Яд для королевы - Жюльетта Бенцони

Шарлотта, едва принявшаяся за ванильный крем, застыла с полной ложкой в руках.

— Я? В доме такой знатной дамы? Невестки Его величества? Но почему? — Вопросы прозвучали скорее печально, чем радостно.

— Потому что в доме этой знатной дамы вы будете защищены лучше, чем где бы то ни было. Нет, нет, не возражайте! Сегодня утром меня навестил сам господин де ла Рейни, и совет поступить таким образом исходил от него.

— Господин де ла Рейни? Но что он обо мне знает?

— Он знает о вас то, что ему рассказал молодой человек, доставивший вас ко мне.

— Они знакомы?

— Он — один из лучших его помощников. Многообещающий следователь. И к тому же его кузен. Его зовут Альбан Делаланд, — прибавила графиня после минутного размышления.

Эта новость Шарлотту не порадовала. Спаситель пришелся ей по душе, и в своем воображении она невольно начала уже рисовать что-то вроде романтической истории... Пусть даже у молодого человека не было на шляпе перьев... Но иметь дело со шпиком! Какое горькое разочарование!

— Вот оно что, — только и сказала она. Потом задумалась на секунду и спросила:

— Я хотела бы знать, по какой причине господин де ла Рейни заговорил обо мне?

— Потому что он считает — и я, безусловно, тоже, — что, оставшись здесь, вы по-прежнему будете находиться в опасности. По воле вашей матери люди его ведомства вправе забрать вас и отправить в другой монастырь, куда более отдаленный и суровый, чем монастырь урсулинок...

Графиня не стала говорить о худшем — в дороге ее может подстеречь роковая случайность, а в монастыре, кроме тягот суровой жизни, какая-нибудь таинственная болезнь, которая быстро отправит бедняжку в загробный мир. В эти неспокойные времена подобное случается сплошь и рядом. Клер считала, что ее невестка вполне способна и на такую крайность после того, как поймет, что имеет дело с непокорной и строптивой девушкой, а не с молчаливым и забитым ребенком.

— Нет, нет, такого не может быть, — не поверила Шарлотта.

— Может. Не бойтесь смотреть правде в глаза, ведь есть люди, которые вас любят. Я, например, — и графиня с нежностью обняла хрупкие плечики племянницы и, притянув к себе, ласково поцеловала ее.

Шарлотта подняла на нее глаза, полные слез. Впервые в жизни ей говорили, что ее любят...

— Так значит, вы не хотите просто избавиться от меня?

— Ах, вот вы о чем подумали? Ну надо же, какая глупышка! Я хочу одного — защитить вас, поместив в безопасное место. И всегда буду рядом с вами, не забывайте. А добрее герцогини Орлеанской я не знаю на земле человека. И очень скоро вы согласитесь со мной. Второй такой нет на свете, и я уверена, что в ее доме вам будет хорошо и весело. Уж, во всяком случае, веселее, чем при дворе.

— А разве при дворе не веселятся?

— При дворе устраивают пышные празднества, но там ни на секунду нельзя забываться и нужно постоянно следить за тем, куда ставишь ногу. А с тех пор, как две тигрицы в юбках воюют почти публично из-за сердца короля и делают это чуть ли не в покоях королевы, разрывая ей сердце, потому что королева по-прежнему продолжает любить супруга молчаливой, безнадежной любовью, то вы сами можете догадаться, как там бывает весело. А что касается вас, Шарлотта, то мне кажется, мы договорились, и завтра едем в Пале-Рояль, не так ли?

Маргарита, не проронившая ни единого слова, пока говорила графиня, сочла, что наступило время кое-что сказать и ей.

— Прекрасно, что завтра вы отправляетесь в Пале-Рояль, я очень рада, но хочу напомнить госпоже графине, что мадемуазель Шарлотта приехала к нам без багажа, и в ее распоряжении только платье монастырской пансионерки, поэтому...

— Ну, конечно! Ты, как всегда, права, Маргарита! Мы должны подумать о гардеробе Шарлотты. Хотя герцогиня Елизавета и не обращает внимания на туалеты и предпочитает охотничий костюм, пока не приходит время облачаться в парадный придворный наряд, но самое необходимое нашей девочке, безусловно, понадобится. Вставайте-ка побыстрее, Шарлотта! А ты принеси мне два... Да нет, я сама пойду и посмотрю.

Графиня быстро вышла из комнаты и через несколько минут вернулась в сопровождении горничной, которая несла в руках целую охапку одежды. Она положила ее на кровать, и графиня показала племяннице платье — бархатное, того же зеленого цвета, что и глаза Шарлотты, отделанное скромной вышивкой в виде серебряных гирлянд. Она приложила его к фигуре Шарлотты, прикинула ширину плеч, объем талии и радостно сообщила:

— Так я и думала! Она чуть меньше меня ростом и немного тоньше. Достаточно будет немного убрать в талии и немного подшить низ, а смотрится великолепно. Точно так же пусть подошьют второе, и все нижние юбки. С зимней накидкой у нас никаких проблем не будет. А вот что у нас с обувью?

Графиня сбросила с ноги туфельку и подтолкнула ее Шарлотте, чтобы та примерила. Та надела, болезненно сморщилась и с огорчением вздохнула:

— Маловата.

— Подумать только! А ведь вам еще расти и расти! Неужели вы порадуете нас ступнями солидных размеров, которые так подходят придворным дамам, поскольку они очень много времени проводят стоя, но в которых так мало изящества? К счастью, у вас прелестные ручки, и они станут еще прелестнее, как только вы избавитесь от уродливых царапин. Ну так что же нам делать с туфлями?

— Заказать вашему сапожнику, — предложила Маргарита и отправилась за листком бумаги и карандашом, чтобы обвести контур ступни Шарлотты.

Было решено, что, пока сапожник не сошьет туфли, девушка походит в старых, тем более что Маргарита заботливо привела их в порядок.

На следующее утро к карете привязали небольшой сундук с вещами Шарлотты, и девушка, с ног до головы одетая во все новое, в беличьей шубке с капюшоном, устроилась в карете рядом со своей тетей, графиней де Брекур. Карета тронулась и повезла ее навстречу новой, неведомой жизни.

Обе сидели молча, переживая каждая по-своему это значительное и решающее мгновение. Мысли девушки были радужными: она надеялась, что в будущем ее ждет что-то более интересное и увлекательное, чем однообразная и суровая монастырская жизнь. Ее немолодая спутница была настроена более скептически. Вот уже два дня она находилась в постоянном ожидании, что за юной беглянкой вот-вот приедут и увезут ее в неизвестном направлении. Теперь, когда карета на приличное расстояние удалилась от замка, графиня едва верила в удачу. Она трепетала от страха, когда они проезжали по сен-жерменскому мосту, что протянулся между Старым и Новым королевскими замками, и поэтому всегда тщательно охранялся. Это место было чрезвычайно опасным — даже беззаботная Шарлотта почувствовала нечто вроде беспокойства. И только миновав Нантер, графиня вздохнула свободнее. До столицы отсюда было рукой подать, и она принялась снова рассказывать Шарлотте о тонкостях придворного этикета. К этим советам она присовокупила и несколько наставлений совсем иного рода.

— Прежде чем мы отправимся в Пале-Рояль, — сказала она, — я покажу вам наш особняк в квартале Марэ. Он совсем недалеко от дворца принцессы. Двери его всегда открыты, и вы всегда сможете найти там помощь. В случае опасности он может послужить вам и убежищем. Об этом особняке заботится Мари-Бон, сестра Маргариты, и ее муж. При необходимости они сумеют о вас позаботиться.