Сегодня, завтра… и всегда - Пегги Морленд

— Итак, я слушаю.

Мэнди нервно посмотрела вокруг, словно опасаясь, что призраки из прошлого вновь появятся и испортят то, что еще не успело начаться.

— Неужели тебе не по себе здесь, со мной, в этом так нам хорошо знакомом месте?

— Нет, — солгала она, — но мне все-таки интересно, почему ты выбрал именно его.

Лунный свет освещал его лицо. Она увидела, как он иронически улыбнулся.

— Это то самое место, где все началось. Здесь был зачат наш сын. Я считаю, что лучше места не найдешь, тем более для разговора о его будущем.

Луна осыпала серебром зеленую траву.

Мэнди ощутила на своем лице прохладный ласкающий ветерок и вдохнула сладкий аромат жимолости.

— Вот на этом самом пятачке земли я расстилал одеяло и ждал, когда ты убежишь из дома и придешь ко мне под покровом ночи.

Ее глаза покраснели от слез.

Джесс был настроен решительно. Мэнди обидела его, когда отказалась остаться с ним и ушла с отцом. Он хотел отомстить, причинить ей такую же боль, что мучила его на протяжении многих лет. Он подошел к ней ближе и прижался губами к обнаженной шее. Ее бросало то в жар, то в холод, словно она билась в лихорадке.

Он опустил руки на ее плечи, и у нее перехватило дыхание.

— Помнишь, Мэнди, как блестели твои глаза, как билось твое сердце, когда ты прижималась ко мне? Помнишь слова любви, что нашептывала мне? Помнишь обещания, что мне давала?

— Да, — промолвила Мэнди еле слышно, — да, я все помню.

— Это все было неправдой, не так ли, Мэнди? Все было ложью. Такой же ложью, какую ты сказала моему сыну.

Слышать это было для нее невыносимо.

— Что ты хочешь от меня? — закричала она.

— Моего сына.

— Никогда!

— Я не хочу забирать его у тебя; даже если бы мог, не сделал бы этого. Я только хочу видеться с ним, разговаривать, быть ему отцом, и я этого добьюсь, с твоей помощью или без нее.

— Я знаю, — обреченно сказала Мэнди, прекрасно понимая, что должна убедить его сделать то, что хочет она. — Я думала над тем, что ты сказал ранее. Ты абсолютно прав, что хочешь быть ему отцом.

— Так в чем же дело?

Ей трудно было смотреть в его темные глаза.

— Я не знаю, как Джемми воспримет это известие. — Она посмотрела на него, умоляя понять ее. — Разве ты не понимаешь, что для него это будет шоком?

— Но для меня это тоже было большой неожиданностью.

— Джемми думает, что его отец умер. Ты представляешь, как он будет ошеломлен, когда ты объявишь, что его отец не умер, а жив и стоит перед ним!.. Ты не думаешь, что это причинит ему душевную травму?

— По-твоему, ему лучше от той лжи, что окружала его с самого рождения?

— Да, я сказала ему неправду, но сам подумай, что мне оставалось делать, когда он начал задавать вопросы? Тебя не было здесь, и я не знала, где ты. Мне было проще сказать, что его отец мертв, чем объяснять твое отсутствие.

— Сейчас ты скажешь ему, что обманывала его все эти годы.

Ее охватила злость.

— Я понимаю, что ты стараешься переложить всю вину на меня. Очевидно, у тебя не было времени все это обдумать. Если бы ты хорошенько поразмыслил над сложившейся ситуацией, то увидел бы, что не прав.

— Все учишь, — с явным сарказмом произнес Джесс.

— Джемми захочет знать, почему тебя не было, когда он родился. Ему будет обидно, что тебя не было, когда он рос и делал первые шаги. Возможно, он даже возненавидит тебя. Ты об этом подумал?

— Я не собираюсь исчезать, как тебе хотелось бы. Он не только твой сын, но и мой. Я имею такое же право на него, как и ты.

— Я не пытаюсь отнять его у тебя, — возразила она. — Я только пытаюсь все сделать так, чтобы не навредить Джемми.

— И что ты предлагаешь?

— Ему для начала нужно хорошо узнать тебя, а потом мы скажем правду.

— И как, черт возьми, я буду налаживать отношения с мальчиком, который на двадцать лет младше меня?! Кроме того, я — Барристер, а он — Макклауд. Вряд ли наши пороги когда-нибудь пересекутся.

— Я уже думала об этом и пришла к выводу, что…

— Что?

— У нас на ранчо есть жеребец, которого никто не может укротить. Я могу сказать Джемми, что я наняла тебя объездчиком. Это объяснит твое присутствие на ранчо и даст тебе возможность проводить больше времени с сыном.

— И Джемми поверит в то, что ты наняла Барристера, чтобы объезжать лошадь?

— Он поверит мне, в этом можешь не сомневаться, а остальное уже будет зависеть от тебя.

Мэнди в ожидании смотрела на него. Наконец Джесс поднял голову и взглянул на нее.

— Когда мне начать?

Джессу не понравился план Мэнди. Не укрощение жеребца волновало его. Тревожило совсем другое. Как ему, Джессу Барристеру, подружиться с двенадцатилетним подростком, когда при одной мысли, что это его сын, у него трясутся колени? Да, он не умел общаться с детьми, ему не приходилось с этим сталкиваться, но рано или поздно, а тем более в данный момент, просто необходимо научиться этому. Ведь ему так хотелось завоевать любовь своего сына!

Ему понадобилось три дня, чтобы привести свои мысли в порядок и решиться отправиться на ранчо Макклаудов. Там его окружили смотрители поместья. Их недоверие было очевидно.

— Занимайтесь своим делом и не лезьте в чужой огород, — сказал Гейб хриплым голосом.

Джесс увидел Мэнди, пробирающуюся сквозь толпу.

— Привет, Джесс, — улыбнулась она, дав понять своим людям, что Джесс — желанный гость на ее земле. — Надеюсь, ты еще не передумал работать с жеребцом, о котором я тебе говорила.

— Я готов приступить к своим обязанностям, — сказал он, твердым взглядом обводя окружавших его людей, которые все еще подозрительно смотрели на него.

— Отлично. Он в загоне. Пойдем со мной, я покажу тебе его.

Захлопнув дверцу своего автомобиля, Джесс ждал, пока ковбои расступятся и дадут ему пройти. Они разошлись, но он, все же, чувствовал, как десятки глаз пристально смотрит ему вслед.

— Полагаю, что ты не сказала этим людям о моем приходе.

— Я же не знала, придешь ты или нет. Джессу стало не по себе от равнодушия, мелькнувшего в глазах Мэнди. Она была для него все той же семнадцатилетней девочкой, в которую он когда-то влюбился. На ней были джинсы, легкая ситцевая блузка. Волосы были убраны в милый хвостик. Ему так и хотелось сорвать ленту и ощутить ее каштановые локоны у себя в руках. Его переполняло неистовое желание растопить лед в ее душе огненным и страстным поцелуем. Это желание было сильней всех обид и разногласий, но он отвел взгляд и угрюмо спросил: