Платит проигравший - Михаил Март

Настенные часы отстучали семь раз. Одна бессонная ночь-это еще не потеря трудоспособности и я готов был начать все сначала..

Выйдя на свежий утренний воздух, я только теперь заметил, что «кадиллак» миссис Ксйлеб исчез. Очевидно, копы отогнали его в управление, чтобы он не мозолил глаза любопытным. Я сел в машину и отправился в Камер-Холл. Теперь у меня имелось время для более подробного осмотра заброшенного жилища и вряд ли мне кто-то мог помешать. Не знаю, на что я рассчитывал, но мне хотелось еще раз увидеть все своими глазами.

Входная дверь была опечатана полицией и я воспользовался тем же окном, что и в первый раз. Особняк не походил на жилое помещение, а выглядел как склад или химическая лаборатория. В отличие от Шерлока Холмса, в химии я ничего не смыслил и сделать определенное заключение не мог. На первом этаже было еще несколько комнат, таких же запыленных и заброшенных. Здесь все было забито коробками из-под кофе. Лестницу затоптали ребята из Управления, и найти хоть один приличный след в слое пыли не представлялось возможным. А ведь тот, кто от меня удирал, наверняка оставил хорошие, четкие отпечатки.

Второй этаж был копией первого. Правда, здесь находилась кухня или что-то похожее на нее. Две газовые плиты, огромный двухкамерный холодильник, в котором можно хранить тушу слона, и металлический разделочный стол. Особое внимание стоило уделить луже, разлившейся на полу возле холодильника. Так бывает, когда он оттаивает. Я подошел я дернул за ручку. Дверца оказалась запертой. Кому понадобилось его включать и выключать? Не хранил же здесь Кейлеб шампанское для своей любовницы? Если, впрочем, она у него была. Я прошел в комнату, где вчера нашел убитого. Ставни сняли и света хватало, чтобы увидеть все, что меня интересует. Кровать оставалась нетронутой, с той лишь разницей, что труп Кейлеба перекочевал с нее на стол патологоанатома. Любопытно, почему на белых простынях ни одного кропаииго пятна? Идейки кое-какие мне в голову пришли, но прежде чем сделать выводы, необходимо поговорить с патологоанатомом. Если он не пожелает отвечать на мои вопросы, Харпер сумеет выяснить все, что требуется.

Осмотр сада ничего не дал. Я вернулся к машине и отправился в город.

Дора накормила меня завтраком. Яичница с беконом – ее фирменное блюдо, которое она готовит мне каждое утро. Кафе на соседней с моей лачугой улице стало моим вторым домом. Я здесь завтракал, ужинал, иногда заглядывал на ланч. Хозяйка забегаловки относилась ко мне с удивительной нежностью, почти по-матерински, несмотря на то, что чет на пять, семь была моложе. Ее муж погиб в Дании три года назад, когда наши войска высадились в Европе и взгрели нацистов по первое число. Теперь Дope приходилось одной, на своих плечах, тянуть лямку. Не хочу сказать, что я был выгодным клиентом, ел я мало, но все же вносил какую-то лепту в ее нелегкий и малоприбыльный бизнес.

– У вас усталый вид, -сказала Дора, ставя передо мной чашку кофе. – Похоже, провели бессонную ночь.

– Уникальная проницательность. Если бы не ваше кафе, я пригласил бы вас в партнеры.

– Просто я давно вас знаю. Вы всегда вычищены, наглажены, в чистой сорочке, но глаза выдают человека, как ни старайся.

– И о чем же говорят мои глаза?

– О том,,что у вас неприятности и что вы занялись новым делом.

– Это тоже можно прочесть по глазам?

– Вы же не заказали себе джин с тоником. Значит, у вас есть работа, а тревога в глазах подсказывает остальное.

– Черт подери! Для сыщика плохо, когда его можно прочитать. Но я думаю, что таких людей, как вы, очень мало, и это меня утешает.

Она улыбнулась и направилась к стойке. Я всегда считал, что мне нужна именно такая женщина, но в таких делах я был слишком старомоден и нерешителен, а если прибавить ко всему мои хлипкие доходы, то вряд ли я могу принести кому-нибудь радость и счастье. Как только начнешь думать об этом, то получается, что личность я никчемная и вовсе пропащая. Поэтому мне никогда не удавалось довести свои размышления до определенных выводов. Обычно я бросал свои умозаключения на полпути и хватался за бутылку.

Покончив с кофе, я вышел и поехал в дом, чьи хозяева его оставили, причем не на время, а навсегда.

Миновав бульвар Марк-Артура, я свернул на восток и через пятнадцать минут выехал на Стоктор-стрит, где в зелени и тишине расположились особняки местной знати. Тут каждый изгалялся как мог и все вместе превратили улицу в бессмысленное и бессистемное нагромождение дворцов, совершенно разных по стилю и мастерству исполнения. Дом Эрвина Кейлеба не казался исключением. Я припарковался иа другой стороне улицы и вышел.

Для обитателей этого района время слишком раннее, чтобы можно было заметить хоть какие-то признаки жизни. Я поднялся по каменным ступеням и позвонил. Ждать пришлось долго. Наконец тяжелая дубовая дверь открылась.

Молодой парень лет двадцати, вполне заурядной внешности, смотрел на меня так, словно я пришел в неурочное время мыть окна. Серые, с покрасневшими белками глаза, бледное узкое лицо, пухлый рот и коричневые волосы, тщательно уложенные на прямой пробор. Я боялся, что разбудил его, но белый смокинг, лаковые туфли и красные белки говорили о том, что он еще не ложился. Если бы я не знал, кто это, то принял бы парня за официанта из Гранд-отеля.

– Мистер Кейлеб?

– Да, Вэнс Кейлеб. Что вы хотели?

– И до сих пор хочу. Поговорить с вами. Разрешите войти?

Кейлеб-младший колебался несколько секунд, затем посторонился, пропуская меня в полутемный холл.

Даже при спущенных портьерах блеск бронзы и хрусталя слепил глаза. Не дом, а салон антиквара. Что-то в этом роде я и ожидал. Кейлеб покупал все, что блестит, будто завтра отменят деньги и ему придется их сжечь, если он не успеет срочно потратить свои сбережения.

Вэнс провел меня в гостиную и встал посреди комнаты в позе короля. Ему бы скипетр и мантию.

– Кто вы? – спросил он без малейшего интереса.

– Друг вашей матери, -солгал я, понимая, что его это не трогает.

– Ее нет дома.

– Давно вы виделись в последний раз?

– Позавчера вечером.

– И не знаете, где она?

– Нет.

– Вас не беспокоит, что ее до сих пор нет?

– Не беспокоит. Обычное явление.

– "Обычное", когда ваш отец в отъезде?

– Если знаете, зачем спрашиваете? Еле слышный шорох в соседней комнате заставил Вэнса вздрогнуть. Нервный ребенок. Бледное лицо порозовело.

– Извините, – торопливо произнес он и быстро скрылся за плюшевой шторой. Скрипнула дверь и сухо щелкнул замок, будто сломалась сосулька.

Очевидно, парень пользуется случаем и таскает к себе девочек. В его возрасте это естественно, но то, что Вэнс, мягко говоря, не слишком любил своих родителей, бросалось в глаза.