Цыц! - Екатерина Вильмонт

— Лилёнок! Ты должна перебраться в Питер! Думаю, твоюквартиру продать можно очень хорошо и купить что-то здесь, мы с Миронычемпоможем. Он найдет тебе работу!

— Мама! — поморщилась Лиля. — Я не хочу!

— Ладно, там будет видно!

Полина Сергеевна не зря старалась — к вечеру Лиля себя неузнала. Пушистая светлая головка, новый макияж придали лицу некую загадочность.Мама еще требовала, чтобы ей закачали в губы какую-то гадость, но тут Лилявстала на смерть.

— Ни за что! Не могу видеть этих губастых баб! Они всена одно лицо. Не желаю!

— Тогда нужна более яркая помада!

— Хорошо, — согласилась Лиля. В конце концовпомаду несложно поменять, но как ни странно она вдруг себе понравилась. Ипопросила научить ее красить глаза так, как это сделал стилист.

— Фу, Лилька, я устала бороться с тобой! Легче снятьсяв двух сериалах и сыграть спектакль! Ты упрямая. И в кого ты такая?

— Самой хотелось бы наконец узнать, в кого!

— Брось! Я уж говорила, что не знаю! Не надо мненапоминать о грехах моей юности!

— А то сейчас ты не грешишь?

— Бывает, но редко. Времени совсем нет! Знаешь, как нистранно, ты стала похожа на Одри Хепберн, отдаленно, но все же… Ты оченьинтересной можешь быть, Лилёнок! Значит, Сережа тебя не взволновал?

— Ни капельки!

— Ладно, будем искать!

И Полина Сергеевна взялась за дело. За неделю Лиле былопредставлено еще трое кандидатов, но ей никто не понравился. Она всехсравнивала с Артемом, и сравнений никто не выдержал. Выходит, я все-такивлюбилась в него, пришла к выводу Лиля. А вскоре ей захотелось домой. В домематери было слишком многолюдно. Мама постоянно кому-то поручала развлекатьЛилю, а ей хотелось побыть одной. Она уже считала дни до отъезда.

Как-то утром, мама уже умчалась на съемки, Лиля пила кофе вгостиной и смотрела телевизор.

— Лиль, тебя к телефону, — сообщила Софья Яновна.

— Кто?

— Почем я знаю?

— Алло!

— Лилия Андреевна?

Неужели? Сердце ушло в пятки.

— Да. Кто это? — она с трудом взяла себя в руки.

— Это Артем. Помните, вы спасли меня…

— Артем? Да, конечно, помню. Но как вы меня нашли?

— Я же знаком с вашей мамой, забыли? Знаю ее телефон. Яприехал в Питер по делам и вот решил позвонить, вдруг вы еще здесь. И мнеповезло! Лиля, давайте встретимся сегодня.

— Давайте! — сердце буквально выпрыгивало из грудиот радости.

— Когда и где?

— Ну, я не знаю…

— Хорошо… Через час на Аничковом мосту, годится?

— Годится!

— Все, до встречи, Лилечка!

Она вскочила и кинулась в свою комнату. Открыла шкаф, гдевисело несколько новых, недепрессивных нарядов. Погода стояла чудесная,солнечная. Значит, наденем узенькие белые брючки, белую тонкую блузочку, асверху бирюзовую летящую тунику, туфли на высоченных каблуках! Блеск! Онанакрасила глаза, губы.

— Софья Яновна, я ухожу!

— Ух как начепурилась! Хороша, ничего не скажешь!Кавалер, что ль позвонил? Московский?

— Да!

— Где свиданка-то?

— На Аничковом мосту.

— Так времени еще вагон. Куда нестись-то? Успеешь! Амать твоя права была, когда взялась за тебя. Ты красоточкой стала. А щечки-тонебось и без краски горят! Что за парень-то? Дельный хоть? Не артист?

— Нет, не артист!

— И слава Богу. Насмотрелась я на артистов-то! Давноего знаешь?

— Да нет, совсем, можно сказать, не знаю, —радостно засмеялась Лиля.

— Красивый, да?

— Как бабушка говорила, видный!

— Холостой?

— Не знаю.

— Ох смотри, девка, с женатыми не вяжись, маета одна.

— Ах Боже мой, я вообще не хочу ни с кем вязаться. Япросто хочу погулять по Питеру с приятным человеком…

— Много ль ты на таких каблучищах-то нагуляешься?Скорее нагуляешь…

— Софья Яновна! — засмеялась Лиля.

— Ну и смех у тебя… Даже какой-то…

— Какой?

— Как у матери твоей, когда у ней течка бывает. Стыдобаодна! Ну иди уж, иди! Думала я, ты не в мать, а сейчас гляжу — той же породы,просто муж твой, видать, тебя приморозил. Иди, срамота! — Глаза ее приэтом смотрели добродушно.

Лиля выбежала из дома. Ах, как хорошо! Солнце в Питере этотак прекрасно! Она быстро пошла вдоль Мойки, вспоминая строчки АлександраКушнера: «Пойдем же вдоль Мойки, вдоль Мойки…» Больше она ничего не помнила. НаНевском она глянула в витрину парфюмерного магазина и не узнала себя! Ой, авдруг я не понравлюсь ему в этом новом облике? А вдруг он мне, такой, непонравится? Нет, он мне уже понравился! Вон, Софья говорит, что я маминойпороды, а мама неотразимая женщина. Причем эта ее неотразимость пришла к ней несразу… А вон уже и Аничков мост. Кажется, я явилась первой? Ну и что? Плеватьна все условности! Я-то пешком, а он мог в пробку попасть! И если он опятьскажет мне: «Лиля, я хочу тебя!» Я отвечу: «Я тоже, Артем!» И если даже непосмеет, я первая ему скажу… Нет, так не будет. Конечно, он хочет, иначе зачемразыскал меня?

И тут она увидела его! Он стоял, то и дело поглядывая начасы. Он не узнавал ее. Он ждал другую Лилю, ту, прежнюю, которая сказала ему«цыц»!

— Артем! Вы меня не узнали?

— Лиля! Боже мой, что за волшебное преображение? Вы…Вы… Это не вы!

— Вы разочарованы? — дрогнувшим голосом спросилаона.

— Ну что вы… Лиля… Я просто сражен! Однако, мне надопривыкнуть к вам в этом новом облике… Скажите, а ваш муж…

— У меня нет мужа!

— Ваш бывший муж вас еще такой не видел?

— Нет! Артем, скажите, те придурки…

— Бросьте, они обо мне уж и думать забыли!

— А как ваша рана?

— Царапина! Зажила, на мне заживает как на собаке.

— Артем, мы так и будем стоять на мосту?

— Ох, простите, Лиля, у меня от вашего преображениямозги как-то расплавились. Есть идея…

— Слушаю вас!

— Погода уж больно хороша, может, покатаемся по Неве напароходике, а потом где-нибудь пообедаем?

— С удовольствием!

— Лиля, а каблуки?

— Что каблуки?