Око мира - Роберт Джордан

— Глупость, — буркнул Кенн, но умолк, придавленный взглядом, в который Бран вложил весь авторитет мэра.

Тэм прислонился к борту повозки, опершись рукой о бочонок с бренди:

— Да, менестрель, и уже здесь. Если верить мастеру ал'Виру, то сейчас он в гостинице, в своей комнате.

— Да, да, явился в глухую полночь. — Содержатель гостиницы неодобрительно покачал головой. — Дубасил в парадную дверь, пока не поднял на ноги весь дом. Если б не Праздник, велел бы ему поставить лошадь в конюшню и спать в стойле вместе с ней, менестрель ты там или нет. Представьте себе этакое пришествие посередь ночного мрака.

Ранд изумленно вытаращил глаза. Никому и на ум не придет выйти за околицу ночью, да еще в эти дни, тем более в одиночку. Кровельщик что-то пробурчал себе под нос, но в этот раз так тихо, что Ранд расслышал всего одно-два слова. «Безумец» и «странный».

— На нем не было черного плаща? — вдруг спросил Мэт.

Живот мастера Брана заколыхался от смеха:

— Черного! Да у него плащ как и у всякого менестреля, что я видел. Больше заплат, чем самого плаща, да и такой расцветки, что вы и представить себе не можете.

Ранд был поражен своим громким смехом, смехом, полным неподдельного облегчения. Нелепо вообразить внушающего ужас всадника в черном одеянии в роли менестреля, но... Он смущенно прикрыл рот ладонью.

— Видишь, Тэм, — сказал Бран. — С тех пор как наступила зима, в этой деревне было очень мало смеха. Теперь всего лишь плащ менестреля принес веселье. Уже за одно это стоит раскошелиться, раз он приехал из самого Байрлона.

— Говорите что хотите, — неожиданно произнес Кенн. — Я все равно утверждаю, что это глупая трата денег. И эти фейерверки, на которых вы настояли и за которыми послали.

— Значит, фейерверки есть, — сказал Мэт, но Кенн гнул свое:

— Они должны были прибыть еще месяц назад, с первым в этом году торговцем, но торговец не явился, разве не так? А если он не прибудет до завтра, что мы будем делать с этими самыми фейерверками? Что, устроим другой Праздник, лишь бы запустить их? И то если он их привезет, конечно.

— Кенн, — вздохнул Тэм, — у тебя к людям столько же доверия, как у кого-нибудь из Таренского Перевоза.

— Так где же он тогда? Ответь мне, ал'Тор.

— Почему вы нам ничего не сказали? — обиженно спросил Мэт. — Вся деревня радовалась бы этому известию не меньше, чем самому менестрелю. Ну, или почти так же. Вы же видите, как все приободрились только от слухов о фейерверке.

— Вижу, вижу, — отозвался Бран, искоса посмотрев на кровельщика. — И знай я наверняка, кто пустил эти слухи... Вспомни я, например, того, кто прилюдно жаловался, как дорого обходятся кое-какие вещи. Хотя ведь подразумевалось, что о них никому не будет сказано ни слова и они останутся в тайне.

Кенн прочистил горло:

— Для такого ветра мои кости слишком стары. Если не возражаете, то я пойду гляну, не согласится ли миссис ал'Вир приготовить горячего вина с пряностями, чтобы мне согреться. Мэр. Ал'Тор.

Последние слова Кенн произносил уже на ходу, направляясь к гостинице. Когда дверь за ним захлопнулась, Бран вздохнул.

— Иногда мне кажется, — сказал он, — что Найнив права насчет... Ладно, сейчас это неважно. Эй, молодежь, задумайтесь-ка на минутку. Верно, каждый радуется предстоящему фейерверку, но фейерверк-то пока — не больше, чем слух. Пораскиньте мозгами, что станется с людьми, если торговец не появится здесь вовремя — после такого ожидания и предвкушения веселья. А с этой погодой так вполне может обернуться: кто знает, когда он приедет. Менестрелю они радовались бы в пятьдесят раз больше.

— И чувствовали бы себя в пятьдесят раз хуже, если бы тот не пришел, — медленно сказал Ранд. — После чего и Бэл Тайн был бы людям не в радость.

— У тебя, оказывается, есть голова на плечах, когда захочешь ее к делу применить, — сказал Бран. — Придет день, Тэм, и этот парнишка будет в Совете Деревни. Попомни мои слова. Даже сейчас он наглупил бы меньше, чем некоторые.

— А повозку так никто и не разгружает, — сказал Тэм, вспомнив о деле. Он вручил первый бочонок с бренди мэру. — Мне бы сейчас сесть к жаркому огоньку, закурить трубочку и попросить у тебя кружку твоего доброго эля. — Тэм пристроил второй бочонок с бренди себе на плечо. — Мэтрим, я уверен, Ранд обязательно скажет тебе за помощь спасибо. Вспомните-ка: чем скорее сидр окажется в подвале...

Когда Тэм и Бран вошли в гостиницу, Ранд повернулся к другу:

— Не нужно мне помогать. Того барсука Дэв долго удерживать не станет.

— М-да, а почему? — без особой надежды в голосе сказал Мэт. — Как там сказал твой па: чем скорее сидр будет в подвале... — Обхватив бочку сидра двумя руками, он потрусил к гостинице. — Может быть, Эгвейн где-то рядом. Одно удовольствие смотреть на тебя, как ты стоишь, уставясь на нее, словно бычок на мясника с ножом. Развлеченьице не хуже барсука!

Ранд, который укладывал в двуколку лук и колчан, так и замер. Ему действительно удалось выкинуть Эгвейн из головы. Само по себе это было необычно. Но Эгвейн наверняка где-то рядом с гостиницей. Не много шансов, что удастся избежать встречи с нею. Конечно же, ведь в последний раз он видел ее несколько недель назад.

— Ну, идешь? — окликнул его Мэт от дверей. — Я не говорил, что все буду делать один. Ты еще не в Совете Деревни.

Ранд рывком поднял бочку и направился вслед за Мэтом. Может, Эгвейн тут вообще и близко нет. Странно, но такая мысль вовсе не улучшила ему настроения.

К тому времени, когда Ранд и Мэт понесли первые бочки через общий зал, мастер ал'Вир уже наполнил пару кружек лучшим темным элем своего собственного приготовления, из одного из бочонков, уложенных подле стены. На верху бочонка, прикрыв глаза и обернув хвост вокруг себя, примостился Царапыч — рыжий гостиничный кот. Тэм стоял перед огромным очагом, сложенным из речного камня, и набивал трубку с длинным чубуком табаком из полированной табакерки, что хозяин гостиницы всегда держал на каминной полке. Камин занимал добрую половину стены большой квадратной комнаты, его верхняя перемычка находилась на высоте человеческого плеча, и тепло от яркого, потрескивающего в очаге пламени вытеснило холод за дверь.

Ранд предполагал, что в этот час полного забот дня накануне Праздника в общей зале не окажется никого, за исключением Брана, отца и кота, но перед огнем, в креслах с высокими спинками, расположились еще четыре члена Совета Деревни, считая и Кенна. Они держали в руках кружки, а головы сидящих окутывал голубовато-серый дым. На сей раз перед ними не лежали доски для игры в камни, и все книги Брана стояли на своих местах, на полочке напротив камина. Мужчины даже не разговаривали, молча уставившись в эль или постукивая в нетерпении чубуками трубок по зубам, словно ждали, когда к ним присоединятся Бран и Тэм.