Молотов. Тень вождя - Борис Соколов

то — второго секретаря ЦК. Расчет Зиновьева: нужно сбросить Троцкого, а Сталин — явный и жестокий враг Троцкого. Зиновьев и Каменев предпочитают Сталина. И Молотов не только подчиняется, но и становится верным лейтенантом Сталина, из-под которого он никогда не пытается выбраться; Зиновьеву же и Каменеву он мстит потом с удовольствием, а также Троцкому, который почему-то Молотова невзлюбил (впрочем, не “почему-то”: Троцкий живет абстракциями — из Молотова он создал воплощение “бюрократического перерождения партии”)...

Молотов всегда и постоянно идет за Сталиным; он проводит всю самую серьезную работу по подбору людей партийного аппарата — секретарей крайкомов и губкомов — и созданию сталинского большинства в ЦК. Он десять лет будет вторым секретарем ЦК. Когда Сталину нужно, он будет председателем Совнаркома и СТО; когда нужно, будет стоять во главе Коминтерна; когда нужно, будет министром иностранных дел...

Молотов... представляет удивительный пример того, что делает из человека коммунизм. Я много работал с Молотовым. Это очень добросовестный, не блестящий, но чрезвычайно работоспособный бюрократ. Он очень спокоен, выдержан. Ко мне он был всегда крайне благожелателен и любезен и в личных отношениях со мной очень мил. Да и со всеми, кто к нему приближается, он корректен, человек вполне приемлемый, никакой грубости, никакой заносчивости, никакой кровожадности, никакого стремления кого-либо унизить или раздавить».

Сохранился и отзыв Молотова о Бажанове. В беседе с Чуевым он так охарактеризовал бывшего сталинского секретаря:

«Большой жулик. Я его помню. Красивый мальчик такой. Он сбежал в ИрДн. Я все удивлялся, как он к Сталину попал... Четыре года Бажанов был у Сталина. Вероятно, был агентом. На десятых ролях был. Только в конце приблизился к Сталину».

В марте 1921 года на X съезде РКП(б), по предложению Ленина, Молотова избрали членом ЦК, первым кандидатом в члены Политбюро и секретарем ЦК партии. Фактически Вячеслав Михайлович занял тот же пост, который потом три с лишним десятилетия занимал Сталин. Но по своим качествам Молотов никак не мог придать этому

посту то значение, которое придал ему Сталин, даже еще не став единоличным правителем.

Вячеслав Михайлович позже так оценивал роль своей тогдашней должности:

«При Ленине так было. Он являлся фактическим лидером партии и Председателем Совнаркома. А я — вроде Первого Секретаря, но совсем не в том положении, какое потом приобрел Первый».

После того как Ленин отошел от дел из-за тяжелой болезни, Молотов занял при Сталине то же положение, какое прежде занимал при Ильиче.

Свою позицию относительно отказа от военного коммунизма, ему внутренне близкого, Молотов сформулировал следующим образом: «Я считал, что отказаться от нэпа никак нельзя и плыть по течению нэпа никак нельзя».

Вячеслав Михайлович так вспоминал о первом годе работы в секретариате ЦК партии:

«Ярославский и Михайлов стали секретарями. Михайлов был такой середнячок областного масштаба, не выше. Даже как областной работник он был не выше среднего уровня, правда, его почему-то выдвинули председателем Московского совета профсоюзов. Ярославский приноровился выполнять всякие просьбы: кому штаны надо, кому ботинки, — мелочи. Правда, время было такое, что люди нуждались во всем. Но надо же на главных вопросах сосредоточить внимание. Ленин мне так и говорил, как-то мы беседовали... гуляли по Кремлю: “Вы не занимайтесь мелкими вопросами, перекладывайте их на помощников, вы занимайтесь политическими вопросами, а другие — старайтесь их отдать другим! Вы секретарь ЦК, не занимайтесь ерундой, как Ярославский и Крестинский!”

