Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл

Я подъехал на новеньком синем микроавтобусе Кеннеди прямо к крыльцу дома и вылез, чтобы помочь миссис Кеннеди подняться в машину. Когда я открыл для нее заднюю дверь, она спросила:

– С нами поедет кто-нибудь еще?

– Нет, мы будем вдвоем, – ответил я.

– Тогда я сяду спереди, – сказала первая леди.

– Как пожелаете, миссис Кеннеди. – Я закрыл заднюю дверь, открыл переднюю пассажирскую и придержал ее за локоть, помогая подняться в машину. Она присела, разгладила складки платья и с улыбкой поблагодарила меня.

Дж. Б. Уэст уже ждал нас на пороге Белого дома. Он провел нас в зал дипломатических приемов. Миссис Кеннеди не проронила ни слова, но ее глаза так и впивались в каждую деталь оформления: цвет стен, ковра, цветы, украшения…

Мы остановились у лифта, ведущего на второй этаж, в личные апартаменты. Мистер Уэст покосился на меня и произнес:

– Миссис Эйзенхауэр ожидает наверху. Первая леди хотела бы лично показать миссис Кеннеди убранство дома.

Я кивнул; двери лифта открылись, и миссис Кеннеди вошла внутрь в сопровождении мистера Уэста. Ждать ее возвращения я решил в кабинете капельдинера; я не хотел мешать дамам, а там я мог узнать обо всем, что произошло в мое отсутствие. Через несколько минут ко мне присоединился сам капельдинер, и мы принялись обмениваться новостями.

Ровно в полвторого в кабинете дважды прозвенел звонок. Мистер Уэст вскочил с кресла и почти бегом направился к лифту.

Система звонков в Белом доме была придумана для того, чтобы информировать капельдинера, охрану и секретную службу о перемещениях президентского семейства. Два звонка означали, что первая леди собирается покинуть свои апартаменты. Я последовал за мистером Уэстом и подошел как раз вовремя, чтобы увидеть, как миссис Кеннеди и миссис Эйзенхауэр выходят из лифта. Миссис Кеннеди была очень бледна; мне показалось, что она сейчас упадет в обморок. Я взглянул ей в глаза и приподнял бровь, безмолвно спрашивая, все ли хорошо. Она не стала отводить взгляд и едва заметно кивнула.

Женщины пошли к южному выходу, мы с капельдинером следовали за ними. Штатный фотограф Белого дома сфотографировал прощание бывшей и будущей первых леди. Они улыбались друг другу и рассыпались в любезностях, но миссис Кеннеди вела себя прямо-таки излишне вежливо.

Что-то между ними произошло там, наверху.

Я помог миссис Кеннеди устроиться на переднем сиденье, а сам сел за руль и направил микроавтобус к юго-западным воротам. Как только мы выехали с территории Белого дома на И-стрит, она повернулась ко мне и спросила:

– Мистер Хилл, вы ведь позвонили мистеру Уэсту и попросили его предоставить кресло?

– Да. Я звонил сегодня утром, и он сказал, что никаких проблем быть не должно. Меня заверили, что все будет готово к вашему приезду. Я думал, кресло было наверху, – ответил я.

– Хм. Я вышла из лифта на втором этаже и увидела только миссис Эйзенхауэр. Кресла нигде не было, первая леди о нем не упоминала, так что я подумала, что об этом забыли.

Я потерял дар речи. Никакие отговорки здесь не помогли бы, но я ведь действительно разговаривал с Уэстом не далее как сегодня утром.

– Я сожалею, миссис Кеннеди. Не знаю, что могло пойти не так, – наконец выдавил я. Кажется, я где-то ошибся, и эта ошибка стоила первой леди таких ужасных неудобств.

Позднее Дж. Б. Уэст, который сохранил за собой должность главного капельдинера Белого дома, подтвердил, что коляску действительно доставили. Проблема была в том, что миссис Эйзенхауэр не хотела, чтобы их с миссис Кеннеди кто-либо сопровождал. При этом она, естественно, не собиралась лично возить свою политическую соперницу по государственным коридорам. Миссис Эйзенхауэр сказала Уэсту, чтобы кресло присутствовало поблизости, но не на виду; его следовало выкатить только по личной просьбе миссис Кеннеди. Первая леди никого не обвинила в случившемся напрямую. Доверившись своей прекрасной интуиции, она догадалась, что миссис Эйзенхауэр просто проигнорировала состояние гостьи.

Гораздо больше жену президента волновало состояние самого Белого дома. Я спросил ее:

– Как вам ваш новый дом, миссис Кеннеди?

– Работа предстоит большая и трудная, мистер Хилл, – обтекаемо ответила она. Щелканье шестеренок в ее голове можно было буквально услышать – первая леди уже планировала первые из множества изменений, которые должны были произойти в резиденции президента в ее присутствии.

Полуторачасовая экскурсия по обширному зданию истощила силы миссис Кеннеди, и стало очевидно, что ей нужен отдых. К сожалению, пока что это было невозможно: план предусматривал, что сразу после визита в Белый дом президентская чета вместе с новорожденным сыном отправится в Палм-Бич на самолете.

Задержки в расписании не допускались, так что мы без промедления вернулись на Эн-стрит, чтобы забрать мистера Кеннеди, Джона-младшего, Прови, Элзи Филипс (подругу Мод Шоу, которую наняли в качестве няни для малыша), Луэллу Хеннесси (семейную медсестру Кеннеди, которая отслеживала состояние миссис Кеннеди после родов), целую гору багажа первой леди и наши с Джеффрисом чемоданы, а затем отправились на авиабазу «Эндрюс», где нас уже ждала готовая к полету «Кэролайн».

Я проследовал за миссис Кеннеди по трапу внутрь самолета, ежась от порывов холодного ветра. На борту президент помог жене снять пальто и заметил:

– В Палм-Бич прекрасная погода, дорогая. Тебе пойдет на пользу немного тепла и солнца. Я уверен, что ты быстро восстановишься, Джеки.

– Жду не дождусь, – ответила миссис Кеннеди и бессильно опустилась на диванчик. Она была очень бледна и выглядела совершенно вымотанной сегодняшней суетой.

Я никогда раньше не летал на частных самолетах, и, когда я устроился на сиденье у окна, до меня вдруг дошло, насколько стиль жизни, привычный для семейства Кеннеди, отличался от доступного мне и моему пониманию. Раньше я и подумать не мог о том, что смогу сесть в самолет с той же легкостью, что и в междугородный автобус.

Это путешествие стало для меня первым из многих и многих полетов на «Кэролайн» вместе с миссис Кеннеди. Постепенно такие перелеты стали для меня нормой жизни.

Полет из Вашингтона в Палм-Бич прошел не лучшим образом: самолет постоянно трясло. Говард Бэйрд, капитан «Кэролайн», – прекрасный пилот, но высотные ограничения «Конвэра-240» не позволяли пройти над некоторыми зонами турбулентности. Как следствие, миссис Кеннеди так и не смогла отдохнуть. Она не жаловалась, но я видел, что экскурсия по Белому дому выжала из нее все силы до последней капли.

Мы приземлились вечером, но температура за бортом составила плюс двадцать два градуса, что на двадцать градусов выше, чем была в Вашингтоне на момент вылета. В аэропорту Палм-Бич нас встречала целая толпа. Как только миссис Кеннеди заметила вспышки фотоаппаратов, она повернулась к мужу и сказала: