Мерцание во тьме - Стейси Уиллингхэм

первая работа, первая и единственная. Шэннон, моя коллега, сделалась мне лучшей подругой. — Сегодня последний день.

— Что ж, мои поздравления. А теперь куда?

— Открываю собственную практику. Я — медицинский психолог.

Он присвистнул и заглянул в коробку на крыше. Что-то внутри привлекло его внимание; он рассеянно покачал головой, наклонился, вытащил книгу и спросил, разглядывая обложку:

— Интересуетесь убийствами?

У меня сдавило грудь, я стрельнула глазами на коробку. Сообразив вдруг, что, кроме учебников по психологии, в ней целая стопка документальных книг о преступниках: «Дьявол в Белом городе», «Без пощады», «Флорентийский монстр». В отличие от большинства я читаю их не ради удовольствия. Я по ним учусь. Я читаю их, пытаясь понять, провести вскрытие всех тех людей, что живут, чтобы убивать; я поглощаю страницу за страницей, словно они — мои пациенты, расположившиеся на кожаной кушетке и нашептывающие мне в ухо свои тайны.

— Можно сказать и так.

— Я это не в укор, — добавил он, развернув книгу у себя в руках так, чтобы я могла увидеть название, «Полночь в саду Добра и Зла», после чего раскрыл ее и начал листать страницы. — Я сам эту книгу обожаю.

Я вежливо улыбнулась, не представляя, что именно следует сказать в ответ.

— Мне в самом деле пора, — произнесла я в конце концов, шагая к машине и протянув на прощание руку. — Благодарю за помощь.

— Рад был оказаться полезным, доктор…

— Дэвис, — сказала я. — Хлоя Дэвис.

— Что ж, доктор Хлоя Дэвис, если вы вновь затеете двигать коробки… — Он выудил бумажник из заднего кармана брюк, достал оттуда визитку и вложил между страницами. Захлопнув книгу, протянул ее мне. — Вы будете знать, как меня найти.

Он улыбнулся, подмигнул мне, потом развернулся и снова зашагал к зданию больницы. Когда за ним закрылись автоматические двери, я перевела взгляд на книгу у себя в руках, провела пальцами по глянцевой обложке. Там, где была заложена визитка, между страницами осталась небольшая щелка; я сунула в нее ноготь и раскрыла книгу. Опустила взгляд и с необычным ощущением в груди взглянула на имя.

Что-то подсказало мне, что Патрика Бриггса я вижу не в последний раз.

Глава 5

Извинившись перед Шэннон и Патриком, я выскальзываю наружу через боковую дверь. Когда добираюсь до заднего крыльца, сжимая в руке бокал с четвертой за сегодня разновидностью напитков, у меня в голове все идет кругом. В ушах — шум от бесконечной болтовни, в мозгах — от бутылки вина, которую я успела уговорить. Снаружи пока жарко, но уже подул свежий ветерок. А вот в доме, где между стен мечется тепло разогретых алкоголем тел, было не продохнуть.

Подхожу к столику, где от разложенных на газетах груд раков, кукурузы и сосисок с картошкой почему-то до сих пор поднимается пар. Ставлю на него свой бокал, беру рака и откручиваю ему голову — на запястье мне брызжет сок.

Потом слышу за спиной какое-то движение. Шаги. И голос:

— Не бойся, это я.

Я резко поворачиваюсь. Какое-то время уходит, чтобы разглядеть в темноте фигуру. Между пальцами у нее светится вишневый кончик сигареты.

— Знаю — ты терпеть не можешь сюрпризы…

— Куп!

Уронив рака на тарелку, я шагаю навстречу брату, обвиваю руками его шею и вдыхаю знакомый запах. Никотин и мятная жвачка. Я настолько не ожидала его увидеть, что даже не обращаю внимания на шпильку насчет вечеринки.

— Привет, сестренка.

Чуть отстранившись от Купера, я вглядываюсь в его лицо. Выглядит старше, чем в нашу последнюю встречу, но для него это нормально. Купер может за какой-нибудь месяц на целый год постареть, а седины на висках и глубоких морщин на серьезном лбу и вовсе с каждым днем прибавляется. Вот только Куп из тех, кто с возрастом делается даже привлекательней. Моя соседка по комнате в университете, когда у него в щетине начала появляться проседь, стала звать его Серебряным Лисом. И я это прозвище никак из головы не выброшу. На самом-то деле оно довольно точное. Куп выглядит взрослым и изящным, но при этом спокойным и задумчивым, как будто в свои тридцать пять лет успел познать больше, чем иным удается за всю жизнь. Я отпускаю его шею.

— Я тебя там не видела, — говорю несколько громче, чем собиралась.

— К тебе было не пробиться, — отвечает он со смехом, делает последнюю затяжку и роняет сигарету наземь, чтобы раздавить каблуком. — Ну, и каково оно, когда на тебя накидывается сразу сорок человек?

Я пожимаю плечами:

— Сойдет за репетицию свадьбы.

Его улыбка чуть кривится, но он тут же придает ей прежнюю форму. Мы оба делаем вид, будто ничего не случилось.

— А где Лорел? — спрашиваю я.

Купер сует обе руки в карманы и смотрит мне поверх плеча; взгляд его делается отдаленным. Я уже знаю, что сейчас услышу.

— Теперь неважно.

— Жалко, — говорю. — Мне она нравилась. По-моему, она хорошая.

— Ну да, — кивает он. — Хорошая. Она и мне нравилась.

Некоторое время мы молчим, прислушиваясь к гулу голосов внутри. Мы оба прекрасно понимаем, как трудно выстроить отношения после всего, через что нам довелось пройти; понимаем, что чаще всего ничего из этого не выходит.

— Ну и как ты, ждешь с нетерпением? — говорит Купер, дергая подбородком в направлении дома. — Свадьбу и все остальное?

Я смеюсь.

— Все остальное? Ты просто мастер выбирать слова.

— Ты знаешь, о чем я.

— Да, знаю. И да, жду с нетерпением. Лучше бы ты дал ему шанс.

Купер смотрит на меня, сощурившись. Я переступаю с ноги на ногу.

— Это ты сейчас о чем? — спрашивает он.

— О Патрике, — говорю я. — Знаю, он тебе не нравится…

— С чего ты решила?

Теперь моя очередь сощуриться.

— Давай-ка опять не начинать!

— Нравится он мне, нравится! — Купер вскидывает руки в знак капитуляции. — Только напомни, кто он там по профессии?

— Агент по продажам. Фарма.

— Да что ты говоришь? Ферма? — Он хмыкает. — Серьезно? А по виду не скажешь…

— Фармацевтика, — говорю я. — Через «а».

Купер смеется, извлекает из кармана пачку сигарет, сует в рот очередную. Протягивает пачку мне, я отрицательно трясу головой.

— Так больше похоже на правду, — соглашается он. — Для того, кто крутится среди фермеров, он как-то чересчур прилично одет.

— Хватит уже, Куп. — Я складываю руки на груди. — Я предупреждала тебя ровно об этом.

— По-моему, вы слишком торопитесь. — Он щелкает зажигалкой, подносит пламя к сигарете и затягивается. — Сколько вы там знакомы — пару месяцев?

— Год. Мы вместе уже целый год.

— То есть вы год как друг друга знаете?

— И что?

— То, что нельзя