Жизнь замечательных детей - Люся Лютикова

– Оля, их по утрам умывают или как?

Если честно, то вчера я была в каком-то сомнамбулическомсостоянии. Поэтому из всего, что Женька говорила мне перед отъездом насчетдвойняшек, я помню только одно: Ларик должен первым кататься в коляске. Дело втом, что раньше у младенцев было две коляски – у каждого своя. Но недавно однуколяску украли. Женька по неосторожности оставила ее в подъезде на пару минут,а когда вернулась – ее и след простыл. И теперь на прогулке детки ездят воставшейся коляске по очереди. Пока одного везут, второй топает своими ножками.Так вот, Илларион настаивает, чтобы право «первого раза» принадлежало ему, иподнимает страшный крик, когда оно достается брату. А Макарушка не привередлив:везут – хорошо, нет – еще лучше. Золотой ребенок.

– Что? – В комнату опять заглянула Оля, на этотраз она уже была одета в джинсы и белую кофточку.

– Я спрашиваю, что мама делает с близнецами утром?Умывает?

– Да, и еще попки моет. Они же в памперсах спят.

Хм, как интересно…

– Но ведь под кроватями стоят горшки. Разве они на нихне ходят?

– Не всегда, – загадочно ответила девочка иудалилась причесываться.

Просто какое-то утро открытий. Ладно, сейчас сама во всемразберусь. Подхватив детей под мышку, я поволокла их в ванную. Господи, как ихмыть, над раковиной, что ли? Какая тут технология?

Я принялась раздевать Макара. В это время оставшийся безприсмотра Ларик вышел в коридор и засеменил на кухню. Придерживая одной рукойМакарушку, я бросилась за его братом и водворила беглеца на место.

Мне катастрофически не хватало еще одной пары рук. И кактолько Женька с ними управляется? Ведь невозможно левой рукой держать одногоребенка, а правой раздевать второго!

– Стой спокойно, – сказала я Ларику. К моемуудивлению, он послушался. Ага, они уже понимают человеческую речь! Этозначительно упрощает дело.

Наконец одежда снята, памперсы выброшены, а детки помещены вванную. Мочалка, мыло, горячий душ – всё, мальчишки чистенькие и розовенькие,словно поросятки.

Наскоро вытерев детей, я принялась надевать на них памперсыи ползунки. В ванную заглянул Игорек.

– Тетя Люся, а почему кошку зовут Пайса? – спросилон.

– Тебе это прямо сейчас надо знать? – удивилась я.

– Да.

– Я вчера уже говорила, а ты не слушал, –напомнила я ему.

– Ну расскажи еще раз, расскажи… – принялсяканючить мальчишка.

– Ладно, расскажу, если поможешь одеть Макара.

Во многих юго-восточных странах слово «пайса» (ударение напоследний слог) означает «деньги». Я назвала так свою кошку, потому что онатрехцветная. По нашему русскому поверью трехцветные кошки приносят в домдостаток.

– Значит, твоя кошка приносит деньги? И нам принесет,раз она у нас живет? – обрадовался ребенок.

– Обязательно, – убежденно сказала я.

– Тетя Люся, а что такое критические дни?

Довольно неожиданная смена темы, не правда ли? И какприкажете отвечать? Я решила не рисковать и ограничилась стандартным ответом:

– Потом спросишь у мамы.

– Я уже спрашивал, она сказала, что узнаю, когдавырасту.

– Значит, узнаешь, когда вырастешь, – отрезала я,но, заметив его расстроенную мордашку, добавила: – Ты даже не представляешьсебе, Игорек, какой ты счастливый. Я бы все отдала, чтобы вернуться в то время,когда я тоже не знала, что такое критические дни. К сожалению, это невозможно.Эй, ты куда? А завтрак?

Игорь уже надел ботинки и стоял в прихожей с ранцем заспиной.

– Я в школу.

– Как – в школу? Она ведь в половине девятогоначинается.

– Нет, сегодня у меня внеклассное чтение, оно в восемь.

– Господи, а поесть? Ладно, сейчас что-нибудь тебебыстренько соберу. Последи пока за близнецами!

Я кинулась на кухню к холодильнику.

– И зачем они детей мучают? В такую рань занятия!Совсем учителя взбесились, – возмущалась я, строгая хлеб с сыром.

– Вообще-то это дополнительные занятия длябеженцев, – объяснила мне Оля, заваривая чай. – У нас в школе многочеченцев учится, дагестанцев, даже цыгане есть. Они совсем плохо читают, вот ихи натаскивают.

– А Игорьку это зачем?

– А ему просто нравится читать, он книги любит, поэтомуходит за компанию.

Похвальное, конечно, увлечение, я тоже считаю, что хорошаякнига – это лучший отдых. Но для меня это именно отдых, вставать ни свет низаря я бы не стала даже ради Джерома Сэлинджера (а уж на что я его обожаю!). В моейдуше шевельнулось нечто, похожее на восхищение.

– На, – я протянула ребенку бутерброды ссыром, – почти гренки. Вот еще яблоко и питьевой йогурт. Съешь наперемене, ладно?

Игорек кивнул.

– Какую книгу вы сейчас читаете?

– «Дядю Федора».

Не знаю такую, совсем отстала от жизни.

– Ну, давай я тебя поцелую. Хороший мальчик.

Я чмокнула его в мягкую щеку, и он умчался.

Я поволокла малышей на кухню, с радостью отметив, что Оляуже накрыла на стол. Прошел всего лишь час, а я уже чувствовала себявыпотрошенной, словно тушка бразильского бройлера. Что же будет дальше? Затоблизнецы были бодры и радостно выплевывали каждую вторую ложку йогурта на своислюнявчики.

– Тетя Люся, а чего ты их все время за собойтаскаешь? – спросила девочка, кивая на братьев.

– Ты что! А как же иначе? За ними глаз да глаз нужен!

– Вообще-то иногда мама оставляет их одних в комнате.Они там спокойно играют, и ничего не случается.

– Да? – заинтересовалась я. – Буду знать.

– А Пайсу будем кормить? А Черныша? К нему теперь неподберешься…

Услышав свое имя, Пайса замяукала с удвоенной силой. Вчерабедному животному досталось. Сначала ее потаскал за хвост Игорек. Не успела яее у него отобрать, как Пайсу принялись трепать близнецы. Вырвавшись из ихцепких ручонок, кошка взобралась на шкаф, где на нее набросился хозяйский котЧерныш. Абсолютно черный, короткошерстный и с янтарными глазами котяра сталпосягать на ее девичью честь. Тут у Пайсы сдали нервы, и она из ласковогоживотного превратилась в фурию. Душераздирающе воя, она заехала когтистой лапойЧернышу по носу. Кот позорно бежал на кухню, где спрятался за плитой. Совчерашнего вечера он безвылазно там сидит и не подает голоса. Наружувыглядывает лишь черный хвост. Судя по его нервным движениям из стороны всторону, Черныш до сих пор не отошел от шока.

Сначала я насыпала сухой корм в миску Пайсы, а потом сталакидать мясные подушечки Чернышу сверху за плиту. Кот никак на них неотреагировал. Ладно, решила я, захочет есть – сам выберется.