7 интервью о научной журналистике - Анна Николаевна Гуреева

как я встречал из космоса собачку Чернушку, но она не долетела до земли, погибла.

Это было 1 декабря 1959 года. Второй пуск был неудачный – это было 24 декабря, и собачка Жулька упала в тайге, ее Сергей Павлович Королев приказал доставить, найти этот корабль до того, как он будет взорван. Специально делали, чтобы корабли взрывались, если они упадут на территорию другого государства. В общем, у нас была эпопея, но в итоге мы эту собачку вытащили. Я даже потом сделал фильм такой «Корабль-пришелец». Почему такое название? Потому что Георгий Гречко, будучи инженером, летал туда, и когда он докладывал Королеву, что нашли и доставили эту собачку, то спросил: «Что отвечать, если будут спрашивать, куда мы летали, что мы делали в тайге?» Королев ответил: «Да скажите, что вы искали корабль-пришелец!» Вот с тех пор и пошла такая легенда.

В общем, начинался космос, нужны были специалисты. И многие многие ученые пришли в журналистику на год, а остались навсегда. Среди блестящих журналистов того времени были такие, как Слава Голованов, Боря Коновалов, Дима Биленкин, Леня Репин, которые кроме этого были и прекрасными писателями. Вот так мы к научной журналистике и «прикипели» – мы создавали новую газету. В «Комсомолке» был молодой коллектив, мы делали эту газету (тогда начинался космос по-настоящему, с полетами, с Гагариным и т. д.), которая была одной из самых крупных и интересных газет в течение 10 лет. Там работали Вася Песков и Юра Рост – целая плеяда блестящих журналистов. Ну, во-первых, это интересно – раз, а во-вторых, мы попали, конечно, в перелом эпох, когда интерес к космосу был феноменальный, когда знали всех, кто пишет о космосе и кто с ним связан, и это время во многом определило лицо научной журналистики нашей страны. Хотя я должен сказать, что до начала 60-х годов было две школы научной журналистики. Это была школа Михаила Васильевича Хвастунова, он же Васильев, он же редактор «Комсомольской правды» по науке. А вторая школа была Болховитинова, в которой начинали Остроумов и Владимир Орлов – они создали «Науку и жизнь» в том виде, в котором журнал выходит до сегодняшнего дня. И если говорить о «Комсомольской правде» начала 60-х годов, из нее позже многие журналисты перешли в «Известия».

Я считаю, что научная журналистика в нашей стране появилась благодаря полету Гагарина, благодаря ядерным исследованиям, благодаря огромному интересу общества к науке. Об ученых и их достижениях не только писали в газетах, но снимали художественные фильмы, ставили спектакли. Это просто было всем интересно. У меня нет профессионального журналистского образования. Я в МГУ не учился, правда, потом читал лекции и участвовал в защите кандидатской и докторской диссертаций, связанных с журналистикой, но у меня нет журналистского образования, и как мне кажется, уже поздно его получать.

Я считаю, что научная журналистика в нашей стране появилась благодаря полету Гагарина, благодаря ядерным исследованиям, благодаря огромному интересу общества к науке. Об ученых и их достижениях не только писали в газетах, но и снимали художественные фильмы, ставили спектакли. это просто было всем интересно.

– А как Вы считаете, чем научная журналистика отличается от других тематических видов журналистики?

– Вы знаете, вообще-то, журналистика очень трудная профессия, очень сложная и очень обманчивая. Я выступал во всех жанрах и думаю, что владею всеми жанрами журналистки от информации в семь строк до больших очерков. Но научная журналистика имеет много особенностей. Обычно журналист как бы застывает, став ремесленником, ведь у нас же ремесло и мы должны быть ремесленниками: научившись что-то делать, о чем-то писать, он чаще всего застывает на этом уровне. В научной журналистике это невозможно. Раньше я не мог этого доказать, а сейчас могу очень просто: в 196364 годах я занимался генетикой. Горжусь тем, что в «Комсомольской правде» появился первый материал с критикой Лысенко, небольшая такая заметка, и с него начался весь вал материалов по борьбе с лысенковщиной. Это подтверждает Николай Петрович Дубинин в своей книжке (прим.: Николай Петрович Дубинин – один из выдающихся генетиков нашего времени). Вот тогда в 1963-64 годах мы с ним написали книжку – «Нить жизни. Очерки о генетике». Это была первая книжка после «лысенковщины» и против Лысенко, она вышла в очень странном издательстве под названием «Атомиздат», потому что в другом издательстве ее бы не пропустили, и выдержала много изданий большим тиражом. И даже в МГУ она была учебным пособием на факультете биологии, и я там выступал несколько раз. И Дубинин даже говорил: «Давай, мы книгу засчитаем как твою диссертацию». Но я сказал: «Нет, это не наука». Я после этого не занимался генетикой в силу ряда причин, хотя мы дружили с Николаем Петровичем до конца его жизни. Вот недавно был российско-белорусский форум, и я услышал выступление одного генетика, директора института биологии, который создавал как раз Дубинин. Я поехал к нему, и мы говорили с Янковским, членом-корреспондентом РАН, мы с ним говорили о генетике, и вдруг я понял, насколько отстал, насколько я не понимаю, что происходит, потому что я этим давно не занимался. Генетика той поры и сегодняшняя генетика – это небо и земля. После разговора с Янковским я сел за книжки и начал разбираться, в чем дело, что происходит, и конечно же – дистанция огромнейшая, приблизительно такая же, как между Луной и полетом человека на Луну. Представьте, что когда-то я влюблялся в молодости, сидели мы на лавочке с любимой и смотрели на Луну, и она казалась прекрасной, такой красивой, недостижимой, загадочной. А сейчас-то я смотрю на Луну иначе, потому что я видел, как по ней наши луноходы бегают, как Армстронг ходил по Луне и еще десяток человек после него. Я к ней уже иначе отношусь, чем я относился к ней в молодости. Это гигантская дистанция в наших взглядах. Это присуще только одной области, только научной журналистике. Вообще-то, представьте, что такое научная журналистика на секунду. Вы знаете, чем человек отличается от свиньи? Самое главное отличие в том, что свинья никогда не смотрит наверх. Человек иногда поднимает голову и смотрит на звезды, свинья этого никогда не делает. Давайте взглянем в ночное небо. Галактики, вселенные, о которых мы не подозреваем. Это же страшно интересно. А самое главное, это возвышает человека – вселенная и звезды. Теперь давайте посмотрим назад. Каждый год совершаются феноменальные открытия. Вот сегодня утром я читал о динозаврах, которые жили 200 млн. лет тому назад, и вдруг выясняется, что это была,