Против его воли - Триш Дженсен

– Но я ведь только и делал, что заботился о нем с того самого момента, как привел домой! – возразил Джек, и его глаза потемнели от негодования.

– Вот именно! – Лина протянула кость Пончику и выпрямилась. – А где любовь? Уважение?

Джек кивнул на Пончика:

– Вот его и спросите.

Но Пончик уже исчез в комнате.

– Послушайте, может, положим это одеяло на его лежанку и посмотрим, понравится ли оно ему? – предложила Лина.

Донелли уставился на одеяло.

– А ничего более подходящего для кобеля не было?

– А вы предпочли бы крольчат или персики?

По выражению его лица было видно, что это Джека тоже не привлекало.

– Нет ничего предосудительного в сердечках, – наставительно произнесла Лина. – Особенно для Пончика. Он – любовник, а не боец.

– Любовник?! – Джек едва не поперхнулся.

– Да, и у него здесь есть пассия по кличке Долли.

Джек недоверчиво уставился на гостью, а потом громко рассмеялся. Смех его был таким же притягательным, как и красивые синие глаза. Лина отвела взгляд в сторону, но потом заставила себя снова посмотреть на него. Надо взять себя в руки, не хватало еще увлечься.

– Господи, вы представляете, кого они с Долли произведут? Эдакие морщинистые плюшевые мячики. Слава Богу, что он кастрирован.

Лина с изумлением уставилась на Джека.

– Неужели вы кастрировали Пончика? – вскричала она.

– Ну… нет. А тетя Софи разве этого не сделала?

– Нет! Это породистая собака, мистер Донелли. Ваша тетя хотела, чтобы от него были щенки, чтобы его линия продолжалась.

– Неужели вы никогда не смотрели передачи Боба Баркера? Он постоянно подчеркивает, что нужно стерилизовать или кастрировать своих питомцев.

– Ну, я полностью согласна с этим, – смягчилась Лина. – Но в случае с Пончиком тетя Софи хотела продолжения породы.

Джек громко хмыкнул.

– Ну уж нет, когда можно провести эту операцию?

Они оба посмотрели туда, где еще недавно сидел Пончик, но тот уже исчез, бросив на полу свою кость.

– Куда он делся? – громко произнес Джек.

«Господи, тупой – самое безобидное прозвище, которое только можно подобрать для этого болвана».

– Так можно мне войти? – поинтересовалась Лина, стараясь сдержать свое возмущение.

Джек помялся, но потом отступил и жестом пригласил ее войти. Лина прошла в комнату и положила одеяло на подстилку Пончика, а затем опустилась на колени и приподняла край покрывала. Так и есть, Пончик спрятался. Положив голову на лапы, он испуганно смотрел на нее.

Джек Донелли, может, и красавчик, но совершенно бесчувственный.

– Выходи, мой милый. Ничего с тобой не случится, я обещаю.

– И не рассчитывай на это, – грозно произнес стоявший позади нее Джек. – Я не собираюсь возиться с его щенками.

Пончик чуть двинулся вперед, но при этих словах снова прижался к стене.

Лина взорвалась:

– Какое же вы жестокое и бессердечное чудовище! – Она обернулась к нему, придумывая эпитет пообиднее, но слова замерли у нее на губах, когда она увидела, что все его внимание обращено на ее зад. Торопясь отыскать Пончика, она совсем не подумала о том, что заняла такую компрометирующую позу.

Лина смутилась, все ее негодование мгновенно испарилось, и она села на пол. Ощутив, что лицо у нее зарделось, Лина повернулась спиной к Джеку и снова приподняла край покрывала. Пончик буквально вжался в стену.

– Не волнуйся, мой милый. Этот индюк ничего тебе не отрежет, пока ты под моим покровительством.

Пончика это не убедило.

Лина почувствовала, что ее щеки приобретают обычный цвет, и повернулась к Джеку:

– Заверьте его спокойным, дружелюбным тоном, что не собираетесь кастрировать в ближайшее время.

Джек с трудом оторвал взгляд от заманчивого зрелища, но выглядел несколько оторопевшим. Лина вдруг забеспокоилась, не полнят ли ее шорты. Этот вопрос вообще-то не должен был волновать ее, но ей не хотелось, чтобы кому-нибудь ее попка показалась слишком полной.

Джек с трудом сглотнул, осознав, что только что увидел самый прелестный женский зад, какой когда-либо имел удовольствие лицезреть. Он попытался вникнуть в смысл последней фразы Лины, но это была трудная работа, поскольку мозг был затуманен страстью. Не зная, что сказать, он кашлянул.

– Что?

Лина взглянула на него так, словно он был законченным идиотом, но разве не так примерно она назвала его несколько минут назад?

– Я сказала, что вам нужно присесть рядом и заверить Пончика, что не собираетесь кастрировать его.

– Но я не хочу его случать.

– Чудесно! Но если вы не хотите, чтобы он провел эти две недели под кроватью, то я предлагаю вам все исправить сейчас.

Джек попытался стряхнуть с себя наваждение и скривился при мысли о том, что приходится потакать собаке, и так превратившей его жизнь в кошмар. По правде говоря, он не слишком огорчился бы, если бы Пончик провел весь отпуск под кроватью. Эта мысль даже радовала его. Но блеск в глазах докторши не предвещал ничего хорошего.

– Ладно, но я оставляю за собой право провести эту операцию в будущем, – сказал Джек, не веря, что эти слова произносит он сам.

Он опустился на колени рядом с Линой и заглянул под кровать. При этом Джек ощутил аромат ее духов. Запах был чудесным – легким, цветочным.

Стараясь не обращать внимания на ее близость, Джек выдавил из себя:

– Выбирайся, Пончик. Ничего не случится с твоими… собачьими достоинствами.

Пончик хмуро уставился на него. Джек бросил взгляд на Лину, подумав, какое у нее красивое имя. Он был уверен, что она тоже нахмурилась. Но нет, Лина ободряюще улыбалась Пончику, и Джек поймал себя на том, что ему хочется, чтобы она улыбалась так только ему. Но только чтобы его не извлекали из-под кровати, а приглашали на нее.

Джек одернул себя. Нужно помнить, что она, вероятно, намеренно пытается соблазнить его, чтобы он не совал нос в ее сомнительный бизнес. Если в этом месте и обманывают, то тоже со вкусом.

Джек повернулся и взял кость, намеренно прикоснувшись при этом к руке Лины. Искры не посыпались, но пульс его резко участился, доказывая, что он проигрывал в сражении, хоть и старался не поддаваться искушению. И его охватила злость на эту женщину. О чем она только думала, появившись здесь в шортах и неприлично открытой маечке, да еще благоухая такими потрясающими духами?!

Стиснув зубы, он повертел костью так, чтобы Пончик увидел ее.