Терроризм в Российской Империи. Краткий курс - Олег Будницкий

Соответственно лиц старше 30 лет насчитывалось 202. Мы располагаем сведениями об образовании 760 подсудимых. 43 из них окончили высшие учебные заведения, 338 – учились в университетах и институтах, 211 – имели законченное среднее образование и 120 – учились в гимназиях, семинариях, военных и других училищах. Значительная часть студентов были отчислены за неуплату, в связи с арестом или за непосещение занятий, обычно вызванное революционной деятельностью. 45 человек были неграмотными, включая 33 чигиринских крестьян.

Таким образом, это были городские, молодые и, по своему времени, весьма образованные люди.

Из 1238 обвиняемых на народнических и народовольческих процессах 134 были приговорены к смертной казни: 43 приговора были приведены в исполнение, 91 был заменен вечной или срочной каторгой. К каторжным работам были приговорены еще 292 подсудимых. К ссылке в Сибирь приговорили 200 человек; 371 человек были приговорены к ссылке на Север или по месту жительства, к тюремному заключению или заключению в арестантских, работных и смирительных домах, к военным арестантским ротам и др. 241 человек был оправдан. Большинство оправданий (211) пришлись на 1870-е годы, преимущественно по трем процессам – нечаевцев (42), «193-х» (90) и по «Чигиринскому делу» (39). При этом 90 оправданных по процессу «193-х» провели в заключении в ожидании суда по три года, а 80 из них после оправдательного приговора были сосланы в административном порядке. В 1880-е годы были оправданы 30 человек.

«Вторая волна» терроризма, 1901–1911 годы. Начало

В течение почти 20 лет после разгрома «Народной воли» попытки русских революционеров возобновить террористическую борьбу неизменно заканчивались неудачей. Однако противостояние самодержавия, не желавшего поступиться хотя бы частью власти, с одной стороны, и радикальные настроения левого крыла общества – с другой, привели к новой, гораздо более мощной террористической атаке на власть.

14 февраля 1901 года бывший студент, исключенный из Дерптского университета за участие в студенческом движении, Петр Карпович выстрелом из револьвера смертельно ранил министра народного просвещения Н. П. Боголепова в ответ на расправу с участниками студенческих волнений – массовые исключения и отдачу в солдаты.

Выстрел Карповича, действовавшего по собственной инициативе, послужил сигналом к возобновлению террористической борьбы, неслыханной по своим масштабам в истории ХХ века.

Карпович был не единственным террористом-одиночкой. В ночь с 8 на 9 марта 1902 года статистик самарской земской управы Н. К. Лаговский стрелял в окно квартиры обер-прокурора Святейшего синода К. П. Победоносцева; никакого вреда Победоносцеву он не причинил. Был приговорен к шести годам каторжных работ. 9 февраля 1902 года в Московском университете состоялась общегородская студенческая сходка. На ней звучали лозунги о демократизации политической жизни и о борьбе с самодержавием. По итогам сходки арестовали около 500 человек из числа радикальной молодежи, многие из них отправились в Бутырскую тюрьму. Среди них была бывшая курсистка, почетная потомственная гражданка г. Москвы Евгения Алларт, которую, по ее словам, «арестовали с улицы и заключили в Бутырскую тюрьму», где она находилась 13 дней. Прочитав в газетах о наказаниях студентов, принимавших участие в сходке, 18 марта 1902 года она явилась на прием к московскому обер-полицмейстеру Д. Ф. Трепову и пыталась убить его, но, на счастье Трепова, револьвер, подаренный ей когда-то покойным братом, оказался неисправен. Таким образом, Трепов избежал повторения участи своего отца. Алларт была сочтена психически нездоровой, и Трепов не настаивал на ее наказании.

Ситуация в российском революционном движении была совершенно иной, чем в эпоху «Народной воли». Возникли первые политические партии, сначала социал-демократического толка – Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России (Бунд) (1897) и Российская социал-демократическая рабочая партия (1898). Социал-демократы, по крайней мере поначалу, отрицали использование террористической тактики, считая ее крайне нерациональной. В пользу этого мнения говорили почти 20 лет неудач террористов. В 1901–1902 годах складывается партия социалистов-революционеров – это партия народнического толка; правда, в программных документах эсеров были учтены социальные изменения в российском обществе и новейшие социалистические теории.

Боевая организация Партии социалистов-революционеров, 1902–1903 годы. Убийство Д. С. Сипягина

Поначалу эсеры очень осторожно относились к возобновлению террористической борьбы, учитывая предшествующие неудачи. Удивительно, но факт – они начали террористическую борьбу до «официального» определения ее задач и места в партийной деятельности. Эсеры решили принять партийную ответственность лишь за успешный террористический акт. Будущая партийная Боевая организация считалась лишь инициативной группой, которой предстояло доказать свою способность осуществить задуманное. Задуманное осуществить удалось, и очень эффектно.

2 апреля 1902 года эсер Степан Балмашев, одетый в офицерскую форму с погонами поручика, приехал в Мариинский дворец, в котором находился Комитет министров, якобы с тем, чтобы доставить министру внутренних дел пакет от московского генерал-губернатора, великого князя Сергея Александровича. Министра на месте не оказалось. Балмашеву предложили подождать его в швейцарской. Времена были патриархальные, никому не пришло в голову удостовериться, что посланец на самом деле тот, за кого себя выдает. При появлении Сипягина Балмашев вручил ему пакет, а затем дважды выстрелил из револьвера. Две пули, попавшие в Сипягина, оказались смертельными. Еще две пули достались «выездному» министра Боброву, который был ранен в грудь. Семизарядный браунинг был вручен Балмашеву накануне покушения Григорием Гершуни. Он спилил номера браунинга, крестообразно распилил головки патронов, так что они «по характеру своему несколько приближались к так называемым пулям “дум-дум”», а разрез заполнил смесью стрихнина и вазелина.

Степан Балмашев был сыном политического ссыльного, народника Валериана Балмашева, и бывшим студентом Киевского университета. Одним из тех 183, кто был исключен за участие в студенческих волнениях и отдан в солдаты. Впрочем, от службы ему удалась быстро освободиться и даже восстановиться в университете. Балмашев был предан военному суду. На суде заявил, что его «единственным сообщником и помощником было русское правительство… Русские министры убедили меня, что права и законности в России нет, что вместо них безнаказанно царят беззаконие, произвол и насилие, против которых можно бороться только силой». На вопрос о мотивах убийства Сипягина Балмашев ответил: «Спросите всех русских людей, почему не убили до сих пор. Почему я убил – для всех слишком ясно». Балмашева приговорили к смертной казни. Он отказался подать прошение о помиловании и был повешен 3 мая 1902 года в Шлиссельбургской крепости.

Лишь после этого эсеры объявили о создании Боевой организации и выпустили листовку от ее имени. То, что эсеры «темнили» вплоть до убийства Сипягина, не объявляя о начале террористической кампании, сыграло с ними злую шутку. Социал-демократы, ошеломленные успехом эсеров, не нашли ничего умнее, чем оспорить партийную принадлежность Балмашева, заявив, что он был «просто» студентом, выразившим своими выстрелами протест против политики правительства. Балмашев был казнен, а партийные «товарищи» продолжали дурно пахнущую дискуссию о том, кому принадлежит свежий труп.