Сочинение на свободную тему - Арсений Снегов

Тем временем ребята угомонились. Авилкина, сердито ворча что-то под нос, снова уселась на свое место. Егор Андреевич, словно очнувшись, произнес:

– Ну ладно… Не пора ли нам начать? Петр, ты как, готов?

– Я? – растерянно переспросил Беспалов. – Ага, сейчас! – И он стал рыться в своей сумке.

– Безухыч, давай, люди же ждут! – поторопил его Фрид.

– Да сейчас! – Петр, весь красный, вытряхнул на парту какие-то бумажки, тетради, булку в прозрачном пакетике… Наконец он сказал: – А, вот! – и показал всем исписанный листок, сильно потрепанный и даже вроде бы чуть рваный.

Ребята снова оживились.

– Ты в него селедку, что ли, заворачивал? – ехидно поинтересовалась Авилкина.

– Ну, друзья мои, потише! – сказал Егор Андреевич и, когда все угомонились, обратился к Беспалову: – Давай, Петр!

Безухыч встал, смущенно откашлялся, потом сказал:

– Ну, это я на днях написал. Я кино посмотрел по телику, про путешествия в другие измерения. И после этого у меня получился стишок такой. Называется – «Параллельные миры». Короче, слушайте.

И он начал читать:

Параллельные миры

Все дырявы, как сыры.

Сквозь пространство этих дыр

Можно течь из мира в мир,

Будто сквозь дуршлаг вода,

Можно течь. Но не всегда,

А лишь в том конкретном случае,

Когда достаточно текучи мы!

Ну а мы поскольку все же

Быть текучими не можем,

Параллельные миры

Недоступны до поры!

Повисла пауза. Потом Егор Андреевич произнес:

– Ну что, ребята? Давайте обсудим это стихотворение! Кто первым хочет высказаться?…

– Лена, я, правда, не пойму, отчего ты так переживаешь! – Леночка и преподаватель остались в классе вдвоем. Все ребята уже разбежались. На столе Егора Андреевича лежала тетрадь с первыми главами Леночкиной повести. Учитель уже закончил их читать и теперь говорил, выразительно жестикулируя: – Начало повести мне понравилось. Ну есть там, конечно, стилистические погрешности кое-какие, я их карандашом подчеркнул. Но в остальном все здорово. Так что я искренне не понимаю причин твоих сомнений… – Егор Андреевич в недоумении развел руками.

– Но Егор Андреевич! – произнесла Леночка. – Я же говорю: мне надоело писать такие мрачные истории! Я не хочу, чтобы мои герои постоянно болели, умирали… Ну и так далее.

– Лена! – сказал Егор Андреевич. – Опять не вижу проблем! Ведь все же в твоей власти! Не хочешь писать грустные истории – пиши веселые!

– Но я же не умею веселые! – В голосе Леночки зазвучало неподдельное отчаяние. – И вообще…

– И вообще «комедия – низкий жанр»… – пробормотал как бы про себя учитель.

Леночка быстро взглянула на него. Ей показалось, что Егор Андреевич над нею смеется. Но лицо учителя было серьезным. Он сказал, вдруг хлопнув по столу ладонями:

– Лена, в общем, так! Не надо насиловать свое дарование. Как пишется, так и пиши.

В конце концов, Гоголь тоже убил своего Акакия Акакиевича. Толстой похоронил князя Болконского. А например, Маркес – так тот вообще в конце своего гениального романа уничтожил целый город, Макондо…

– Еще Тургенев Муму утопил! – напомнила Леночка. Она явно повеселела.

– Вот именно! – поддержал ее Егор Андреевич. – Да нам, Лена, дня не хватит, чтобы вспомнить всех литературных героев – причем положительных! – которые погибли по воле своих создателей…

«Все верно! – подумала Леночка. – Надо писать, как пишется. Так что прости меня, Аня Полонская…»

– Спасибо вам, Егор Андреевич! – искренне сказала Леночка.

– Да что ты, Лена, не за что! – ответил тот. – Ведь это – моя работа! Для того учителя и существуют, чтобы помогать своим ученикам. Правда ведь? – и он лукаво подмигнул Леночке, потом поднялся со стула, сложил в сумку учебники, какие-то листочки и сказал, обращаясь к Леночке: – Ну что, пойдем? Смотри тетрадь свою не забудь!

Леночка поспешно взяла с учительского стола тетрадь с повестью. Егор Андреевич, тяжело опираясь на трость, подошел к двери, открыл ее и жестом предложил Леночке покинуть класс…

Из школы они вышли вместе. Недавно была оттепель, потом подморозило. Егор Андреевич шел по школьному двору очень медленно и осторожно. Неловко ступив, он вдруг потерял равновесие и чуть не упал. Но Леночка успела машинально подхватить учителя под руку. Тот взглянул на девушку с благодарностью и пробурчал:

– Черт бы побрал хромоту эту!

– Можно я провожу вас до машины? – спросила Леночка.

Она знала, что учитель добирается до школы на своем стареньком «Москвиче» с ручным управлением.

– Проводи, если не трудно… – кивнул Егор Андреевич. Бережно поддерживая учителя под руку, Леночка довела его до парковки. Усаживаясь в машину, он спросил: – Лена, может, тебя подвезти?

– Не надо, Егор Андреевич, спасибо!

– Это тебе спасибо! – улыбнулся учитель.

Егор Андреевич уехал. Леночка стояла на скользком тротуаре. Шел снег. На дороге были видны отпечатки протекторов автомобиля Егора Андреевича, и Леночка разглядывала их, находясь в каком-то ступоре. Она чувствовала, что вот-вот поймет что-то для себя чрезвычайно важное. Но это ощущение – что сейчас она откроет внутри себя нечто такое, что немедленно изменит всю ее жизнь, – вдруг прошло. И Леночка, еще немного постояв, отправилась домой.

Наскоро пообедав, она села за свою повесть и придумала почему-то, как в школу, где училась Аня Полонская, пришел молодой, симпатичный учитель физики Иннокентий Петрович. Увидев его, красавица Аня поняла…

«И что же она поняла? – стала размышлять Леночка. – А, конечно! Она в этого учителя тут же без памяти влюбилась!» Такой поворот дела ей понравился: «Аня влюбилась в него, но поначалу, еще не разобравшись в своих чувствах, продолжала встречаться с Ромой! А потом как-то задумалась – и…»

Леночка представила, как Аня задумчиво смотрит в окно, на деревья, качающиеся от ветра, и пытается понять, что же такое ее тревожит. Она вот-вот догадается, что влюблена в нового учителя физики…

«Стоп! – сказала себе Леночка, чувствуя, как кровь застучала в висках. Ей вдруг стало жарко. – А ведь это я о себе пишу! Какая же я дура! Ведь это же я, я люблю своего учителя!» Леночка рассмеялась и сказала вслух:

– Так вот оно в чем дело! Я люблю Егора Андреевича!

Все в мире встало на свои места. Она поняла вдруг, что полюбила молодого учителя не сейчас, а гораздо раньше. Может, год или два назад, просто не решалась признаться себе в этом. Но загнанное глубоко внутрь чувство все равно вышло на поверхность – в виде новой главы повести об Ане Полонской…