А тут просьбы всякие — кому-нибудь продукты нужны, не могут достать. И вот мы сидим, обсуждаем, кому дать, кому не дать, — чепухой занимаемся. Я говорю: “Невозможно работать, Владимир Ильич, время уходит на ерунду”.

Ленин помолчал, ничего определенного мне не сказал.

Я через некоторое время прямо взмолился: надо с вами поговорить по некоторым вопросам. Согласился, назначил день».

— АЛенина Как называли? «Владимир Ильич»? —- поинтересовался Чуев.

— Нет. «Товарищ Ленин», — ответил Молотов. — Владимир Ильич — очень редко называли. Это только его близкие друзья по молодым годам, такие, как Кржижановский, называли его «Владимир Ильич», а так все — Ленин, Ленин... Может быть, Цюрупа называл его «Владимир Ильич».

— А потом и Иосиф Виссарионович стал «товарищ Сталин»?

— Да, это было узаконено: товарищ Ленин, товарищ Сталин. Имя-отчество не принято было называть в партийных кругах. Владимир Ильич, Иосиф Виссарионович — это им не соответствовало. Теперешним настроениям и правилам обращения соответствует, а тогдашним — не соответствовало.

А в августе на пленуме, после доклада Ярославского, когда пленум закончился, Ленин вдруг говорит:

«Вот у меня есть вопрос. — И неожиданно заявляет: — Я насчет товарища Ярославского. Предлагаю его послать в Сиббюро. Здесь мы найдем вместо него человека, члена ЦК, а в Сибири — там не хватает людей, надо подсобить. Кто против? Никого нет. Значит, решение принято».

Но когда я после пленума пошел на работу в свой кабинет — мы размещались тогда напротив Центрального военторга, — иду в свой кабинет, вдруг за мной влетает Ярославский и набрасывается на меня: «Вы карьерист! Это все ваших рук дело! Вы интриган!» — и прочее. А куда мне деваться? «Вы карьерист! Вы добиваетесь чего-то!» Я даже вспылил: «Да что вы ругаетесь? Я просто хочу, чтобы вы работали где-нибудь в другом месте». Так он меня изругал, но уже поздно. Лений сразу провел постановление, пленум утвердил. Конечно, все это было мое дело, я и не жалею...

Главной чертой Ленина Молотов в беседе с Чуевым называл «целеустремленность». А затем добавил: «И умение бороться за свое дело. Ведь в Политбюро он был в меньшинстве. Очень часто только Сталин и я его поддерживали. Как-то Ленин не пригласил Троцкого и Сталин заметил, что у нас получается фракция. Ленин улыбнулся: “Товарищ Сталин, вам-то, старому фракционеру...” С 1921 года на заседаниях Политбюро я обычно сидел рядом с Лениным.

Однажды во время выступления Троцкого Ленин незаметно передал мне записку: “Выступайте против него как можно резче. Записку порвите”. Я так и сделал. А после меня встал Ленин и окончательно добил Троцкого. Правда, тот понял, в чем дело, и сказал потом: “На всякое дело есть свой Молотов”. Троцкий считал, что мы должны вести курс на социализм постольку, поскольку нас может поддержать рабочий класс. А так как Россия состоит в основном из не понимающего социализм крестьянства, то в такой обстановке мы победить сможем лишь в том случае, если нас поддержат западные рабочие, а мы пойдем за ними. Тогда нам надо закричать: “Да здравствует социализм!” — а самим удрать в кусты. А мы начали и повели Запад за собой».

Молотов, как и Ленин, был человеком целеустремленным. А вот за свою точку зрения Вячеслав Михайлович боролся лишь до тех пор, пока она не противоречила точке зрения Сталина. Иначе он, кстати сказать, не уцелел бы в многочисленных чистках. Хотя, по иронии судьбы, от гибели его спасла все-таки смерть диктатора, который собирался репрессировать его не за строптивый нрав, а, наоборот, за отсутствие настоящей строптивости и харизматичности, делавшей его неспособным стать сталинским преемником.