Смерть в кредит - Джеймс Гриппандо

– Выходит, вы с Эрнесто…

– Я же сказала: все было кончено задолго до нашей с тобой встречи.

Джек имел прекрасное представление о том, что становится с сексуальной жизнью супругов, когда у них что-то не ладится, – дни былой славы уже не в счет. Но два года – серьезный срок, особенно если люди живут под одной крышей.

– Мия, ты не обязана передо мной объясняться.

– Нет, я должна это сделать.

– Поверь, между нами уже ничего не изменится. Ты обманула меня самым подлым образом. Все кончено.

– Если ты меня ненавидишь, я могу это понять. Просто меня убивает, что я не была с тобой откровенна. Места себе не нахожу. Я все тебе объясню.

– Мне это теперь уже не интересно.

– Ты серьезно?

Конечно же, нет. Как хорошему адвокату, Джеку хотелось выслушать ее объяснения и все проанализировать. Потом, в лучших традициях обманутого любовника, он вновь и вновь до головной боли проигрывал бы в памяти ее слова, терзая сердце обидами. И тут же он себя одергивал, вспоминая о том, что пора очухаться, ведь он мужчина. А уважающий себя мужчина откажет предательнице в удовольствии облегчить совесть каким-нибудь неубедительным психоаналитическим объяснением, годным разве что для телевизионного ток-шоу.

– Прости, я спешу. Прощай. – Не дав ей и слова вставить, он нырнул в подъезд.

Джек стоял в темном вестибюле, прислонившись спиной к двери из дымчатого стекла, и надеялся, что Мия не станет стучать, в то же время страстно желая, чтобы она постучала. Может, стоило дать ей высказаться? Может, у нее действительно была причина лгать, вполне разумная, и утраченное доверие восстановилось бы?

«Или она снова решила поводить меня за нос?»

Казалось, по ту сторону двери затаилось напряженное безмолвие. Наконец Джек услышал звуки: кто-то шел по тротуару. Два робких шажка – и остановка. Еще два – и снова стоп. Цокали ее каблучки, и счастливая любовь на глазах становилась историей…

Мия ушла.

Помощник судмедэксперта рассек скальпелем правое легкое Эшли Торнтон. Специальный агент ФБР Энди Хеннинг невозмутимо наблюдала за процедурой вскрытия.

Здесь легко было забыть, что за окнами царит флоридский зной: комната, где проходило вскрытие, охлаждалась потоками ледяного воздуха, вторгавшегося в помещение через встроенные в потолок отдушины кондиционеров. Атмосфера в зале больше напоминала зиму в родимом Сиэтле, где Энди отличилась, выполняя тайное задание. Собственно, этим девушка и привлекла к себе внимание руководства группы оперативного реагирования. Помимо того, что она была дипломированным психологом, ее тут же выделили как первоклассного специалиста по ведению переговоров в кризисных ситуациях. Штат сиэтлского отделения ФБР был достаточно укомплектован, и потому, по прохождении интенсивной подготовки в отделе кризисных ситуаций при Академии ФБР, Энди перевели в Майами, где каждый день то и дело захватывают заложников, – специалист ее уровня всегда будет востребован. Город этот привлекал еще и потому, что находился в двух тысячах миль от ее мнимого жениха. Но об этом после.

Белые стерильные стены казались еще белее в свете ярких хирургических ламп, отражавшемся в глянцевой плитке пола. На столе из нержавеющей стали лицом вверх лежал неприкрытый серовато-багровый труп. Грудину рассекал глубокий разрез, который, раздваиваясь, поднимался кверху двумя косыми линиями, через грудь, до самых плеч. От грудины к крестцу нисходил длинный, еще более глубокий разрез, образуя ствол классического Y-образного разреза, который практикуют во всех случаях насильственной смерти. На большом анатомическом столе рядом с реберной пластинкой лежали печень, селезенка, почки и кишечник. Сейчас труп представлял собой в прямом смысле бренную оболочку, странным образом напоминавшую пустую половину арбуза, из которой выели мякоть.

Энди нанесла под ноздри мазок ароматического бальзама, отбивающего неприятный запах. Было бы не вполне верно утверждать, что поход к патологоанатому для фэбээровцев рутинная процедура. В основном приходилось заниматься преступлениями местного значения, теперь же речь шла о похищении – а это уже дело иного масштаба. В последнее время служебные обязанности Энди вынуждали ее все чаще наведываться в морг, а это во всех отношениях мероприятие малоприятное.

– Как интересно… – проговорил доктор Файнштейн.

Он работал за небольшим, залитым ярким светом столом для вскрытий и изучал правое легкое. Эксперт настолько глубоко погрузился в размышления, что его седые брови слились в длинную подвижную гусеницу, протянувшуюся через весь лоб. Но вот доктор отложил скальпель и сделал снимок цифровым фотоаппаратом. Это было несколько кощунственно, и Энди стало не по себе. Не сказать, чтобы патологоанатом издевался над трупом, тут его вины не было, просто складывалось ощущение, что жертве приходится сносить унижения и после смерти.

– Что там? – спросила Энди.

Доктор Файнштейн отступил на шаг. Он был очень доволен, и Энди поняла, что лаконичным ответом он не удовольствуется.

– Первое, что необходимо себе уяснить, – начал он, – это то, что факт утопления не может быть доказан в процессе вскрытия. Утопление – это диагноз, к которому мы приходим методом исключения, основываясь на фактах, сопутствовавших смерти.

– Эшли Торнтон погибла при весьма мрачных обстоятельствах.

– Совершенно верно. Однако то, что тело было обнаружено под водой, еще не доказывает факт утопления. Мне доводилось иметь дело со случаями, когда удушенную жертву бросали в бассейн. Или, скажем, сначала наносили удар молотком по голове, а после кидали в озеро.

– Вы хотите сказать, что здесь именно такой случай?

– Я утверждаю, что дело обстояло совершенно противоположным образом. Да, есть порезы, имеется перелом – когда нога попала в железную решетку, установленную в подводной пещере. Водоносный слой – подвижная масса воды: глупо было бы рассчитывать найти труп в безупречном состоянии. Главное, я не вижу признаков травм, представляющих угрозу для жизни.

– И если призвать на помощь дедуктивный метод, какие выводы мы делаем из этого факта?

– Не столько даже из этого, – проговорил врач, возвращаясь к столику с препарированными тканями. Он взял тонкий пальчиковый фонарик и подозвал к себе Энди, направив луч света на рассеченный сегмент правого легкого. – Видите? – спросил Файнштейн.

– Похоже на грязь.

– Песок. При утоплении это явный признак того, что мы попали в точку.

– У нее в легких песок? – переспросила Энди.

– Да. Вы поймете, насколько это важно, если задумаетесь о том, что происходит, когда человек тонет. Когда голова уходит под воду, наша естественная реакция – задержать дыхание. Когда задерживать дыхание человек уже не в силах, организм вынужден сделать вдох. И тут, если не удается всплыть на поверхность, возникают серьезные проблемы.