📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаНаполеон - спаситель России - Андрей Буровский

Наполеон - спаситель России - Андрей Буровский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 109
Перейти на страницу:

Карт-бланш и правда давали купцы и банкиры своим доверенным лицам. Чтобы приказчик или подельник купца получил нужную для ведения дел сумму денег. От этой ска­зочки произошел современный переносный смысл: дать карт-бланш — значит, предоставить кому-либо неограни­ченные полномочия, полную свободу действий.

Карт-бланш в политике — это даже хуже! Вручая свое­му фавориту чистый лист бумаги со своей подписью и пе­чатью, король разрешал творить какой угодно произвол! Ведь придворный мог написать на листе бумаги абсолют­но все, что угодно!!! Он мог, именем Его Величества, по­требовать: «Выдать мне из сокровищницы миллион ливров золотом!» Или начать войну с государством, которое ему не понравилось. В общем, учинить что угодно и все совер­шенно безнаказанно, от имени самого же короля.

Некоторым писателям, в том числе и Александру Дюма, хватало совести рассказывать, что карт-бланш позволял частным лицам расправляться со своими врагами. Придвор­ный вписывал в карт-бланш имя своего врага и отправлял его без суда и следствия в Бастилию. На срок, какой сам захочет определить. В общем, ужас.

У этих страшных карт-бланшей короля есть только одна «странная» особенность: ни один историк никогда не видел ни одного карт-бланша. Ни в одном архиве, ни в одном музее не хранится ни одного карт-бланша. Ни с именем личного врага, получившего карт-бланш придвор­ного, ни без него. Никогда. Нигде. Ни одного.

Видимо, королевский режим, чтобы спрятать концы в воду, выпускал карт-бланш исключительно на бумаге, которая сама по себе исчезает при приближении к ней прогрессивно мыслящих историков.

А если серьезно — сказка про карт-бланш — это очеред­ная байка про зверства королевского режима, не имеющая решительно никакого отношения к реальности. Даже не бред. Это сознательная клевета на правившую во Фран­ции законную династию, Французское государство, его законы и порядки. Подлое и мерзкое вранье.

Болтуны

Все знают про мерзость королевского режима. Точно так же все знают, что во Франции выпускалась ге­ниальная книга Энциклопедия и что писали ее классики и гении, за необъятность ума прозванные «энциклопеди­стами». Самым великим и гениальным из них был Вольтер, чуть менее гениальными были Дидро, Гольбах, Мирабо и другие великие люди. Это были самые великие ученые и философы своего времени, убежденные просветители, отдавшие свой ум и талант на службу народу.

Да-да. Это действительно знают все. Вот только никто не знает, какие именно гениальные творения создали все эти великие люди. Действительно: если кого-то называют великим ученым, неплохо бы поинтересоваться, каковы его великие открытия? Великий философ? А какие именно гениальные обобщения вышли из-под его пера?

Нелегка участь того, кто возьмется показать эти вели­кие ученые и философские труды. Не потому, что ничего не сохранилось. Прекрасно сохранилась и сама «Энци­клопедия», и целые тома творений всех энциклопедистов и просветителей, классиков и гениев. Нелегка участь пото­му, что этих открытий и философских концепций просто нет. Вообще.

Чтобы не прослыть клеветником, я готов сослаться на целые собрания сочинений энциклопедистов и просветителей[12]. Если читатель обнаружит у них признаки чего-то гениального, пусть поскорее мне сообщит. Потому что тво­рения энциклопедистов на удивление скучны и занудны.

Можно сколько угодно рассказывать про «блестящее остроумие» Вольтера или «блистательные эпиграммы» Мирабо. Вот только привести пример этого «искрящегося остроумия» и этих «разящих эпиграмм» довольно трудно. Чтение решительно всего, написанного энциклопедиста­ми, подобно жеванию вара: пресно, липко, скучно, сводит челюсти. Взять знаменитые афоризмы Вольтера... «Свобо­да состоит в том, чтобы зависеть только от законов»». «Пер­вое обвинение отбрасывается, второе задевает, третье ранит, а четвертое убивает». «Если Бог сотворил человека по своему образу и подобию, то человек отплатил ему тем же». «Что сделалось смешным, не может быть опасным». «Сколько нелепостей говорится людьми только из желания сказать что-нибудь новое» (интересно, а к самому себе Вольтер это относил? - А.Б.). «Как богатым удержать иму­щество в своих руках, если чернь потеряет веру в бога? Если бы бога не было, его следовало бы выдумать». «Люди ненавидят скупого только потому, что с него нечего взять». В общем, набор банальностей.

К тому времени уже опубликованы «Опыты» Монтеня[13]. Уже вышла большим тиражом «История кавалера де Грие и Манон Леско»[14]. Это книги действительно интересные. Их читаешь с удовольствием, а приключения кавалера де Грие действительно переживаешь: «А что дальше?!» В этом смысле все творения энциклопедистов — регресс и утрата уже достигнутого уровня литературного творчества.

«Сегодня трудно понять, как мораль Мабли, политика Кондорсе, история Рейналя, философия Гельвеция — эти пустыни бесцветной прозы — могли выдержать издание и найти хоть десяток читателей. Но, однако, их все читали, по крайней мере, покупали книги и говорили о них. Скажут: мода. Легко сказать. Как понять это пристрастие к ложно­му пафосу и к тяжеловесности в век изящества и утончен­ного вкуса»[15]?

Но, может, содержание творений таково, что искупа­ет недостаток литературного таланта у авторов? И это не так. Практически все, что ими написано, посвящено мел­ким политическим вопросам, давно забытым всеми, кроме историков, — причем специалистов по эпохе. Это, напри­мер, споры вокруг животрепещущей проблемы: почему церковь перестала совершать обряд крещения прямо в реке (содержание по крайней мере трех повестей и рас­сказов)?! Или: а такой-то король был дурак!!!

Аналогом этого могут стать «перестроечные» произ­ведения, весь смысл которых вращается вокруг того, что на отставке Ельцина настаивала жена Горбачева или что Брежнев был старый дурак. Таковы многие песенки Юлия Кима, например. В тот момент они актуальны, кажутся смелыми и интересными. Но это работы-однодневки.

Разумеется, свое «ноу-хау» у энциклопедистов было, и оно надолго приковало к ним внимание: это пропаган­да особого типа мышления: утопического. Это первое в истории идеологическое сообщество, с сугубо идеологи­ческим мышлением.

«Разум для философа то же, что благодать для христиа­нина», — писал Дидро в «Энциклопедии». Вера в разум как в объект религиозного поклонения.

Высказывание Дидро очень созвучно словам Честерто­на, который уже в начале 20-го века заметил: «одни интел­лектуалы разумом пользуются, другие ему поклоняются».

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 109
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?