Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон

– Кто попросил?

– Тот, кого мы оба знаем. Во имя того, кто явится с севера.

– Ах вот как. Что ж, для нас двоих это неплохо. Может быть, и для всех. Но я собираюсь кое-что предпринять, пока мы не слишком приблизились к берегу.

С этими словами кормчий демонстративно спрятал под котту собственный амулет и поднял ворот так, чтобы исчезла цепочка.

Бранд медленно сделал то же самое, повернувшись к экипажу. Устойчивый ритм работы весел мгновенно нарушился. Гребцы попрятали свои амулеты. Затем плеск возобновился.

Впереди уже виднелся мол, на котором сидели и ходили люди; они не смотрели на приближавшуюся боевую ладью и выказывали полнейшее безразличие. Дальше вздымалось огромное здание – «дракон-холл», похожий на перевернутое судно; позади и вокруг него теснились сараи, ночлежки, роульсы, лодочные доки, кузницы, лавки, канатные мастерские, загоны для скота и рабов. Здесь было сердце морской империи, обитель мужей, готовых осаждать королевства; временное пристанище воинов-бродяг.

Человек, сидевший на самой оконечности мыса, поднялся, зевнул, от души потянулся и глянул в другую сторону.

Опасность. Бранд повернулся, чтобы командовать. Двое его людей, стоявших у фалов, вознесли на мачту щит со свеженамалеванным белым символом мира. Еще двое бросились вперед, ослабили на носовых нагелях оскаленную драконью голову, осторожно отвернули ее от берега и укутали холстиной.

На берег вдруг высыпали еще люди; теперь все смотрели на ладью. Они не приветствовали гостей, но Бранд знал: если бы он пренебрег церемонией, прием оказался бы совершенно другим. При мысли о том, что могло случиться – что все еще может случиться, – у Бранда противно засосало внизу живота, как будто его мужское достоинство пыталось втянуться внутрь. Боясь выдать свою слабость, он отвернулся от берега. Едва он покинул колыбель, ему твердили: «Никогда не показывай страх. Никогда не показывай боль». Он ставил это правило превыше жизни.

Знал Бранд и то, что неуверенность сейчас крайне опасна. Он собирался раздразнить грозных хозяев, вовлечь их в свою игру и не просить, а дерзко требовать.

Он намеревался действовать столь возмутительно и при таком скоплении народа, что хозяевам ничего другого не останется, как принять вызов. Сей план не допускал полумер.

Когда ладья ткнулась в мол, взлетели канаты; они были пойманы и намотаны на швартовые тумбы с прежней нарочитой беспечностью. Со своего возвышения в ладью смотрел мужчина. Будь дело в торговом порту, он бы спросил, что за груз, как зовут владельца и откуда прибыло судно. Но он лишь вопросительно поднял бровь.

– Бранд. Из Англии.

– Мало ли на свете Брандов.

Два члена экипажа, повинуясь знаку шкипера, перебросили на мол сходни. Бранд сошел, заткнув большие пальцы за пояс, и остановился перед начальником порта. Теперь уже он смотрел свысока. Весьма свысока. Он с удовольствием отметил, как дрогнул взор хозяина порта, когда тот, сам не будучи из мелких, оценил массивную фигуру Бранда и осознал, что проиграет, по крайней мере один на один.

– Иногда меня называют Вига-Брандом. Я из норвежского Холугаланда, где народ покрупнее датчан.

– Убийца Бранд. Я о тебе слышал. Но и здесь хватает убийц. Для теплого приема одного имени мало.

– Я привез новости. Новости для братьев по крови.

– Лучше бы им оказаться важными, этим новостям, коль скоро ты беспокоишь братьев по крови, являясь без приглашения и пропуска.

– Новости важные. – Бранд посмотрел начальнику порта в глаза. – Приходи и послушай сам. И людей позови. Любой, кто не потрудится меня выслушать, будет проклинать себя за лень до конца своих дней. Но если вам всем дружно приспичило в отхожее место, то я, конечно, не помешаю вам спустить штаны.

Бранд покинул собеседника и молча пошел на столб дыма, поднимавшийся из внушительного «длинного дома», обители благородных сородичей – места, которого не видал ни один враг – а если и видал, то не мог об этом рассказать, поскольку не остался в живых. Это был сам Бретраборг. Команда сошла с ладьи и безмолвно последовала за Брандом.

Наконец губы начальника порта искривились в улыбке. Он подал знак, и его люди разошлись, прихватив припрятанные копья и луки. На заставе, что находилась в двух милях, приспустили флаг.

Многочисленные ставни были распахнуты настежь, и зал заливало светом, но Бранд, когда вошел, помедлил, чтобы приспособиться к освещению, осмотреться и уловить настрой собравшихся. Он знал, что сцена будет описана в песнях и сагах – если толково сыграть. Через несколько минут он либо прославит себя в веках, либо встретит лютую смерть.

В зале было полно людей, которые сидели, стояли, бродили, развлекались играми. Никто не взглянул ни на Бранда, ни на его свиту, молча просочившуюся следом. Но великан знал, что его присутствие замечено. Когда глаза попривыкли, он понял, что в зале не соблюдают чинов – напротив, тщательно притворяются, что все воины, все истинные дренгиры равны. Однако людские скопления неуловимо тяготели к единому центру. На другом конце зала был пятачок, куда никто не осмеливался ступить. Там расположились четыре человека, и казалось, они целиком поглощены своими делами.

Бранд направился к ним, и в наступившей тишине звучал лишь топот его мягких моряцких сапог.

– Приветствую! – сказал он четверке, повысив голос, чтобы слышали столпившиеся кругом. – Я привез новость для сыновей Рагнара.

Один оглянулся, продолжая обрабатывать ногти ножом:

– Должно быть, это серьезная новость, раз человек явился в Бретраборг без приглашения и пропуска.

– Так и есть. – Бранд набрал в грудь воздуха и выровнял дыхание. – Ибо это новость о смерти Рагнара.

Теперь тишина стала полной. Человек, обратившийся к Бранду, остался верен своему занятию. Брызнула кровь из рассеченного до кости пальца. Мужчина не шелохнулся и не издал ни звука.

Заговорил второй – могучий, широкоплечий, с сединой в волосах. Одновременно он взялся за шашку, чтобы сделать ход.

– Так расскажи нам, – молвил он, тщательно выверив голос и постаравшись не выдать постыдных для мужчины чувств. – Как умер наш престарелый отец Рагнар? Ибо он был в годах, и его смерти не приходится удивляться.

– Все началось на берегу Англии, где он потерпел крушение. Как я слышал, его схватили люди короля Эллы.

Бранд чуть изменил тон, не то подыгрывая притворной невозмутимости второго Рагнарссона, не то насмехаясь над ней.

– Не думаю, что Рагнар причинил много хлопот врагам, поскольку, как ты сказал, он уже был в годах. Возможно, он не сопротивлялся.

Седой так и держал шашку, все сильнее сжимая ее пальцами. Из-под ногтей выступила кровь и капнула на доску. Он поставил кругляш, передвинул его раз, другой, убрал побитые.

– Ем твои шашки, Ивар, – произнес он.

Заговорил его противник,