Посмотри на неё - Лори Элизабет Флинн

Честно говоря, отсутствие Марка сделало все проще. Табби стала более спокойной, расслабленной, такой, какой она была раньше. Может, ты подумаешь, что все было бы так же, если бы он не умер. Он же не ходит в старшую школу Колдклиффа. Он бы вернулся в Принстон. Но контроль заставляет расстояние исчезать. Он сжимает людей до объектов, которые легко рассматривать под микроскопом. И взгляд Марка постоянно был прикован к микроскопу, под которым он изучил Табби.

Я не знаю, как Табби будет вести себя, когда мы зайдем в школу. Потянется ли она к моей руке, чтобы переплести наши мизинцы вместе, как это когда-то сделала я в час своей расплаты. Я не знаю, волнуется ли она, боится ли попасть в реальную версию минного поля из слухов, пущенных в Интернете. Но если Табби и боится, то она этого не показывает. Она больше не сутулится и стоит в полный рост, и за ней тянется шлейф уверенности, подобно подолу свадебного платья.

Мы идем по коридору, шлепая вьетнамками по полу. Возле шкафчиков толпятся стайки девчонок, которые смотрят на нас. Табби, кажется, это нисколько не заботит.

– Судя по всему, собственная жизнь у них ничем не примечательна, – говорю я. – Неужели у них нет других тем для разговоров?

С тех пор как Лу опубликовала ссылку на ту статью и под ее постом собралась куча комментариев, теперь у каждого встречного есть свое мнение о Табби. Никто не считает, что смерть Марка была трагической случайностью. Слишком многое указывает на то, что это была вовсе не случайность.

«КТО-ТО столкнул его, – говорилось в одном из последних комментариев. – Если это была не она, то кто же?»

Эти слова застряли у меня в голове. В моем воображении появился кто-то еще, кто был там, на Расколе, вместе с Табби и Марком.

Иногда я представляю, что там была я. Мои руки упираются ему в спину. Иногда я представляю, что чувствую его горячую кожу, слышу его крик.

Но все это лишь иногда, и я никогда в этом никому не признаюсь. Я вижу, что СМИ творят с девушками. Они пьют из них кровь, присасываясь, как вампиры, которые не останавливаются, пока не выпьют все до последней капли. Им нужна каждая подробность, рассказ о каждом шаге. Сначала они выпивают всю кровь, а потом приступают к жизненно важным органам. Им нужны ее легкие, чтобы она больше не могла дышать. Им нужен ее мозг, чтобы она не могла думать. Им нужно ее сердце, чтобы она разучилась чувствовать.

– Тот коп попросил меня зайти к ним еще раз после школы, – сообщает Табби так же буднично, как будто мы обсуждаем вредного учителя. – Стюарт. Тот, который меня ненавидит. Я ему уже рассказала все, что знаю. Ну и ладно. Мне нечего скрывать.

Журналисты пока до нее не добрались. Может, они уже и попробовали ее крови, но это вряд ли как-то на ней отразилось. Табби непробиваемая.

Я не успела ей ничего сказать в ответ, потому что перед нами возникло несколько парней из нашего класса. Коннор Лоусон, Брайан Хал, а также Лэнс Питерсон, с которым Табби сосалась в течение первого года обучения в старшей школе. Он рассказал всем своим друзьям, что она взяла у него в рот, не зная, как это правильно делается. Табби отмахнулась от слухов, как от мошкары, однако спустя неделю Лэнса отстранили от занятий из-за хранения наркотиков в шкафчике. Я ни разу не интересовалась у Табби, ее ли это было рук дело.

– А вот и она, – говорит Коннор. – Мне просто нужно спросить: это же ты сделала?

Мы продолжаем идти. Я показываю ему средний палец. Табби смеется.

– Не очень-то ты горюешь из-за этого, – кричит нам вслед Брайан. – Я видел тебя на похоронах. Ты все время улыбалась.

Они не знают Табби так хорошо, как знаю ее я. Рот Табби незаметно выдает ее с головой, причем, ей даже не нужно его открывать – без слов и так все ясно. Это ее бессменная усмешка, которую я как-то назвала «бессмешкой», и то, как Табби смеется в неподходящее время. Я видела, как из-за этого она попадает в неприятности с учителями, как ее мама говорит ей: «Это не смешно, Табита Мари».

Табби не удостаивает комментарии парней ответом. Она останавливается лишь тогда, когда Лэнс открывает рот.

– Мне кажется, мы и так все знали, на что она способна. Она врет и изменяет направо и налево. Мы знали, что она и убить может.

Табби резко разворачивается и кладет ладонь ему на грудь, чтобы толкнуть его назад. Ее ногти покрыты фиолетовым лаком. Большинство сказали бы, что Табби нельзя назвать терпеливым человеком. Ее характер подобен зверю, который постоянно рвется с невидимого поводка. Но Табби может быть терпеливой, когда дело касается ухода за собой. Ее ногти всегда одинаковой длины и всегда накрашены. Они никогда не бывают обломанными или погрызенными, как у меня.

Я сосредотачиваю внимание на ее маникюре. Коннор называет ее сумасшедшей сукой. Вокруг нас собирается толпа, которой нужен скандал. Я хватаю Табби за руку, чтобы потащить ее дальше по коридору, но она вырывается из моей хватки.

– Вам нужно шоу? Так вот же я. Вместо того, чтобы прятаться за вашими сраными компьютерами, скажите мне все в лицо. Скажите, какой я ужасный человек и каким чертовски идеальным был он.

Но никто ей ничего не говорит. Раздается несколько смешков. Большинство держат телефоны, наверное, чтобы все сфотографировать. Они думают: «Смотрите! Она разозлилась». А, как известно, все девушки, которые злятся, психически неуравновешенны.

И позади всех стоит Даллас. Наверное, он единственный, кто смотрит не на Табби. Вместо этого он смотрит на меня, задавая мне немой вопрос, который отличается от вопроса, который все боялись задать Табби до сегодняшнего дня.

У ВИДЕО ПОЧТИ ДВЕ ТЫСЯЧИ ПРОСМОТРОВ, а его выложили всего три часа назад. Две тысячи просмотров. В старшей школе Колдклиффа точно нет такого количества учеников, поэтому очевидно, что эта ситуация интересна и другим людям. Не уверена, что Табби знает о существовании этого видео, и я не собираюсь ей о нем рассказывать.

«Она здесь показала себя с очень невыгодной стороны», – вот что сказала моя подруга Лорел, когда посмотрела ролик. Лорел сразу же написала мне в «Ватсапе»: «Ты видела? Она здесь показала себя с очень невыгодной стороны».

Да, это так. Зубы в оскале, волосы взлохмачены. Она словно оголенный провод. Мы видим лишь ее инстинктивную реакцию, которая делает ее больше похожей на животное, чем на человека. Все этого и добиваются, ведь так? Они хотят сорвать с нее все, оставив лишь примитивные инстинкты.

Мне хочется, чтобы они перестали это делать. Они даже не догадываются, на кого они решили напасть.