Смертный бог… - Евгений Катрич

Марк внимательно слушал рассказ, черпая для себя необходимую информацию о мире, в котором он получил второе рождение. Ведь все события, происходящие вокруг, отражаются в многочисленных повествованиях людей. Со временем они часто меняют смысл событий, но продолжают хранить в себе полезную суть, недостаток которой Марк ощущал довольно остро.

Слушая Лину, он не заметил, как плавно погрузился в спокойный сон. Как бы Марку не хотелось, но пока он был больше человеком, чем богом и должен научиться восстанавливать силы во время сна. Уже сквозь расслабляющую дрёму, он почувствовал на лице губы матери и услышал её тихие слова:

– Я очень люблю тебя, мой дар богов…

– Подожди еще немного, сынок, не спеши. – прошептал отец, осторожно присев рядом с ним.

Марк чувствовал, как нетерпеливо подрагивает наконечник его стрелы, готовый в любой момент поразить мелкую шуструю цель. Прошло четырнадцать лет их жизни в мертвом городе, и Марк превратился в крепкого смышленого парня, который ежедневно предавал свое тело тренировкам, готовясь к скорому путешествию. Каждый ушедший год ослаблял следы Марка в пространстве и почти не оставил шансов Адрил настичь беглеца, а значит, очень скоро он сможет отправиться в центр разрушенного города.

С лёгким свистом стрела сорвалась и, пройдя между веток, попала точно в голову зайца, заставив его сделать высокий кувырок. Все эти годы Марк практически не пользовался своей силой бога, обучаясь жить человеческой жизнью.

– Молодец, парень. Скоро будет готова новая партия шкур. – отец похлопал Марка по плечу и, продираясь через густые кусты, поспешил к подстреленной живности.

Покинув деревню, около года семья Марка питалась только мясом. Дари выделывал шкуры, размышляя о том, как бы обменять их на любое зерно или крупу. Не найдя лучшего решения и неуклюже успокоив взволнованную жену, Дари отправился в деревню. Его не было более трёх суток. Лина изводила себя, рисуя в голове страшные картины, но на четвертые сутки Дари благополучно вернулся с двумя большими мешками. Добравшись до деревни, он несколько часов лежал в лесу, опасаясь входить туда засветло. Уже начало вечереть, когда Дари увидел на дороге старика Витто. Тот возвращался из соседнего поселения, где жила его дочь. Узнав от него последние новости, Дари похвалил себя за предусмотрительную осторожность. Уже больше недели в деревне лютовала госпожа Риттая с двумя прибывшими жрецами. Они заглянули во все углы каждого дома, подозревая жителей в пособничестве поклонникам бога Доркаха. С тех пор как семья Дари покинула деревню такие обыски стали регулярными.

Выслушав Витто, Дари попросил его передать старосте, что он будет ждать его здесь. Старик продолжил путь, а Дари на всякий случай поменял место своего убежища, сместившись немного в сторону. Время шло, а старосты всё не было. Солнце уже закончило свою вахту в недолгий зимний день, передав ночи бразды правления, когда Дари заметил силуэт человека, быстро идущего по дороге. Остановившись у поваленного дерева, Лукот осмотрелся вокруг.

Выждав несколько минут и убедившись, что за старостой не следят, Дари вышел из укрытия и поприветствовал его. Лукот поведал о растущих налогах, постоянных слежках жрецов и слухах о грядущей войне между королевствами. От охотничьего картеля деревни осталось меньше половины: барон призвал людей на службу.

Лукот спешил, поэтому, быстро осмотрев шкуры и поворчав на плохую выделку, согласился на обмен. Немного поторговавшись с Дари, староста ушёл, договорившись, что утром старик Витто вновь будет ехать в соседнюю деревню и заберёт у Дари мешки с шкурами, оставив взамен запрошенный товар.

После этого Дари ещё раз ходил в деревню, но из-за начавшейся войны и непомерных налогов и поборов деревня быстро обеднела, и менять шкуры стало не на что.

– Марк, согласись, ранняя весна очень красива. Очень надеюсь, что война закончилась. – сказал Дари, отточенными движениями потроша убитого Марком зайца. – Накопилось уже достаточно товара для обмена или продажи, а зимняя шкура зайца ценится очень дорого.

– Согласен, отец. Сегодня у нас будет мясная похлёбка… – отозвался Марк. Следя за отцом, он предвкушал аппетитный ужин. – Маме тоже надо пошить шубу, а то…

– Тихо… – быстро сказал отец. Он резко поднял руку с окровавленным ножом и прислушался. – Марк, уходим очень тихо.

Дари ловко накинул петлю на шею мёртвого зайца и привязал трофей к поясу. Вытерев нож о прошлогоднюю траву, он вернул его в ножны и, подхватив короткое копьё, пригнулся и быстро направился к ближайшим кустарникам. Держа колчан с остатками стрел, Марк последовал за ним.

Через сотню шагов, он и сам услышал голоса. Разобрать слова с такого расстояния было невозможно, но крики давали точное направление. Подобравшись к оврагу, заросшего густой порослью, Дари опустился на землю и несколько метров прополз на животе. Просунув голову между гибкими ветками кустарника, он замер. Дождавшись знака отца, Марк последовал за ним и вскоре оба наблюдали за странной картиной внизу оврага.

По просевшему снегу шла женщина в изношенном платье с большим мешком за спиной. На руках она держала ребёнка, замотанного в тёмно-серое покрывало, «украшенное» десятком темных латок. Прикрывая голову ребёнка, женщина что-то бормотала ему, стараясь успокоить, но её суетливые движения говорили, что она чем-то сильно напугана.

Вскоре охотники увидели крупного широкоплечего мужика в крестьянской одежде, державшего перед собой вилы. Он пятился спиной, часто оборачиваясь и поглядывая на женщину. Марк немного сдвинулся, желая рассмотреть, что так напугало людей, но крепкая рука отца остановила его. На лице Дари заиграли желваки, и он прошептал.

– Жрец и колдун преследуют Пита. Боюсь, мы не сможет ему помочь. – глухо сказал Дари.

Преодолев сопротивление отца, Марк снова всмотрелся в овраг. Недалеко от Пита стоял колдун в длинной накидке с высоким воротником, закрывающим шею. Его лицо не выражало никаких эмоций, руки были сложены на груди. Пространство вокруг колдуна было мутно-серого цвета и словно стонало. Позади него, тяжело дыша, топтался упитанный жрец в белой мантии. Его лысую голову покрывали капли пота, которые он постоянно стряхивал. Пожевав пухлые губы, жрец поднял над головой какой-то амулет и раздраженно прокричал, глядя на испуганных крестьян.

– Именем великой богини Адрил, я приказываю вам подчиниться. – жрец немного отпустил амулет и, сделав несколько шагов, закричал с новой силой. – Ваше дитя – ведьма, а значит должна быть отдана храму. Таков закон великой богини Адрил…

Пит, сорвавшись с места, метнул вилы в преследователей. Увесистое орудие устремились к жрецу, но, немного не долетев до цели, ударилось о невидимую преграду и разлетелось на куски. Колдун медленно вернул вытянутую руку к груди и застыл, ожидая распоряжений служителя богини. Лицо жреца покрылось гневными красными пятнами. Он указал в сторону Пита толстым пальцем, и уже открыл было рот, но издал только невнятные, булькающие звуки.

Колдун резко обернулся и машинально дёрнулся, отступая назад. Жрец, продолжая клокотать, тяжело шёл к нему, зажимая руками рану на шее, из которой торчала гладкая стрела. Споткнувшись, жрец взмахнул руками и, заливая кровью белые одеяния, упал навзничь.