Не играй с огнем - Сара Крейвен

Тара воспрянула духом. Может быть, он в отпуске и после выходных уедет.

— Погода была хорошая?

— Солнце и ливни. Как обычно в это время года. — Он усмехнулся. — У меня такое чувство, как будто меня спрашивает королевская особа.

Тара со звоном поставила свою чашку на блюдце.

— Мне показалось, вы предпочитаете прямые вопросы.

— Да, когда это ведет к обмену информацией. А не тогда, когда, спрашивая, люди прячутся за свои вопросы.

— У вас богатое воображение, — заметила Тара. — От чего это я прячусь?

— Хотел бы я знать, — пробормотал Адам.

— Извините, если моя компания вам показалась скучной, — продолжала Тара, поскольку гость молчал, — но я сегодня на ногах с раннего утра, и день выдался нелегкий.

— Ну что ж, чтобы показать, что и у меня есть сердце, я уйду, как только помогу вам помыть посуду.

Тара почувствовала облегчение. Она не ожидала такой скорой развязки.

— О, в этом нет нужды, я прекрасно справлюсь сама, — поспешно сказала Тара.

— Тогда просто спасибо за приятный вечер, продолжал Адам. — Надеюсь, когда мы встретимся в следующий раз, вы будете отдохнувшей и веселой.

— Вряд ли. Я приехала сюда не отдыхать. Он окинул ее задумчивым взглядом.

— Ну, я могу просто надеяться. — Адам позвал Бастера. — И тогда, — добавил он, подходя к двери, — вы сможете мне все рассказать об этом.

— О чем — об этом? — удивилась Тара.

— О мужчине, который вас запер и выбросил ключи. Вот о чем. Спокойной ночи, Тара.

Он наклонил голову, и на мгновение Тара подумала, что он собирается ее поцеловать. Но ощутила лишь легкое прикосновение его губ к своей щеке.

Затем он открыл дверь и пошел навстречу порывистому ветру, дувшему с реки.

Тара не смогла уснуть в ту ночь. Сначала она перемыла всю посуду, убралась на кухне, дождавшись, когда Мелюсин возвратится с ночной прогулки. Наконец прошлась по комнатам первого этажа, отмечая, что нужно сделать, и отправилась спать. Но сна как не бывало. Она пыталась убедить себя, что причина бессонницы в выпитом на ночь кофе, но в глубине души сознавала, что это не так.

Она совершила какую-то ошибку, но очень не хотелось докапываться, что это была за ошибка.

Тара ощутила, что ей необходимо встать, она не может предаваться этому бессмысленному бдению в темноте. С раздражением подумала, что при обычных обстоятельствах преспокойно могла бы сейчас начать мыть стены в гостиной.

Но для этого придется включить свет. Зажженные окна, конечно, будут видны с «Каролины» и могут привлечь внимание Адама. Возможно, он начнет наблюдать за ней. А этого Таре хотелось меньше всего.

Он мог бы проследить за каждым ее шагом: как она зажигает лампу в комнате, умывается в ванной, как ложится в постель. Никогда ей еще не доводилось соприкасаться с такого рода «соседством».

Ее кожа все еще горела в том месте, где он поцеловал ее. Хотя на щеке ничего не было. Она знала это, потому что долго простояла в ванной перед зеркалом, пристально рассматривая свое бледное лицо и перепуганные глаза.

Потом она еще долго наблюдала в щель между шторами за огнями на «Каролине». Она была в таком напряжении, что едва не закричала, услышав легкий шорох. Это Мелюсин залезла на кровать, как она это обычно делала по ночам. Мелюсин, подумала она, гладя кошку, если бы ты знала, как я запуталась.

Она все еще злилась на себя за то, как обращалась с Адамом. Если уж она пригласила его на ужин, следовало вести себя сдержанно. В конце концов, задавать вопросы — это ее работа. Она должна была найти какую-то общую тему для разговора и незаметно выяснить, зачем он сюда приехал. Она превосходно умела это делать, будучи терпеливым и внимательным слушателем. Но на этот раз они как будто поменялись ролями. Тара не знала, как себя вести. Он заставил ее защищаться.

Прошло около трех лет с тех пор, как она испытала страстное влечение к мужчине, и теперь потребности тела, казалось, совершенно не занимали ее. Однако ей недоставало человеческого общения, тепла и восхищения. Но после Джека она решила, что безопаснее замкнуться в самой себе. Это было безопаснее, чем новое разочарование. А сама мысль о возможности нового разочарования, нового обмана была такой ужасной, что Тара предпочитала одиночество. Быть одной, не думать о мужчине, не мечтать о семье — это после пережитого не казалось ей чем-то неестественным. В жизни есть много иных радостей, кроме любви. Возможно, так думают многие женщины, и, может быть, многие из них хотели бы так суметь освободиться от власти этого чувства, как она, но не каждой это под силу. А она смогла. И теперь ей не грозит снова быть униженной мужским самолюбием.

«Джек». Она произнесла это имя вслух, ожидая ощутить привычную боль. Именно поэтому она старалась не думать о нем.

Ей было двадцать три, когда они встретились. До этого у нее были увлечения, но несерьезные.

Незадолго до встречи с Джеком она поступила на работу в фирму «Марчант Саузерн», и ее карьера только начиналась, когда они познакомились на вечеринке, устроенной в большом зале офиса, принадлежащего компании ее отца. Гордон Фэрклау, один из директоров, отмечал свой день рождения.

Она сразу обратила внимание на Джека. Он стоял в компании молодых людей, явно выделяясь среди них: высокий, темноволосый, загорелый. Он разговаривал, улыбался. Его взгляд скользил по залу, и, когда он встретился глазами с Тарой, взгляд молодого мужчины стал пристальным. Как бы невзначай, Тара спросила Анну Фэрклау, с которой вместе училась в школе:

— Кто это? Вон тот, высокий, в голубой рубашке в полоску и бордовом галстуке? Анна вгляделась в толпу.

— О! Это восходящая звезда бизнеса, — сообщила она, затем задумалась, стараясь вспомнить его имя. — Джек! Какой-то Джек. Отец говорит… — В это время кто-то отвлек ее внимание, и она повернулась к новому собеседнику.

Она почувствовала легкое прикосновение к руке.

— Это действительно Джек Хэлстон. У Анны ужасная память на имена.

Тара улыбнулась, почувствовав, что краснеет.

— Она всегда была такая.

— Вы работаете в ассоциации «Грэнжер»? Я там новенький, и уверен, что вас еще не встречал.

Тара возразила:

— Это большая компания, очень много сотрудников.

— Да. Но я заметил только вас. — Он больше не улыбался. Казалось, он видел ее насквозь.

В течение недели они встречались, по прошествии месяца стали любовниками. Джек был опытен в любви. Его восхищали ее наивность и неопытность.

— Дорогая, ты мой любимый анахронизм, повторял он Таре.

В то время она снимала квартиру с двумя другими девушками, но Джек предложил переехать к нему. Ее родители отнеслись к этому без восторга.