукурузу. И никогда не просили овощей с нашего огорода. Им их нужно было предлагать.

Мама объяснила Мигелю и остальным, что овощей у нас полно и что она каждые два дня будет приносить им свежие. И что им за это не надо платить. Что это входит в обязательства их работодателей.

Потом мы забрали вторую такую же корзину и потащили ее на передний двор, где лагерь Спруилов, кажется, все расползался и расползался во все стороны. Они заняли большую часть двора, и теперь вокруг валялось еще больше картонных коробок и джутовых мешков. Они уложили три доски одной стороной на коробку, а другой - на бочонок, чтобы получился стол. Вокруг него они и сидели, сгрудившись в кучу, и ели свой ужин, когда мы к ним подошли. Мистер Спруил поднялся на ноги и пожал отцу руку.

– Леон Спруил, - представился он, вытирая ошметки пищи с губы. - Рад познакомиться.

– Рад, что вы к нам приехали, - вежливо ответил отец.

– Спасибо, - сказал мистер Спруил, подтягивая штаны. - Это моя жена, Люси.

Та улыбнулась и продолжила медленно жевать.

– А это дочка, Тэлли, - продолжал он, показав на нее пальцем.

Тэлли посмотрела в мою сторону, и я почувствовал, что щеки у меня заполыхали.

– Эти двое - племянники, Бо и Дэйл, - сообщил он далее, кивнув в сторону двоих парней.

Это были те, что стояли на матрасе, когда мы их встретили на шоссе. Тинейджеры, лет по пятнадцати или около того. А рядом с ними сидел тот здоровенный парень, которого я в первый раз видел сидящим на заднем борту, каким-то полусонным.

– Это мой сын, Хэнк, - сказал мистер Спруил. Хэнку было не меньше двадцати - вполне взрослый малый, чтобы встать и поздороваться, обменяться рукопожатиями. Но он продолжал жевать. Щеки его оттопырились, рот был набит вроде бы кукурузным хлебом. - Много ест, - объяснил мистер Спруил, мы все попытались засмеяться. - А это Трот, - сказал он.

Трот как будто вообще никогда не поднимал глаз. Его левая рука безвольно висела вдоль тела. В правой он сжимал ложку. Его родственная связь с этим семейством осталась невыясненной.

Мама протянула им корзину с овощами, и Хэнк на секунду перестал чавкать и уставился на свежие припасы. Потом снова занялся бобами.

– Помидоры и кукуруза в этом году здорово удались, - говорила между тем мама. - И урожай хороший. Вы только скажите, что вам больше нравится.

Тэлли медленно жевала, уставившись на меня. Я не отводил взгляда от своих башмаков.

– Премного вам благодарны, мэм, - сказал мистер Спруил. Миссис Спруил тоже пробормотала что-то благодарственное. Можно было не сомневаться, без пищи эти Спруилы не останутся, да и вряд ли они могут пропустить хоть один перекусон. Хэнк был такой огромный и толстый, с мощной грудью, которая лишь чуть-чуть сужалась к шее. Мистер и миссис Спруил были оба коренастые и на взгляд сильные. Бо и Дэйл были высокие, но не тощие. У Тэлли фигурка была очень пропорциональная. Только Трот был худой, кожа да кости.

– Извините, что прервал ваш ужин, - сказал отец, и мы стали отступать назад к дому.

– Еще раз благодарствуйте, - сказал мистер Спруил.

Я по опыту знал, что очень скоро мы узнаем об этих Спруилах гораздо больше, чем нам хотелось бы. Они будут жить на нашей земле, пить нашу воду, заходить к нам в дом. Мы будем снабжать их овощами с нашего огорода, молоком от Изабель, свежими яйцами из курятника. Мы будем приглашать их по субботам в город, а по воскресеньям в церковь. Мы будем работать рядом с ними в поле с восхода и почти дотемна. А когда сбор урожая будет завершен, они уедут и вернутся к себе в горы. Потом пожелтеют листья, настанет зима, и мы будем долгими холодными вечерами сидеть, съежившись у огня, и рассказывать друг другу разные истории про этих Спруилов.

* * *

На ужин была картошка, пожаренная тонкими ломтиками, вареные плоды окры, початки кукурузы и горячий кукурузный хлеб - но ни кусочка мяса, потому что была уже почти осень и еще потому, что жареное мясо было позавчера. Бабка дважды в неделю жарила цыплят, но никогда по средам. Мамин огород давал достаточно помидоров и лука, чтобы накормить все население Блэк-Оука, так что она набирала по целому блюду к каждой нашей трапезе.

Кухня у нас была маленькая, и в ней всегда было жарко. Круглый поворотный вентилятор дребезжа вращался на верхней панели холодильника, пытаясь заставить воздух циркулировать, а мама и Бабка занимались приготовлением ужина. Движения их были замедленными, но четкими. Они устали, да и слишком жарко было, чтобы суетиться.

Они недолюбливали друг друга, но обе старались поддерживать мир в семье. Я никогда не слышал, чтобы они спорили, и ни разу не слышал от мамы плохого слова по адресу ее свекрови. Они жили в одном доме, готовили одни и те же блюда, вместе стирали, вместе собирали урожай хлопка. А когда вокруг столько всякой работы, у кого найдется время на препирательства?

Но Бабка родилась и выросла среди хлопка и прекрасно знала, что и похоронят ее в той самой земле, на которой она всю жизнь горбатилась. А вот мама всегда стремилась отсюда уехать.