Социальное насилие - Яков Гилинский

У меня давно сложилось подозрение в принципиальной невозможности создать относительно благополучное общество, без массового насилия, без страшного неравенства (социального, экономического, расового, этнического и т. п.), без «войны всех против всех»[57].

Одна из задач любой науки – классификация разновидностей ее объекта. Не представляет исключения и вайоленсология – наука о насилии. И, как всегда, имеется множество классификаций по разным (а также по одному и тому же) основаниям.

Можно различать проявления социального насилия по их содержанию. Так, мы можем говорить о насильственных преступлениях, включая «подвиды» – преступления против жизни, преступления против здоровья, сексуальное насилие, «преступления ненависти» и др.; о торговле людьми; терроризме; военном насилии; экономическом насилии и т. д.

Представляется теоретически и практически важным классифицировать насилие по сферам жизнедеятельности: в политике, экономике, семье, в быту, медицине, образовании, науке, искусстве, литературе. Сюда же, очевидно, относится насилие в сфере религиозных отношений[58].

Возможна классификация по субъектам насилия: физические лица, юридические лица, политические и общественные организации, государства.

И по объектам насилия: мужчины, женщины, дети и подростки, пенсионеры, инвалиды, животные, расы, этносы, конфессии, государства.

Конечно же, любая классификация относительна, может быть расширена или сужена, иначе поименована и т. п.[59]

Одну из наиболее развернутых классификаций политического насилия можно найти в книге А. В. Дмитриева и И. Ю. Залысина[60]. Они, в частности, различают и описывают насилие: внутригосударственное и межгосударственное; государственное и негосударственное; стихийное и организованное; индивидуальное, коллективное и массовое; оборонительное и наступательное; социально – классовое и этническое; реформистское, радикальное и консервативное; демонстративное и инструментальное; вооруженное и невооруженное. Внутригосударственное может быть в виде бунта, восстания, гражданской войны, партизанской войны, переворота, терроризма, репрессий и др.

Э. Фромм, предпочитающий говорить об агрессии, а не насилии, различает агрессию доброкачественную (непреднамеренная, игровая, оборонительная и т. п.) и – злокачественную (в качестве примеров – И. Сталин, Г. Гиммлер), включая некрофилию. Типичным представителем последней Э. Фромм называет и исследует личность А. Гитлера[61].

Представляет несомненный интерес классификация видов насилия, предложенная С. Жижеком в уже упоминавшийся книге[62]. С. Жижек различает насилие субъективное, «символическое» и «системное». За этой классификацией скрываются немаловажные теоретические представления.

Субъективное насилие – это те проявления социального насилия, которые «лежат на поверхности», легко различимы и признаваемы большинством людей (и уголовным законом): убийства, теракты, войны и т. п. «Это лишь наиболее зримая вершина треугольника, который включает два других вида насилия» (с. 5).

Второй вид – «символическое» насилие, воплощенное в языке, речи. Но это не только очевидные случаи речи – ненависти (оскорбления, угрозы и т. п.), «есть еще более фундаментальная форма насилия, которая принадлежит языку как таковому, насаждаемой им определенной смысловой вселенной» (с. 6). В качестве примера С. Жижек приводит массовые вспышки насилия в мусульманском мире в связи с опубликованием в одной из датских газет карикатур на Мухаммеда. Большинство участников волнений в глаза не видели ни этой датской газеты, ни самих карикатур. Но эта публикация, ставшая в принципе известной благодаря глобализации СМИ и «всемирной паутине», затронула привычные символы, установки, враждебные мусульманскому миру: Запад, империализм, безбожие, гедонизм (с. 50).

Еще более «скрытым», незаметным, но постоянно присутствующим в человеческом обществе (и тем более опасным) является «системное (объективное) насилие». Это – «нередко катастрофические последствия спокойной работы наших экономических и политических систем» (с. 6). При выявлении и анализе системного насилия, считает С. Жижек, необходимо исходить из конкретных исторических условий. Будучи явным противником капитализма, С. Жижек показывает это на его примере. Он пишет: «Маркс описывал безумное самовозрастающее обращение капитала, солипсистское самооплодотворение, которое достигает своего апогея в сегодняшних метарефлексивных спекуляциях с фьючерсами… Судьба целых страт населения, а иногда и целых стран может решаться «солипсистской» спекулятивной пляской Капитала, который преследует свою цель получения прибыли, сохраняя счастливое безразличие к тому, как его действия скажутся на социальной реальности… Именно организованная без всякого внешнего принуждения метафизическая пляска всесильного Капитала служит ключом к реальным событиям и катастрофам. В этом и заключается фундаментальное системное насилие капитализма, гораздо более жуткое, чем любое прямое докапиталистическое социально – идеологи ческое насилие: это насилие больше нельзя приписать конкретным людям и их «злым» намерениям; оно является чисто «объективным», системным, анонимным» (с. 14 – 15). Это системное насилие, «которое присуще социальным условиям глобального капитализма, и предполагает «автоматическое» создание исключенных и лишних людей – от бездомных до безработных» (с. 16).

Фундаментальная критика капитализма с его экономическим неравенством представлена в трудах лауреата Нобелевской премии по экономике Дж. Стиглица[63].