Уйти красиво и с деньгами - Светлана Гончаренко

Лиза с Мурочкой тихонько спустились по лестнице и скользнули к черным дверям через гостиную, столовую и докторскую приемную.

В саду было тихо. Пахло влажной землей, как всегда бывает весной, а еще сиренью и вечерней пылью.

Город Нетск пылью славился – в засуху почва на дорогах истиралась в тончайшую пудру пополам с колючим желтым песком. Если ветер поднимался – закрывай глаза, затыкай уши; даже в карманы пыли нанесет! Теперешний июнь начинался тихо, зелень была еще густая, чистая, но летняя напасть плыла уже над городом золотым туманом.

Выйдя в сад, Лиза сломала большую ветку, чтобы отмахиваться от комаров, если будут докучать. С веткой в руке, позолоченная закатом, с волосами, спущенными вдоль щек, она показалась на дорожке.

Двое приятелей, которые как раз обменивались какими-то книжками, дружно открыли рот. Книжки полетели на песок. Рянгин Иван, дважды в один присест переплывающий Неть, даже моргать перестал. Он залился таким темным румянцем, что ярко обозначились его белые брови. И Вова Фрязин, который видел Лизу в тысяча пятый раз в жизни и третий за сегодняшний день, довольно глупо и смущенно повел носом. Мурочка фыркнула.

– Ага, все про Ника Картера да Пата Коннера читаете, – сказала она, подбирая одну книжку. – Пятак цена, чтение для несмышленых!

– Не суди о том, чего не разумеешь, – огрызнулся Вова. – Я не спорю, глупостей тут много, но и познавательное кое-что есть.

– Ни крошки! Вот посмотри: «Шерлок Холмс против микадо». Это же чушь полнейшая!

Она помахала перед носом брата тоненькой книжкой, которую подняла с дорожки. На обложке красовался ядовито-лимонный профиль знаменитого сыщика. Чуть ниже тот же желтолицый сыщик, не выпуская трубки изо рта, боролся с каким-то человеком в халате. Руки у обоих были зверски вывернуты то ли неистовой борьбой, то ли неопытностью рисовальщика.

Володька выхватил книжку у сестры и сердито сказал:

– Что ты понимаешь! Ты знаешь, кто такие ниндзя? Если б знала, мотала бы на ус: когда ночью куда-нибудь хочешь проникнуть незаметно, надо надеть все черное. И обувь найти, в которой можно ступать бесшумно – например, теннисные туфли. Только они тоже должны быть черные. Их можно тушью покрасить. На голову – черную повязку. Лучше захватить с собой не дубину или багор, а побольше ножей и крючьев. Тогда ты легко взберешься во второй этаж…

– Зачем? – спросила Мурочка. – Всюду есть лестницы. Не воровать же я собираюсь.

– А если она вдруг возьмет и вернется раньше времени? Как ты в мезонин попадешь?

– Неужели же с помощью крючьев?

Лиза старательно обмахивалась веткой: комары в самом деле начали подвывать у уха. Изредка она поглядывала в сторону собственного дома и видела, что там, в гостиной, уже зажгли большую розовую лампу. В окнах, несколько размазанные тюлем, мелькали светлые пятна дамских платьев и летних мужских пиджаков. Вскоре послышался рояль, сладко потянуло Шубертом:

Слы-ы-шишь, в роще за-а-звучали

Песни со-о-ловья…

Иван Рянгин неподвижно стоял под кустом сирени. В сумерках он не казался чересчур белобрысым.

– Вы тоже читаете про Пата Коннера? – спросила его Лиза.

– Читаю, – признался он. – От нечего делать. В жизни ведь никогда не случается ничего необыкновенного.

Мурочку вдруг осенило:

– Послушайте, пойдемте лучше в беседку! Не то Саня нас заметит, а ведь мы с Вовой под арестом.

Скорее всего, Саня сидела у себя на кухне и ни за кем не шпионила. Однако под водительством Мурочки вся компания, пригибаясь за кустами и стараясь не шуметь, пробралась в новую фрязинскую беседку.

Здесь, под глухой крышей, за полосатыми занавесями, было совсем темно. Одно полотнище Вова завязал узлом и впустил в беседку немного света. Теперь можно было разглядеть стол без скатерти, венские стулья и серые вечерние лица друг друга. В щелях между занавесками угасал закат, который на глазах из розового делался зеленым.

Ивана Рянгина сумерки ободрили. Он теперь не сводил глаз с Лизы. Иногда она даже закрывалась своей веткой: ей казалось, что он прикасается к ее лицу своим упорным взглядом, будто горячей рукой.

– А здесь жутковато, – оглянувшись, сказала Мурочка. – Вот когда горит лампа, то за столом всегда уютно. Мотыльки собираются на свет и падают прямо в чашки.

– Кроме нас, тут есть кто-то еще, – проскрежетал Вова страшным голосом. – Кто-то невидимый! Он стоит у меня за спиной и дышит. Ой!

Иван Рянгин его одернул:

– Не мели чепухи! Никого тут нет.

– Нет есть! – поддержала брата Мурочка. – Там слева, за кустами, баня. А в бане, известное дело, полно нечисти.

– Верно! В бане живет банник, – вспомнил Вова.

Лиза хотела было сказать, что ее няня в бане живьем видела чертей. Нет, ни слова больше о няне! Хотя заходить в пустую холодную баню Лиза и сама боялась.

– А вот Лизина няня верит, что повсюду полно чертей, – как назло, вставила Мурочка. – Например, стоит только в ладоши хлопнуть – они тут как тут. Это для них условный знак, потому бить в ладоши грешно, а театр – бесовское игрище. Няня так говорит. Ужасно темная! По ней, и слово «черт» сказать нельзя. Например, кто-то за обедом помянет черта, а черт уже в ложке сидит – маленький, меньше мушки, неприметный, прозрачненький. Проглотишь его невзначай вместе с супом, и вот он уже у тебя внутри. Тогда ты начинаешь куролесить, кричать разными голосами – одним словом, беситься. Только особой молитвой такого черта можно вышептать наружу.

– Вы тоже в это верите? – удивленно спросил Лизу Иван Рянгин.

Она горячо и совершенно неубедительно ответила:

– Нет! Нет, конечно. Какая еще нечистая сила? Разве только на кладбище…

– Не так уж далеко отсюда, – зловеще заметил Вова. – Говорят, ночью там такое творится!

– Что именно? – заинтересовался Иван.

– Да говорят, покойники колобродят – особенно те, которые много грешили при жизни. Нет им успокоения, и вот нечистый, которого Лизина няня боится звать чертом (хотя вряд ли это его настоящее имя!), ночью заставляет мертвецов бродить вокруг своих могил. Они пляшут, плачут и соблазняют прохожих. Таковы местные суеверия.

– Кого могут соблазнить истлевшие трупы или скелеты? – спросил Ваня.

– В свете луны скелеты облекаются призрачной плотью, – пояснила Мурочка. – Если такое увидеть, можно помешаться от ужаса.

– Еще про упырей вспомни! – хихикнул Вова.

– Упыри тоже бывают, только не у нас, а на Балканах. Ты читал графа Толстого? Это, конечно, беллетристика, но ужас как страшно. Когда после этого я смотрю на нашего историка Редедю… Он так чмокает губами, что мороз по коже! Я и сейчас вся дрожу!

– У вас, Мура, просто фантазия богатая, – сказал Ваня. – Упыри такие же сказочные герои, как Колобок или Баба-яга. Разве Колобок существует в реальности?