Великосветский скандал - Юна-Мари Паркер

Улыбка Гая стала еще шире.

– Не компенсировать ли нам упущенное? – спросил он, кладя руку ей на талию.

От прикосновения его руки Диана испытала удивительное возбуждение. Она заглянула в глаза Гаю и увидела, что взгляд у него теплый и нежный.

– Да, – тихо сказала она.

Во время танца он тесно прижал ее к себе, его грудь касалась ее волос, рука крепко сжимала ее руку. Диана почувствовала пьянящее желание прильнуть к нему еще теснее. Она отдалась этому соблазну, ощутив телом плоский живот и бедра.

– Не выйти ли нам в сад? – полушепотом спросил Гай, будто бы прочитав ее мысли. Диана проигнорировала предупреждающие звонки, которые звенели в ее голове, и то, что мать наверняка утром прочитает ей нотацию. Она увидела, как нахмурился Чарли, когда она вместе с Гаем направилась к террасе. Ну и пусть! Она хотела только одного – быть рядом с Гаем, который продолжал держать ее руку и вел ее в сад, где головокружительно пахли розы и где можно было услышать доносящееся издали пение соловья.

– У вас здесь очень красивое место, – сказал Гай, оглядываясь на здание, все окна которого светились.

– Вы должны приехать к нам на уик-энд, – безрассудно предложила Диана. – Я могла бы показать вам окрестности.

– С удовольствием. – Он слегка обнял ее за плечи. – Вы всегда здесь жили?

– Это было нашим семейным гнездом свыше трехсот лет. Я родилась здесь. – Диана посмотрела на его профиль, освещенный луной, и подумала, что Гай очень красив. Даже более красив, чем Хитклифф. Пришелец со стороны, заинтересовавшийся домом богатого человека. Нельзя сказать, что у Гая нет денег, сказала она себе. Наверное, его семья в Америке даже богаче, чем Саттоны. В ней заговорило какое-то материнское чувство – ей захотелось, чтобы Гай чувствовал себя желанным и счастливым. Было очевидно, что он не понят, даже одинок. Диана крепко сжала его руку.

– Я так рада, что вы смогли приехать сегодня к нам на вечер, – сказала она.

Гай обернулся и сверху посмотрел на Диану. На миг ей показалось, что он хочет поцеловать ее, но вместо этого он всего лишь улыбнулся, оставив ее разочарованной. Что-то в его улыбке было такое, что ей не понравилось, однако это ощущение быстро прошло.

Затем Гай заговорил:

– Я польщен, что меня пригласили. Мог ли я мечтать о том, чтобы стать гостем дебютантки года?

Остаток вечера для Дианы прошел как сладкий сон. Она танцевала и пила с Гаем шампанское, игнорируя неодобрительные взгляды матери. Веселье продолжалось до тех пор, пока не появились первые признаки туманной зари. И лишь тогда Диана забралась в постель, но вовсе не для того, чтобы спать, а чтобы думать о Гае и мечтать увидеть его снова.

Франческа прижалась к лежащему на диване Марку.

– Продолжай, – сказала она, приподняв голову так, что густая копна ее каштановых волос накрыла Марку плечи. – Так что же дальше? – Глядя на его профиль, Франческа видела, как Марк напряженно свел брови и выпятил вперед нижнюю губу. – Ну что же?

– Боже мой, я не знаю! – Марк в ярости швырнул страницы рукописи через спинку дивана, и они с громким шелестом упали на пол. Затем он закинул руки за голову и уставился в потолок. На его лице было написано отвращение. – Не могу писать эту чертову книгу! Не идет – и все тут!

– Не надо так переживать, милый. – Франческа положила руку на мускулистую грудь Марка, словно пытаясь защитить его. – Наверное, ты находишься сейчас в творческом тупике. Такое случается со многими. Почему бы тебе не отдохнуть, не расслабиться слегка? А завтра ты сможешь все начать сначала.

Марк в раздражении сначала сел, затем соскочил с дивана.

– Ты не понимаешь, Франческа! Все не так просто. Я вовсе не устал! Просто я не могу писать! А издатели ждут эту книгу. Боже мой, я должен был сдать ее еще на прошлой неделе – и вот на тебе, застрял на этом проклятом месте, не знаю, что же будет с героями дальше.

Франческа смотрела на Марка и чувствовала, как тает в груди сердце. Она так любила этого человека. Она готова была заложить свою душу, лишь бы помочь ему.

Марк Рейвен, двадцати пяти лет от роду, был на редкость магнетической натурой. И внешность здесь была совсем ни при чем. Рост его составлял пять футов восемь дюймов, он был атлетически сложен. Черты лица у него были грубоватые, даже резкие, взлохмаченные волосы напоминали львиную гриву. Зато его чуть кривую улыбку Франческа находила удивительно привлекательной. Черные глаза, более черные, чем у нее, были единственной деталью, которая свидетельствовала о деликатности его натуры. Но не в ту минуту, когда им владел гнев. Сейчас они метали молнии из-под насупленных густых бровей, сведенных вместе и образующих одну сплошную линию. У него были загорелые руки, крепкие, красивые и выразительные. В нем ощущались звериная грация, мужская сила и сексуальность. Он был явно харизматической личностью. Буквально с первой встречи с ним на обеде у подруги Франческа была заинтригована и очарована им. Марк стал ее первой любовью, и в двадцать один год она знала, что не сможет найти другого столь же удивительного человека.

В двадцать два года Марк написал свой первый роман «Нечестивый призрак». Роман стал сенсацией, побил рекорды популярности и вдобавок сделал Марка состоятельным. У него были куплены права на создание фильма, критики превозносили молодого писателя и называли новым Эрнестом Хемингуэем. Издатели хотели заполучить его новую книгу и предложили Марку фантастический аванс. Но вот теперь выяснилось, что он больше не в состоянии писать. Во всяком случае, так, как ему хотелось. Тем более на таком уровне, как «Нечестивый призрак». Марка разъедали отчаяние и неуверенность в себе, и он никак не мог завершить свой второй роман.

Пока Франческа изучала бизнес в Колумбийском колледже, Марк уединился в новых апартаментах на Мэдисон-авеню и отчаянно барабанил на машинке, то и дело с яростью разрывая листы, едва напечатав два или три предложения, и швыряя их в корзину. Вторая книга значила для него больше, чем первая, – она должна была упрочить его положение как писателя, однако сейчас он сильно сомневался, что это случится.

До летних каникул Франчески оставалась всего неделя, и ей хотелось бы провести их с Марком. Однако его нынешнее расположение духа удерживало ее от того, чтобы предложить какой-нибудь план. Она наблюдала за тем, как он мерил шагами свою мужскую холостяцкую гостиную, уставленную книжными стеллажами, кожаными диванами, с захламленным письменным столом и бронзовыми настольными лампами с зелеными абажурами. Он явно игнорировал лежащую на полу рукопись, и, если судить по его ссутулившимся плечам, от него вполне можно было ожидать нового взрыва. Франческе не пришлось дожидаться слишком долго.

– Я в полном отчаянии! – внезапно возопил Марк. – Все будут думать, что я писатель одной книги! О Боже, может, так оно и есть! – Он снова плюхнулся на диван, придавив ей ногу.