Хороши в постели - Дженнифер Вайнер
Шрифт:
Интервал:
– Странно?
– Я однажды видел инсульт, – пояснил Брюс. – И все начиналось точно так же.
К этому моменту моя подруга Брианна успела наконец отсмеяться. Вытерев глаза, она схватила Брюса за руку:
– Брюс, это Кэнни. Она изображала нашу общую знакомую.
– О, – выдал Брюс и застыл, явно чувствуя себя идиотом.
– Не волнуйтесь, – успокоила его я. – Вы меня вовремя остановили. А то как-то бестактно с моей стороны все-таки.
– О, – повторил Брюс.
А я продолжала:
– Вообще-то я пытаюсь стать добрее. Пообещала себе на Новый год.
– Уже февраль, – заметил Брюс.
– Я медленно раскачиваюсь.
– Ну, главное, что вы стараетесь. – Он улыбнулся мне и отошел.
Остаток вечеринки я наводила справки. Брюс пришел с парнем, которого Брианна знала по аспирантуре. Хорошие новости: у него высшее образование, то есть он более-менее умен, а еще он еврей, как и я. Ему было двадцать семь, мне – двадцать пять. Все как надо.
– А еще он веселый, – добавила Брианна, прежде чем принести и дурную весть: Брюс уже три года (а может, и дольше) писал диссертацию и жил в центральной части Нью-Джерси, более чем в часе езды от нас, иногда фрилансил, периодически учил первокурсников и жил на маленькую стипендию, такой же оклад и, по большей части, деньги родителей.
– Географически неприемлем, – веско изрекла Брианна.
– Красивые руки, – парировала я. – Хорошие зубы.
– Вегетарианец.
Я поморщилась:
– Давно?
– С колледжа.
– Пф-ф. Это мы, может, еще исправим.
– Он… – Брианна умолкла.
– Преступник на условно-досрочном? – пошутила я. – Сидит на обезболе?
– Немножко инфантильный, – наконец выдала она.
– Он парень, – пожала плечами я. – Разве они не все такие?
Брианна рассмеялась:
– И он хороший. Пообщайся с ним. Сама увидишь.
Я весь вечер за ним наблюдала – и чувствовала, что он наблюдает за мной. Однако он больше со мной не заговорил, и домой я отправилась более чем разочарованная. Давненько мне не попадался мужчина, которым я могла увлечься, и высокий белозубый обладатель красивых рук и аспирант Брюс казался, по крайней мере на первый взгляд, неплохим вариантом.
Но, когда за спиной раздались шаги, я подумала не о нем. А о том, что приходит в голову любой городской женщине, которая слышит сзади быстро нагоняющие ее шаги, а на часах уже за полночь и даже до ближайшего фонаря еще идти и идти. Я мельком огляделась, нащупывая на связке ключей газовый баллончик. На углу фонарь, под ним стоит авто. Я прикинула: сначала пшикну газом в лицо преследователю, кем бы он ни был, врежу по стеклу машины в надежде, что взвоет сигналка, а потом с громкими воплями убегу.
– Кэнни?
Я рывком развернулась. А за мной стоял Брюс, застенчиво мне улыбаясь.
– Привет. – Он тихонько рассмеялся, мой очевидный испуг его позабавил.
Брюс проводил меня домой. Я дала ему номер своего телефона. Брюс позвонил на следующий вечер, и мы проболтали три часа – о колледже, родителях, его диссертации, будущем газет, обо всем.
– Я хочу тебя увидеть, – заявил он мне в час ночи, когда я уже начала думать, что такими темпами, если разговор продолжится, утром на работе буду клевать носом.
– Так давай как-нибудь встретимся, – отозвалась я.
– Нет. Сейчас.
Спустя два часа и один не тот поворот с моста Бена Франклина он снова возник у меня на пороге: почему-то более высокий, чем я запомнила, в клетчатой рубашке и трениках, со свернутым спальником, который пах летним лагерем, и смущенной улыбкой. Вот так все и случилось.
И теперь, более чем через три года после нашего первого поцелуя, три месяца после разговора о том, что нам нужно взять передышку, и четыре часа после того, как выяснилось, что он рассказал всему читающему журнал миру, что я «пышная дама», Брюс стоял на парковке у своего дома, где согласился со мной встретиться, и щурился. И часто моргал – как и всегда, когда нервничал. И держал целую кучу вещей. Синюю пластиковую миску, которую я держала у Брюса для моего Нифкина. Рамку из красного дерева с нашей фотографией, снятой на вершине утеса на острове Блок. Серебряную сережку-кольцо, которая месяцами лежала у Брюса на тумбочке. Три носка, полупустой флакончик «Шанель». Тампоны. Зубную щетку. Три года в мелочах, что закатились под кровать, забились между диванными подушками. Нашим рандеву Брюс, очевидно, решил убить двух зайцев: стойко снести мой гнев по поводу колонки «Хороши в постели» и вернуть вещи. Один вид моего девичьего добра, сброшенного в картонную коробку из-под виски «Чивас», которую Брюс наверняка раздобыл в магазине алкогольных напитков по пути с работы, стал ударом под дых – физическим доказательством, что между нами и впрямь все кончено.
– Кэнни, – холодно поприветствовал меня Брюс, продолжая глупо моргать, что в нем особенно раздражало.
– Брюс, – отозвалась я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Как делишки с романом? Там я тоже главная героиня?
Он вскинул бровь, но промолчал.
– Напомни-ка, – продолжила я, – а на каком этапе отношений я разрешила тебе делиться интимными подробностями нашей совместной жизни с парой-тройкой миллионов читателей?
Брюс пожал плечами:
– У нас больше нет отношений.
– Мы решили друг от друга отдохнуть.
Он изобразил снисходительную улыбочку.
– Да брось, Кэнни. Мы же оба понимаем подтекст.
– Я говорила без подтекстов, – парировала я, вперившись в него мрачным взглядом. – Видимо, только я.
– Как тебе угодно. – Брюс попытался всучить мне коробку. – Не знаю, что тебя так расстроило. Я ничего дурного там не сказал. – Он расправил плечи. – И вообще, думаю, что статья вышла очень даже.
Я буквально лишилась дара речи – что во взрослой жизни со мной случалось крайне редко.
– Ты обдолбался? – поинтересовалась я; впрочем, в случае Брюса вопрос был скорее риторическим. – Ты назвал меня толстой на страницах журнала. Ты выставил меня на посмешище. Не думаешь, что поступил как-то нехорошо?
– Смирись, Кэнни. Ты и есть толстая. – Брюс склонил голову. – Но это не значит, что я тебя не любил.
Упаковка тампонов отскочила от его лба, рассыпая содержимое по парковке.
– Очень мило, – заметил Брюс.
– Ну ты и ублюдок!
Я облизнула губы, тяжело дыша. Руки дрожали, прицел сбился. Рамка с фотографией вскользь задела плечо Брюса и вдребезги разбилась об асфальт.
– Поверить не могу, что хоть на секунду могла задуматься, а не выйти ли за тебя замуж!
Брюс опять пожал плечами и, наклонившись, принялся собирать тампоны, осколки стекла и куски дерева в коробку. Фотография осталась лежать.
– Со мной еще никто так гадко не поступал, – проговорила я сквозь ком в горле. – Просто чтоб ты знал.
Слова срывались с языка, но я лгала.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!